Айзек Азимов - Зеркальное отражение : Стальные пещеры. Ночь,которая умирает

В нем уже не было прежнего энтузиазма. Он был снова на Земле, в безопасности подземных городов, он уже слышал голос Джесси по телефону — все было как будто в полном порядке. И все же он чувствовал себя каким-то опустошенным.

— Однако ваш доклад касается исключительно расследования убийства. Меня интересуют еще и другие вопросы, о которых мы с вами беседовали. Что вы можете доложить мне об этом устно?

Бейли колебался. Невольно он потянулся к внутреннему карману пиджака, где лежала его старая, обкуренная трубка.

— Можете курить, Бейли, — быстро сказал Минним.

Детектив, не торопясь, разжег трубку.

— Помните, сэр, вы задали мне вопрос: в чем заключается слабость Внешних Миров? Мы знаем их силу — обилие роботов, малая населенность, долголетие… Но каковы их уязвимые места?

— Ну и что вы узнали об этом?

— Я думаю, что понял, в чем заключается их слабость, сэр.

— Прекрасно. Я слушаю вас, Бейли.

— Их слабость заключается в том же, в чем и их сила. В полной зависимости общества от роботов, в малой населенности их планеты, в их долголетии.

Выражение лица государственного секретаря не изменилось. Он по-прежнему сосредоточенно водил карандашом по бумаге, лежащей перед ним.

— Почему вы так думаете? — наконец спросил он.

В течение всего пути от Солярии до Земли Илайдж Бейли обдумывал предстоящий ему разговор с Альбертом Миннимом. Он собирался привести, как ему казалось, веские и бесспорные аргументы. А теперь вдруг растерялся.

— Я не уверен, что сумею разъяснить свои мысли достаточно ясно, — задумчиво сказал он.

— Неважно. Все равно говорите. Мне интересно, что вы думаете по данному вопросу, — настойчиво продолжал государственный секретарь.

— Видите ли, сэр, — Бейли говорил медленно, тщательно подбирая слова, — соляриане в своем развитии постепенно упустили нечто такое, чем обладало человечество в течение миллионов лет, что в итоге более значимо, чем все промышленные и технические достижения. То, что в свое время сделало возможным прогресс человечества, полностью утеряно на этой планете.

— Я не хочу гадать, Бейли. Что вы имеете в виду? — нетерпеливо спросил Минним.

— Сотрудничество между людьми. Солярия полностью от него отказалась. В солярианском мире индивиды существуют совершенно изолированно друг от друга. Невежественный человек, мнящий себя единственным на всей планете социологом, с гордостью сообщил мне об этом. Единственная отрасль знаний, реально развивающаяся на Солярии, — это роботехника. Но и она сводится к созданию и усовершенствованию роботов, и этим занимается небольшая группа специалистов. Как только возник сложный вопрос, включающий анализ взаимоотношений между людьми и роботами, им пришлось вызвать специалиста с Земли. Разве одно это не говорит о многом? На Солярии существует только одна форма искусства — абстрактная, из которой полностью устранено человеческое начало.

— Это все, конечно, так, — поморщившись, сказал Минним. — Но что из этого следует?

— Без взаимосвязи между людьми жизнь теряет свой главный интерес. Исчезают интеллектуальные ценности, самое существование теряет свой смысл. Но не только отсутствие человеческих контактов привело к вырождению солярианского общества. Достигнутое на Солярии долголетие также не способствует прогрессу. У нас же на Земле непрерывно происходит приток свежих молодых сил, которые жаждут перемен и не успевают закостенеть в своих обычаях. Наверное, в этом вопросе должен быть какой-то оптимум: человеческая жизнь должна длиться достаточно долго, чтобы человек успел многое сделать, но не так долго, чтобы общество состояло практически целиком из старых людей. На Солярии приток юности слишком медленен.

— Интересно, интересно, — пробормотал Минним.

Он взглянул на Бейли, и в его глазах сверкнула усмешка.

— А вы проницательный человек, инспектор, — провозгласил он.

— Благодарю вас, — сдержанно ответил Бейли.

— Вы знаете, почему я хотел выслушать ваше мнение относительно Солярии? — Лицо государственного секретаря выразило нескрываемое торжество. — Мне хотелось знать, понимаете ли вы сами до конца, какие отличные новости вы привезли нам на Землю.

— Подождите, я еще не все сказал! — воскликнул Бейли.

— Конечно, не все, — согласился Минним. — Солярия ничего не может поделать с загниванием своего общества. Ее зависимость от роботов зашла слишком далеко. Роботы не могут превозмочь своей ограниченности. Ясно, что прогресс на Внешних Мирах должен приостановиться. И тогда кончится владычество спейсеров. Земле нечего будет опасаться, мы будем спасены. Новые сведения, добытые вами для нас, имеют решающее значение.

— Но пока мы, — на этот раз голос Бейли звучал громко, — обсуждаем только одну Солярию, а не все Внешние Миры.

— Это неважно. Ваш солярианский социолог, Кимат, что ли?..

— Квемот, сэр.

— Ну пусть Квемот… Разве он не утверждал, что и другие Внешние Миры развиваются в том же направлении, что и Солярия?

— Да, Квемот так говорил. Но во-первых, он решительно ничего не знает о других Мирах, во-вторых, он никакой не социолог. Я вам об этом уже докладывал.

— Ну, что же, этим займутся наши земные социологи.

— Но у них нет никаких данных, никакого фактического материала… Мы же ничего не знаем о других Внешних Мирах, например о могущественной Авроре?

Но Альберт Минним взмахнул выхоленной рукой, как бы отметая какие бы то ни было сомнения.

— Наши люди займутся этим вопросом. И я уверен, что они согласятся с Квемотом.

Бейли задумался. Ему было ясно, что Минним, а за ним, очевидно, и все остальные члены правительства твердо решили принимать желаемое за действительное. А в таких случаях результаты социологических изысканий всегда будут соответствовать желаемому. Особенно, если пренебречь некоторыми очевидными фактами. Что ему, Бейли, делать? Пытаться объяснить государственному секретарю, как в действительности обстоят дела, или… Его колебание длилось слишком долго. Альберт Минним заговорил снова. На этот раз его голос звучал по-деловому буднично.

— Я хотел бы выяснить еще некоторые вопросы, связанные с делом Дельмара. Скажите, инспектор, в ваши намерения входило заставить Либига совершить самоубийство?

— Мне нужно было заставить его сознаться, сэр. Конечно, я не предвидел полностью, как подействует на Либига приближение человекоподобного робота. Но, откровенно говоря, его смерть меня нисколько не огорчает. Он был весьма одаренным человеком и одновременно опасным маньяком.

— Я согласен с вами, — сухо заметил Минним, — и считаю, что такой конец является весьма удачным. Но разве вы не понимаете, какой опасности подвергались, если бы соляриане поняли, что Либиг никак не мог совершить самого акта убийства Дельмара?