Виктор Глумов - Операция «Призрак»

Ребята раздобрели к зиме, сплотились, прекратив ссоры. А через неделю лег первый ненадежный снег. Пока еще выдвигаться было рано, он растает, но еще полмесяца, и пора в путь, а значит, нужно приспособить лыжи к прицепу, да так, чтобы они становились поверх колес.

Этим Фридрих занимался два дня, ему помогала Яна, остальные занимались друг другом. Яна была слабее названных сестер, потому сама сообразила, что ей правильнее развивать не силу, а меткость, не мутузить грушу в спортзале, а совершенствовать инженерные навыки, читать книги. Как и Снегу, учеба давалась ей нелегко, но она брала упорством. А в боевых искусствах преуспела в фехтовании и стрельбе – и из автоматического оружия, и из лука.

Приварив последнюю скобу, Фридрих снял маску и отодвинул сварочный аппарат, вылез из-под прицепа и сказал:

– Ну что, проверим, получилось ли. А заодно посмотрим, как работают встроенные домкраты.

– Ни на минуту в этом не сомневаюсь, – сказала Яна.

Лыжи необходимы – колесный прицеп попросту увязнет в снегу. Но если вдруг на пути попадется участок без снега, будут нужны колеса.

Десять минут, и прицеп стоит на лыжах. Фридрих проверил приваренные скобы, зафиксировал их. Все нормально, швы нигде не расходятся. Яна, прятавшая руки в карманах оранжевого комбинезона, лучилась довольством и гордостью, а потом вдруг снова на ее настроение будто нашла туча.

– Все равно буду волноваться. Мы ж катер даже на воду не опускали, и раньше он в ангаре стоял, ржавел.

Фридрих улыбнулся:

– Я помню. Но мы должны рискнуть, иначе все вы проживете недолго и в страхе. Мне и так мало осталось. Надеюсь, меньше, чем вам.

Яна шумно вздохнула, уставилась под ноги, бросила на Фридриха испуганный взгляд. Жалко стало ее, дурочку, и он сказал с отеческими интонациями в голосе:

– Яна, вы можете мутировать в любую минуту. Беременная женщина на девять месяцев обезопасит себя от…

В глазах девушки блеснули слезы, она поджала губы и бросила:

– Да я… Я лучше мутирую, чем… С ним!

Развернулась и побежала прочь. И что он сказал обидного? Общеизвестные ведь вещи.

Когда Фридрих по подземному коридору вышел в коридор, там целовались Снег и Жанна. У них сейчас самое беззаботное время взрослой жизни, когда первое чувство чисто, эмоции первозданны и молодые люди не могут насытиться друг другом, при этом не надо заботиться о ребенке и можно полностью растворяться в партнере. С возрастом, увы, чувство притупляется.

Снег покраснел, Жанна потупилась. Фридрих сделал вид, что ничего не случилось, и поймал себя на мысли, что заранее винит себя, ведь ему придется разлучить влюбленных и погнать мальчишек на возможную смерть.

С одной стороны, эгоистично было создавать женский Орден, он ведь – запасной аэродром на случай, если с мальчишками что-то случится. Теперь же девушки – всего лишь стимуляторы, чтобы парни вернулись к ним. Зато они не будут рисковать жизнью.

В середине ноября начали готовиться к путешествию: засолили мясо, насушили грибов, рассортировали крупы и картошку. Еды взяли полмашины, но путь предстоял неблизкий, а юноши чертовски прожорливы. Не исключено, что придется неделями отсиживаться в убежищах.

Запчасти, которые могут пригодиться, понемногу грузили в катер. Туда же складывали спальные мешки и запасную одежду, часть патронов и самое ценное – коробку с тротилом. Если бы Фридрих не нашел тротил, на задумке правильнее было бы поставить крест.

Еще с первыми, ныне покойными, мальчишками он пробовал глушить мутов тротилом – получалось неплохо. Дезориентированные, они минут десять не могли нападать в полную силу, хотя пытались, конечно же. Молодняк вообще кверху брюхом всплывал.

Этого времени должно хватить, чтобы спустить катер на воду. Что будет дальше, только судьбе известно.

Через три дня наступила оттепель, снег растаял, и двор заполонили мутанты – особенно голодные перед предстоящей спячкой. Зимой они впадают в анабиоз и спят подо льдом, но если лед тонок, стоит его коснуться, и твари просыпаются, выскакивают из воды, набрасываются.

Второй вариант зимовки – они спускаются в затопленные подземелья, где температура выше нуля, и рыщут там, питаются крысами и ослабленными собратьями.

Как ни посмотри, зима – самое благоприятное для путешествия время. Еще пара недель, и нужно выдвигаться.

Ни юноши, ни девушки не поднимали вопрос, когда же уезжать, словно знание способно было отсрочить этот день. Даже Леший, не расстроившийся из-за отказа Яны, молчал. Несчастным он не выглядел. Видимо, ему перепадало немного любви от Оли, которой надоело равнодушие Яра. Однако расстаться они не успели, за ужином, сдобренным шутками и остротами, он объявил:

– Сегодня первое декабря. Выдвигаемся через три дня, так что имейте в виду и будьте готовы.

У всех вытянулись лица, воцарилось гробовое молчание. Каждый понимал, что отступать нельзя, и потому молчал. Ляля накручивала на палец каштановый локон, поджимала губы. Снег с Жанной погрустнели и взялись за руки. Оля с жадностью косилась на Лешего, с аппетитом поглощающего картошку с зеленью. Яр сосредоточенно ел, поглядывая на окружающих. Беркут и Нина делали вид, что ничего не случилось. Радим выглядел по обыкновению невозмутимым. Яна вела себя странно. По идее, она должна была обрадоваться, что мальчишки уезжают, но в глазах блестели слезы, а губы дрожали, она сдерживалась из последних сил.

Фридрих продолжил:

– Я понимаю, уезжать трудно и больно. Возможно, мы вообще не доберемся до Вентспилса. Может, умрем во время переправы. Не исключено, что кто-то погибнет, а кто-то выживет и вернется с антивирусом. Потому я предлагаю остаться тем, кто не хочет рисковать.

– Мы ж это уже обсуждали, – сказал Леший с возмущением и отодвинул пустую тарелку.

– Обстоятельства изменились, – уточнил Фридрих. – Потому жду ответа каждого из вас. Согласны ли вы, рискуя жизнью, идти со мной? Понимаете ли, чем рискуете?

Радим ответил коротко и ясно:

– Понимаю. Рискнуть готов.

– Без вариантов. Пойду, – проговорил Яр с решимостью.

За время, проведенное здесь, он отъелся, отрастил волосы и больше не носил бандану. Даже его хищный тонкий нос уже не казался таким большим.

Снег посмотрел на Жанну, на Фридриха, снова на Жанну, стиснул ее ладонь.

– Конечно же, я пойду.

Настала очередь Беркута. Он колебался дольше всех, но тоже изъявил желание.

Оля подперла щеку кулаком и предложила:

– Мне сказали, что был еще Березка, который умер. Я хочу вместо него с вами пойти. А что, дерусь не хуже парней, паять могу, в моторах разбираюсь.

– Нет. Вместо него уже пошел Яр. Девушки останутся здесь. Не смотрите с упреком, вы не представляете, как важно знать, что тебя кто-то ждет. По-любому мы будем карабкаться из последних сил, чтобы вернуться к вам. Оставаясь здесь, вы сделаете для нас несравненно больше.