Юрген Кунов - Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса. Книга первая

Туир с яростью бросился на сержанта. Корину оставалось лишь слегка выставить меч вперед, и лейтенант сам налетел на него. Клинок вошел в тело спецназовца на четверть и уперся в позвоночник.

– Лейтенант Коновалец, именем Земной Федерации вы признаны виновным в предательстве. Приговор приведен в исполнение, – сказал Корин и, провернув меч, выдернул его из живота противника.

– Как я не догадался? – произнес тот тоже по-английски, падая лицом вниз.

– На это и был расчет, что вы не будете ожидать высадки очередной группы так быстро.

Сержант поднял с пола меч лейтенанта Уилкшира и оглядел лезвие.

– Ни чета этому, – заметил Корин, показывая Николь зазубрины на клинке, которым он только что дрался. – А свой он спрятал что ли? Хитрость какая-то грошевая… Других, видно, совсем за дураков держал. Синдром супермена…

Корин обошел истекающего кровью Коновальца и распахнул последнюю дверь. В комнате было темно. Сержант, не переступая порога, оглядел ее: посередине стояла огромная кровать, слева – что-то вроде трюмо, и чуть дальше, возле невысокого круглого столика, два кресла. Справа – широкий комод. Корин заметил возле его ножки светлое пятно.

Сержант сделал шаг вперед. И тут же из-за комода кто-то стремительно бросился на него. Корин мгновенно развернулся боком и выбросил ногу в сторону, параллельно полу. Глухой звук удара – и метнувшаяся к сержанту фигура отлетела к бревенчатой стене. Впечатавшись в нее, неизвестный сполз вниз и затих.

– Гэра, страж храма просит дать сюда огня.

Николь протянула командиру снятый со стены масляный светильник. Корин, держа его на отлете, подошел к распластавшемуся у стены неподвижному телу.

– Та-а-к, – сказал в раздумье сержант.

Перед ним на полу с закрытыми глазами лежала обнаженная кастисианка. Ее разметавшиеся по ковру волосы обрамляли красивое лицо, словно языки черного пламени.

Корин поставил светильник на комод и еще раз огляделся. Стажер склонилась над красавицей.

– Она собиралась отправить Оэра в Страну Теней.

Николь разжала руку кастисианки и показала Корину кривой кинжал с рукоятью инкрустированной драгоценными камнями.

– Клянусь Нэком Всевидящим, это эрда Аэрла. Судя по оружию.

Она проверила у кастисианки пульс.

– Скоро очнется.

Николь выпрямилась и подошла к сержанту, который поочередно открывал ящики комода.

– Что ищет страж храма?

– Что-нибудь из нашего мира.

Закрыв последний ящик, Корин приказал:

– У Туира на шее висит ключ. Гэра попробует найти замок, который он открывает. А Оэр приведет в чувства высокордную. Может она пожелает нам что-нибудь рассказать.

Николь вышла в коридор и ногой перевернула тело Коновальца на спину. Спецназовец уже не дышал. Девушка нагнулась и осторожно, чтобы не выпачкаться в крови, разрезала шнурок на его шее.

– Страж храма, высокородная может говорить? – громко спросила она, разглядывая небольшой ключ.

– Уже может… Узнай, что нужно, Гэра.

Николь вернулась в комнату и протянула оружие эрды командиру.

– Пожертвуй храму.

– Так. Богатый дар, Гэра.

Корин приложил руку с зажатым в ней кинжалом ко лбу.

Стажер подошла к сидящей на кровати с одеялом на плечах Аэрле.

– Какой замок открывает эта красивая вещица, высокородная? – спросила она, держа перед собой двумя пальцами ключ с шеи Коновальца.

Кастисианка на Николь даже не посмотрела.

– Высокородная желает испытать унижение и боль?

– Только дотронься до Аэрлы, храмовая потаскуха. Эрден Отэу скормит тебя собхам.

Николь тыльной стороной ладони хлестнула по губам кастисианки, разбив их в кровь. Аэрла бросилась на девушку, пытаясь схватить ее за горло.

Николь резко подбила вверх руки высокородной и двумя короткими ударами в солнечное сплетение свалила ее на пол.

– Не переусердствуй, Гэра. Нам нужны ее слова.

– Оэр их услышит! Кинжал, страж!

Стажер, не оборачиваясь, вытянула назад руку. Корин вложил рукоять в ее покрытую ссадинам кисть.

Николь сунула длинное кривое лезвие под нос скорчившейся у ее ног пленницы.

– Гэра отрежет высокородной нос, если она не пожелает отвечать на наши вопросы! Или…

Спина Аэрлы несколько раз судорожно вздрогнула, и кастисианку вырвало прямо на сапоги Николь.

– Проклятье! Гэра оскорблена! Она больше не в силах сдерживать ярость! – воскликнула стажер и схватила кастисианку за волосы. – Ты будешь говорить, вонючая дочь хсианы?! Хочешь, чтобы тебя лишили имени?

Корин положил руку на плечо Николь.

– Гэра, умерь пыл. Не гневи Триединого, оскорбляя высокородную.

Николь разжала пальцы.

– Аэрла желает говорить?

Кастисианка отерла запястьем рот и едва слышно произнесла:

– Внизу в коридоре, под сундуком, есть ход в другой подвал.

– Слуги храма чтут ритуал, и высокородная не будет страдать, если она говорит слова правды. Оэр, жрица возьмет верхние шаровары стража замка, чтобы прикрыть наготу.

– Так, Гэра. Нэк Карающий простит жрицу. Это небольшой и невольный грех.

Николь тщательно вытерла сапоги краем одеяла, сняла с крюка у изголовья кровати штаны Туира и, забросив их себе на плечо, вышла из спальни.

– Нужно осмотреть и чердак, Гэра! – бросил ей вслед Корин.

– Гэра все сделает, страж!

Сержант помог Аэрле подняться.

– Высокородной не стоит злить жрицу. Сердце Гэры жжет огонь унижения.

– Аэрла понимает. Но это не она нарушила божественный ритуал.

– Высокородная не лишала жрицу свободы. Страж храма согласен с Аэрлой. Но как быть с другим прегрешением? Более тяжким. Высокородная нарушила ритуал сердца. Она подарила тело стражу замка, а ее сердце в день свадьбы было подарено Отэу. Тело следует за сердцем. Таков сердечный ритуал высокородных. Тело простолюдинки может принадлежать кому угодно, но тело высокородной нет. Ее тело дарится владетелю ее сердца.

– Аэрла невиновна. Эрден Отэу поил ее «свадебным вином эрденов» много и часто, и ее тело теперь желает принадлежать всем и не слушает ее сердца. Неспроста Нэк Всевидящий дозволяет пить высокородной «свадебное вино эрденов» между Большими дождями только один раз.

– Отэу поил Аэрлу «свадебным вином» изо дня в день?

– Так, страж храма. Он нарушил ритуал.

– А жрица отравлена? Приказывал ли Туиру эрден Отэу и ее поить «свадебным вином»?

– Высокородная не знает. Но это могло быть.

– Тело жрицы уже не принадлежит Триединому Нэку?

– Жрицу привезли только вчера, и, она не могла выпить больше одного или двух кувшинов. Она сможет противиться искушению. Аэрле уже ничто не поможет и, когда она покинет мир живых, то отправится на вечные страдания в Пустыню Хокто.

– Страж храма не может очистить тело, но он может очистить имя. Аэрла сохранит имя и уйдет в Страну Теней, а не в Пустыню Хокто.