Лоис Буджолд - Гражданская кампания [= Мирные действия]

— А! Вот об этом надо тебе рассказать. — Майлз уставился в пространство, потер подбородок и снова повернулся к ней. Он по-прежнему улыбался, но глаза стали серьезными, почти жесткими. — Мне кажется, я допустил стратегический просчет. Ты знаешь, что Ришар Форратьер воспользовался этой клеветой в виде рычага, чтобы заполучить мой голос?

— Я догадывалась, что что-то такое произошло, — неуверенно проговорила Катриона. — Но не думала, что это будет так в открытую.

Вообще-то исключительно прямолинейно. — Он поморщился. — Поскольку шантаж — не та вещь, которую я склонен поощрять, в ответ я предоставил все свои возможности Доно.

— Отлично!

Майлз коротко улыбнулся, но покачал головой.

— Теперь у нас с Ришаром патовая ситуация. Если он выиграет графство, то моя открытая оппозиция вынудит его осуществить угрозу. Как у графа у него появится для этого и возможность, и власть. Сразу он ничего предпринимать не станет — я рассчитываю, что у него уйдет несколько недель на стягивание союзников и боевых ресурсов. А если у него есть хоть толика тактического ума, он дождется завершения свадебных торжеств. Но ты понимаешь, что затем последует.

У Катрионы образовался ком в животе. Она отлично все понимала, но…

— Разве он может выдвинуть против тебя обвинение в убийстве Тьена? Мне казалось, что любое подобное обвинение будет задушено в зародыше.

— Ну, если более мудрые головы не смогут отговорить Ришара… результат может оказаться довольно непредсказуемым. По правде говоря, чем больше я обо всем этом думаю, тем хуже это выглядит. — Он принялся загибать пальцы. — Убийство отпадает. — Судя по его гримасе, это была шутка. Почти. — Грегор не даст разрешения на нечто подобное — остается пойти на открытую измену. А Ришар тошнотворно предан империи. Насколько мне известно, он в самом деле уверен, что я угрохал Тьена, — а это означает, что он честный человек. В некотором роде. Тихонько отвести Ришара в сторонку и рассказать правду о комаррском деле исключено напрочь. Я ожидаю многочисленных маневров вокруг отсутствия улик и вердикта «не доказано». Ну, Имперская безопасность может сфабриковать кое-какие улики, но я с каждым днем все больше задаюсь вопросом, какого сорта. Меньше всего СБ будет волновать моя или твоя репутация. А тебя в какой-то момент это дело может засосать, а я… не смогу полностью контролировать ситуацию.

Катриона вдруг поняла, что до боли стиснула зубы. Она провела языком по губам, пытаясь расслабиться.

— Выносливость была моей специализацией. В былые дни.

— Я надеялся подарить тебе более приятные дни.

Катриона не знала, что на это ответить, и лишь пожала плечами.

— Есть и другой выбор. Другой способ, с помощью которого я могу отклонить… эту дубинку.

— Да?

— Я могу сдаться. Прекратить интриговать. Воздержаться от голосования… Нет, скорее всего этого будет недостаточно… Проголосовать за Ришара. Публично сложить оружие.

Катриона замерла. Нет!

— Это тебя Грегор об этом попросил? Или СБ?

— Нет. Ну, пока нет, во всяком случае. Но думал… может, ты этого захочешь.

Катриона отвела взгляд и не смотрела на него три долгих вдоха. Когда же повернулась обратно к нему, то бесстрастно произнесла:

— Знаешь, по-моему, нам все же придется в конечном итоге воспользоваться этой твоей кнопкой перезапуска.

Он воспринял это, практически не изменившись в лице, лишь уголок губ чуть дернулся.

— Доно не хватает голосов.

— Пока у него есть твой… я буду довольна.

— Ты понимаешь, что воспоследует?

— Я понимаю.

Он резко выдохнул.

Может ли она еще чем-нибудь ему помочь? Ну, противники Майлза не стали бы дергать за такое количество ниточек, если бы не хотели добиться какого-нибудь непродуманного шага с его стороны. Значит, сидим тихо и незаметно. Но не как скрывающаяся дичь, а как притаившийся охотник. На лице Майлза была обычная жизнерадостная маска, но за ней скрывалось нечеловеческое напряжение…

— А кстати, когда ты в последний раз пользовался активатором?

Он явно старался избежать ее взгляда.

— Ну… некоторое время тому назад… Я был занят. Ты же знаешь, что потом я сутки не могу пошевелить задницей.

— Предпочитаешь грохнуться в припадке во время голосования на Совете графов? Сомневаюсь. Мне почему-то казалось, что тебе нужно там проголосовать пару раз. Ты воспользуешься им сегодня же вечером. Обещай!

— Есть, мэм! — покорно согласился он. Но, судя по странному огоньку в глазах, он был не слишком-то удручен. — Обещаю.

Обещания…

— Мне надо идти.

Майлз без возражений встал.

— Я тебя провожу.

Они зашагали рука об руку к выходу и всему тому, что им готовило ближайшее будущее.

— Как ты сюда добралась?

— На кэбе.

— Не возражаешь, если Пим отвезет тебя домой?

— Конечно.

В конечном итоге он поехал вместе с ней на заднем сиденье огромного старого бронированного лимузина. Всю дорогу они болтали о пустяках, будто у них сколько угодно времени. Поездка была короткой. Они не прикоснулись друг к другу, когда она выходила из машины. Лимузин уехал. Серебристая кабина скрывала… все.

От постоянной улыбки у Айвена уже сводило мышцы. Замок Форхартунг был великолепно украшен по случаю приема, который давал Совет графов в честь комаррской делегации, прибывшей на свадьбу Грегора, которую комарриане настойчиво называли свадьбой Лаисы. Огни и цветы украшали центральный холл, большую лестницу на галерею Зала Совета и огромный салон, где и проходил ужин. Попутно отмечали и удачное прохождение — или тяжелое протаскивание, в зависимости от ваших политических взглядов, — решения о финансировании починки комаррского солнечного отражателя. На прошлой неделе Совет графов проголосовал «за». Это был императорский свадебный подарок поистине планетарного масштаба.

Празднество сопровождалось речами и просмотром голофильма, посвященного не только планам восстановления солнечного отражателя, жизненно важного для комаррской программы терраформирования, но и проекту новой пересадочной станции, которую собирался строить барраяро-комаррский консорциум, в который входили «Тоскане Индастриз» и «Форсмит Ltd». Мать приставила Айвена сопровождать на этом почти интимном суаре на пятьсот человек одну комаррианскую наследницу. Увы, наследнице было шестьдесят с хвостиком, она была давно замужем и доводилась теткой будущей императрице.

Смущенная окружением из высших форов, эта жизнерадостная скромная седовласая дама владела огромной долей «Тоскане Индастриз», парой тысяч комаррских планетных акций и имела незамужнюю внучку, за которой давала огромное приданое. Айвен, полюбовавшись ее видеоизображением, согласился, что внучка совершенно очаровательна, красавица и явно большая умница. Но, поскольку ей было всего семь лет от роду, ее оставили дома. Послушно проведя тетю Анну и ее ближайших прихлебателей по замку и показав все наиболее интересные архитектурные и исторические места этого сооружения, Айвен ухитрился подвести всю группу к основной толпе комарриан, сгрудившихся вокруг Грегора с Лаисой, и вознамерился удрать. Пока тетя Анна громогласно сообщала леди Элис, что он «очень милый мальчик», он растворился в толпе, направляясь к слугам, стоявших у стены с подносами с выпивкой.