Андрей Анисимов - Доступ к телу

Это удивительное терпение трудно объяснить какими-то конкретными словами, кроме одного таинственного «менталитет». В этом емком понятии органично уживаются беспробудное пьянство, злоба к тем, кто пытается хоть немного улучшить свое существование, и вытекающая отсюда ненависть к буржуазии. Но, с другой стороны, этот же менталитет позволяет выжить там, где человеку, им не обладающему, тут же наступят кранты. Это относится и к местам лишения свободы, где не один год отбывал наказание Федор Иннокентьевич Лыкарин и его друзья-рецидивисты, волею случая востребованные наукой.

Все трое, усыпленные водкой в микроавтобусе, после пробуждения обнаружили себя не в камере с запахом параши и потных тел, а в великолепных апартаментах. Если уголовники и видели в жизни нечто подобное, то только в связи со своей профессиональной деятельностью, на короткие мгновения, отпущенные им фортуной для грабежа.

Голубые пижамы в мелкий цветочек, хрустящее крахмальное белье, тишина и свежий воздух – контраст с тесной камерой запредельный. Надо обладать весьма устойчивой психикой, чтобы сохранить рассудок и спокойствие.

Покинув опочивальни, Лыкарин, Косых и Водиняпин, не сговариваясь, сошлись в гостиной. Обрушив друг на друга поток грязных ругательств, джентльмены пытались понять, что с ними произошло и как они здесь оказались. Вспомнить смогли лишь момент распития бутылки водки в салоне микроавтобуса. Но как эта бутылка свалила троих здоровых мужиков, так и не сообразили.

Закончив обмен мнениями, Лыкарин внимательно оглядел решетки на окнах, после чего предложил друзьям изучить хоромы. По пути в столовую джентльмены осмотрели огромный холл, два туалета и ванну-джакузи, в которую втроем и помочились. На обеденном столе их дожидался конверт, адресованный Федору Иннокентьевичу Лыкарину. Водиняпин заметил конверт первым, но не понял, кто такой Федор Иннокентьевич, поскольку привык при обращении к корешу использовать кличку:

– Лык, смотри, тут малява какому-то Федору Лыкарину.

Адресат покрутил конверт в руках и после недолгих размышлений воскликнул:

– Сукой буду, мне! – Он осторожно извлек из конверта листок с текстом и зачитал вслух: «Уважаемый Федор Иннокентьевич, простите за вынужденное ограничение свободы для вас и ваших друзей. До некоторых пор парадная дверь квартиры останется запертой. В вашем распоряжении холодильник с продуктами, телевизор и все имеющиеся удобства. Захотите переодеться – ваши новые вещи у каждого в спальне. Детали наших отношений при личной встрече. Отдыхайте и чувствуйте себя, как дома». Внизу послания стояла подпись «Профессор А. И. Бородин».

Закончив чтение, Лыкарин передал листок Косых, который еще раз просмотрел текст и, в свою очередь, предложил его вниманию Водиняпина. Когда все три джентльмена ознакомились с посланием профессора подробно, они решили, не мешкая, проверить его правдивость. Особенно в той его части, что касалась содержимого холодильника.

Поначалу друзья испытали некоторое разочарование – крепче пива алкоголя в нем не хранилось, зато все полки оказались забиты продуктами – сыры, колбасы, копчености. Все свежее, в ярких запечатанных упаковках. Лыкарин первым сменил гнев на милость. Сверкнув золотом коронки, он скривился в улыбке и вытянул сразу пять банок пива. Косых и Водиняпин последовали его примеру. Утолив жажду, друзья начали вываливать на стол закуски и тут же набросились на них. Ели молча. После тюремного меню разнообразные деликатесы мутили сознание, и друзья заглатывали их не от чувства голода, а от инстинктивного желания набить брюхо впрок. Первым отвалился от стола Лыкарин. Громко рыгнув, он оглядел пространство столовой, еще не сообразив, чего ищет. А искал он табак.

– Мужики, курева нигде не видели?

Косых отрицательно мотнул головой, и тут же сам понял – пришло время затянуться. То же почувствовал и Водиняпин.

– Не может быть, чтобы на такой хазе не найти ни одной пачки махры?! Где-нибудь да завалялась. – Недолго думая, Водиняпин выдвинул ящик буфета, и челюсть у него отвисла:

– Братаны, зелень!

Косых и Лыкарин заглянули в ящик и замерли. Две пачки долларов в банковской упаковке тянули тысяч на двадцать.

– Бля, да тут хватит с Чоботом рассчитаться, и самим погулять, – прикинул Лыкарин и потянул руку к валюте. Но неожиданно, даже для себя, вместо того чтобы схватить пачки, задвинул ящик обратно.

– Ты чего, Лык? – возмутился Косых.

– Не наши, хули варежку разевать?

Косых, оставаясь в изумлении, вспомнил о близких отношениях с мамой друга, но закончил мысль вполне цензурным вопросом:

– Ты, Лык, случайно, не того?

Поскольку Лыкарин не отвечал, в разговор вступил Водиняпин:

– Лык, не упускай фарта. Берем капусту, колупнем решетки на окнах, и привет профессору. Девки, водяра, кураж. Мы же вроде на воле, а воли не видали!

Но и этот довод на Лыкарина не подействовал.

– Мужики, хватит базарить. Вам надо – берите. А я не могу.

Водиняпин тут же выдвинул ящик, но денег и он не взял. То же произошло и с Косых. Джентльмены ошалело взирали друг на друга.

– Мы, бля, воры или кастраты монастырские? – воззвал к профессиональной чести коллег Водиняпин.

– Мужики, но это ведь не наши бабки? – резонно возразил Лыкарин: – Вы чего? Пришли, пожрали и физданули? Нет, так нельзя.

Косых неожиданно заплакал:

– Братва, у нас крыша едет?

Водиняпин рванул на себе пижаму:

– Блядь, этот фраер ученый, специально сюда зелень наложил, чтоб мы в осадок выпали?! Да его, падлу, надо на рога ставить!

Федор Иннокентьевич оставался спокоен:

– Послушайте, братаны, давайте не будем зря кипешить. Есть у мужика бабло, вот и держит в буфете. Хули на него бочку катить? Он нас с кичи снял, на свою хазу пустил. Придет побазарить, скажем, неправ.

– С чего ты взял, что он придет? А что если сюда лягаши нагрянут, и нас опять в обезьянник?

Лыкарин поднял записку профессора и потряс ею перед друзьями:

– Маляву изучили? Он же черным по белому рисует «до личной встречи». Лучше пошли, прикид примерим, а то мы как придурки, в цветочек. Заодно поглядим, что за сменку профессор нам приготовил. – И не дожидаясь друзей, вернулся к себе в спальню.

В шкафу висел прекрасный светло-серый костюм, а внизу под ним красовались великолепные новые штиблеты. Белоснежная сорочка и галстук висели рядом с костюмом. Лыкарин снял костюм с плечиков и почувствовал, что в карманах пиджака что-то есть. Запустил руку и достал из одного пачку сигарет «Мальборо» и зажигалку, из другого – бумажник. В нем оказались пять тысяч рублей, десятью купюрами, по пять сотен каждая. В отдельном карманчике хранились визитки. Обладатель обновки вынул одну и с удивлением прочитал: