Александр Казанцев - Льды возвращаются

— К дьяволу! Заткните ему его зловонную пасть! Выбросите его вон отсюда!.. Я не хочу походить на захудалого репортеришку который был у меня на побегушках. Гнойная пакость, жалкий колдун!.. Да я таких, как он, нанимал пачками, чтобы они гнули спину и угодливо ворочали своими просвещенными мозгами.

В кресле сидел бесноватый. Припадок гнева поднял его. Он уже не лежал, а сидел. Кровь прилила к лицу. Глаза лихорадочно блестели:

— Кто вы, несчастные, кто вы, берущиеся меня судить? Всего лишь плод моего воображения! Вы хотите уничтожить меня? Это я уничтожу вас, стоит лишь мне так подумать. Ведь никого на самом деле нет вокруг. Нет, не считайте меня сумасшедшим. Я всю жизнь играл с вами, выдумывал вас, порождение моего осознания! И я ненавидел всех вас. Мне ничего не стоило приговаривать к смерти все человечество, тушить Солнце, сковывать льдом Землю! Разве мог бы это сделать кто-нибудь из вас? Это могу только я, вас породивший в своем воображении. Я отвергаю вашу операцию. Я ни в чем не изменюсь. Я излечу себя сам!. Я сейчас воображу, что вас нет, нет этого мира, я останусь один в черной космической тьме! И вас нет больше!.. Нет!. Я один… один…

И он упал на спинку кресла, захрипел, забился в агонии.

Амелия рыдала над ним. Непонятна все-таки женская любовь. Оказывается, можно любить и чудовище вроде доктора Франкенштейна, который, однако, и не помышлял об уничтожении всего человечества, как этот, с позволения сказать, человек…

Мистер Джордж Никсон остался один в космической тьме.

Он умер.

Профессор Терми захлопотал. Он волновался, требовал, кричал…

Клиническая смерть. Наука может еще вернуть человека к жизни.

На веранде находились местные врачи, в том читсл два чернокожих, получивших образование в Париже и Лондоне.

Они знали, как оживлять, у них была привезена вся аппаратура, которая могла понадобиться при задуманной Терми операции и для которой Никсон специально переоборудовал одну из комнат виллы в операционную.

Врачи обследовали труп.

Да, смерть. Если хотите, клиническая, то есть прекращение жизненных функций организма, но пока еще без распада его тканей, в частности, мозговых и нервных… Однако при здешней жаре…

Терми умолял оживить преступника.

Но врачи были неумолимы. Они отказались оживлять его труп.

Как известно, после атомных взрывов в Хиросиме и в Нагасаки пораженные радиацией японцы продолжали умирать и спустя двадцать лет. Каждая такая смерть, которую не могли предотвратить никакие врачи, отзывалась гневом во всем мире. Еще и еще раз прокатывались по Земле протесты против бесчеловечных средств массового истребления людей.

После атомного взрыва африканского города, горьким свидетелем которого мне привелось еще так недавно быть в лучевом госпитале, все еще помещавшемся в знакомом мне отеле, каждый день погибало от поражения радиацией несколько человек.

И вот, оказывается, не ради исцеления или преображающей казни мерзавца Никсона, а ради спасения тысяч обреченных, ждущих своей участи, прибыла в Африку прославленная русская хирург-исцелительница Полевая со своей сказочной аппаратурой. Для этого человеколюбивого подвига отдавал свои знания старый физик Терми, когда-то проникавший в тайны материи, а теперь проникший в тайны жизни.

Местные врачи, ждавшие, когда освободится аппаратура от необыкновенного, задуманного Терми опыта с Джорджем Никсоном, знали, что каждый час задержки, быть может, стоит жизни человека, черного или белого, но неизмеримо более ценного для общества, чем Верховный магистр лживого и мрачного ордена «SOS». Вот почему не стали они возиться с этой падалью.

Мне стала понятна поспешность, с какой дежурившие у виллы Никсона работники госпиталя бросились в операционную, переделанную из былой гостиной особняка, чтобы демонтировать аппаратуру, перенести ее в грузовики, везти ее в госпиталь.

Профессор Терми сам скоро понял это и махнул рукой на свой дерзкий опыт переделки подлеца. Быть может, подумал, что подопытные мерзавцы еще найдутся. Вместе со своими помощниками он руководил демонтажом сложной аппаратуры.

Естественно, что я не мог остаться без дела, если речь шла о спасении чьих-то жизней.

Правда, ничего, кроме своей спины, я предложить не мог. Но спина у меня была крепкая, выдержала за мою жизнь многое и теперь вполне годилась для самых тяжелых грузов, которые мне взваливали на нее физики и врачи.

Сбежалось много народу. Все предлагали свои услуги, но я ни за что не согласился бы уступить свою привилегию перетаскивать ящики из ненавистного дома к грузовикам.

Эллен занималась более ценным трудом. Я ведь никогда не задумывался, что она физик, была ассистентом самого Бурова, получила специальное образование. И к тому же у нее были удивительные руки. Я любил смотреть на руки Лиз, когда она играла на рояле. Но Эллен!.. У меня было не слишком много времени, пока я ждал очередной ящик, который мне взваливали на спину, но и за эти минуты я наслаждался быстротой и ловкостью ее пальцев, когда она орудовала с удивительно сложными приборами, все зная в них, все понимая!..

Да и у нас, кто таскал ящики, была, может быть, и не такая красивая, но веселая, жаркая работа. С озорными прибаутками, подбадривая друг друга, переругиваясь, стремясь перегнать один другого, взять груз потяжелее, не идти, а бежать с ним по аллее сада, где ноги вдавливались от тяжести в песок, мы делали свое несложное, но, честное слово, упоительное дело. Мне не хватало сейчас только моего эбенового Геракла. Мне казалось, что, если заставить сейчас нас всех разобрать горы щебня и построить на их месте чудесный дворец до неба, мы бы сделали это с тем же озорным любованием собственной силой и верой в сказочную всепобеждающую силу труда. Только раз в жизни я работал так, когда разбивал лед на обледеневших полях. Тогда я скинул с себя всю верхнюю одежду. А сейчас…

Сейчас я убедился, какое здесь было африканское пекло. Вот когда я, наконец, действительно попал в пекло. И какое же веселое, радостное было это пекло, говорившее о былой силе Солнца, о животворящих его, лучах, о конце ледяного кошмара, которому никогда больше не быть на Земле.

«Льды возвращаются» — написал я на заглавном листе своей книги, который переменил-таки вопреки былым предрассудкам! Молодец, Рыжий Майк! Льды действительно возвращаются на свои исконные, положенные им природой места за Полярным кругом. Но и там до них доберутся люди вот с таким же зудом в руках, которым хочется свернуть ледяные горы, освободив для людей новые материки!..