Андрей Марченко - Цифрономикон (сборник)

Отдельной когортой выступили адвокаты, как наши, так и зарубежные, со своей трактовкой произошедшего. Вопрос о дееспособности Кайрата в момент совершения убийства не оставил равнодушным ни одного криминального юриста, и каждый высказался везде, где его готовы были слушать. Юристам тут же ответили психиатры – тоже люди публичной профессии. Затянулась стоголосая дискуссия, больше напоминающая базарную перепалку.

А потом события хлынули как морская вода в пробоину ниже ватерлинии. Спасайся кто может.

Сначала расползлись, а затем подтвердились слухи о возгорании в морге. Труп господина Кхонг Шин Сы за считаные минуты истлел – да так, что и пепла не осталось. Сработали датчики пожарной сигнализации, но ни огня, ни источника тепла найти не удалось. Ворох одежды и сношенные ботинки сохранились совершенно неповрежденными, что вызвало шквал скоропалительных обвинений и нелепых предположений, а физиономия угрюмо-сосредоточенного санитара ночной смены несколько дней хмурилась нам со страниц всех газет и новостных сайтов.

Государственная защитница Кайрата немедленно выступила с заявлением, что будет настаивать на проведении повторной экспертизы тела погибшего независимыми специалистами для уточнения причин смерти. Пресс-атташе прокуратуры невразумительно пробормотал в эфир, что ситуация находится под полным контролем. Чьим, понятнее не стало.

Вторая торпеда пришла из Китая. Официальные представители Поднебесной заявили, что никакими сведениями о гражданине Кхонг Шин Сы не располагают, а предоставленные казахскими коллегами паспортные данные позволяют предположить, что документ сфальсифицирован, в связи с чем китайская сторона настаивает на получении оригинала для выявления его изготовителя. Также сообщалось, что ни государственная, ни коммерческая компания под названием «Хай Мун Инкорпорейтед» на территории Китайской Народной Республики никогда не регистрировалась и не вела деятельности.

Журналисты раскопали, что Шин Сы всегда прилетал в Алма-Ату из Пакистана, но что за виза стояла в его паспорте, осталось нерушимой тайной министерств внутренних и иностранных дел.

Странная история случилась и с Бахытом Бердиевым, директором «Хай Мун Алматы». У следователей по делу Шин Сы накопилось к руководителю алма-атинского представительства корпорации немало вопросов. Перспективного свидетеля нашли в собственной квартире. Нет, не мертвым, но дверь пришлось вскрывать. Со слов журналистки, тесно сотрудничающей с правоохранительными органами, зицпредседатель Бердиев никак не отреагировал на появление в квартире посторонних. Выпрямив спину, он сидел на табуретке у окна, смотрел в снежную даль окрестных пустырей и прижимал к груди двумя руками выключенный смартфон. Бердиев не отзывался ни на голос, ни на другие внешние раздражители вплоть до деликатных тычков резиновыми дубинками. Когда телефон вытащили из его жесткой хватки, Бердиев, по-прежнему безучастный, продолжал раз в две секунды нажимать большим пальцем правой руки центральную кнопку отсутствующего аппарата.

Состояние пациента, поначалу принятое за симуляцию, не претерпело изменений до начала курса фармакологической терапии в специализированной закрытой клинике. Светила психиатрии спорили до хрипоты о диагнозе бывшего представителя «Хай Муна», пока не сошлись на компромиссном термине «аутическая амнезия». А стоило прениям докторов исчезнуть со страниц газет, пациента Бердиева быстро оставили в покое – в котором он так нуждался.

Копии «Рутинатора», раньше разложенные на зеркалах по всему миру, исчезли из Интернета в течение двух-трех дней после пресс-конференции. Этому предшествовала жесточайшая ddos-атака, завалившая полсотни серверов-раздатчиков. Если верить прессе, что порой бывает затруднительно, действия хакеров координировались откуда-то из Камбоджи.

Российское посольство через третьего секретаря дало утечь информации, что дело Кайрата будет развалено как сгнивший гранат. Кто придумал этот «сгнивший гранат» – креативщики из российского МИДа или кто-то из наших журналистов, – непонятно, но метафору с радостью подхватили, поскольку у «васильков и колокольчиков» к тому времени истек срок годности.

О Кайрате, рутинаторах, «Хай Муне» и «убийстве, которого не было» с пеной у рта спорили пассажиры в городском транспорте и пенсионеры в парках, затюканные менеджеры в очередях на обед и самодовольные интеллектуалы в вечерних телепередачах.

Наконец, в Мажилисе была создана специальная группа для контроля над расследованием происшествия и изучением вопроса о распространении психотропного программного обеспечения.

Реальные ниточки, которые могли бы позволить любознательным энтузиастам докопаться до истины, разорвались одна за одной. Спрут утянул щупальца в морские глубины. Остался только белый шум: сбивчивый лепет очевидцев и красочные истории всех остальных, начинающиеся словами «Один мой знакомый…».

«Рутинатор» был, да весь вышел. Морок развеялся. Что-то чужое, непознаваемое, грозное накатило – и отступило как океанская волна. Выкорчевало несколько жизней. Покрутило, но отпустило еще тысячу-другую.

Всё вокруг осталось таким, как есть. Благодаря Чипу – и тому, что он пошел до конца.

И 1 в п. в.

Тысяча «если» цветными змеями крутятся и крутятся в моей голове.

А что, если бы Кайрат не остановил меня? Не узнал бы о рутинаторе или просто прошел мимо? «Школьный друг» – это статус, который ни к чему не обязывает. Что, если бы не было всех этих странностей с потерянным временем и «перехватом управления», если бы рутинатор работал точно так, как предполагает доверчивый и наивный пользователь? Где и когда закончился бы мой следующий срез? И кого бы я застал в новом мире?

Как тут не вспомнить Золотую Рыбку из древнего несмешного анекдота: «Отпусти, любое желание исполню!» – «Хочу, чтобы у меня всё было». – «Будь по-твоему! У тебя всё было».

И стоишь седым стариком. И у тебя всё было.

Наверное, я не тот человек, которому стоило бы рассказывать эту историю. Я стоял у ее начала, но не добрался до финала, сошел на остановку раньше.

Но Чип – другого склада, и вряд ли из него удастся вытянуть больше.

А мне нужно было выговориться перед тем, как…

Дублера больше никогда не будет. Значит, мне самому придется многое рассказать и объяснить Гуле. Да и Максу.

Пожелайте удачи, что ли.

«Через двести метров поверни направо!»

Услышав, что навигатор заговорил голосом мертвой женщины, Димочка Фраерман сначала не поверил своим ушам, затем проникся, поверил, чертыхнулся и сбросил скорость до двадцати, пытаясь выиграть у дороги несколько секунд на размышления. Хотя заранее знал, что ни к чему его размышления не приведут. Хорошо знакомый кислый привкус во рту и внезапное вздутие желудка, которое он называл про себя «подушкой опасности», предвещали проблемы, причем с надежностью, намного превосходящей достоверность синоптических прогнозов.