Виктор Баженов - Царский сплетник. (Трилогия)

— Да пусть валят, — махнул рукой Виталик. — Они свое уже получили. Больше не сунутся.

— Как скажешь, государь, — пробормотала Василиса, опуская руки.

Гордон дикими глазами посмотрел на супругу. Он по-прежнему ничего не понимал. Джибеса засосало в вихрь.

— Эй! Куда?

Стрельцы вцепились в связанных шемахан, которых начало поднимать в воздух.

— Отпустите их! — приказал Виталик.

Его послушались беспрекословно, и джигиты улетели в черное марево портала, вокруг которого вращался вихрь. Последней улетела Илаха и портал захлопнулся за ней. Все с облегчением выдохнули.

— Ну вот и все, — пробормотал юноша. — Жаль, не успел спросить, какой богини аватаром ты была, Илаха?

— Кто-нибудь мне объяснит, в конце концов, что здесь происходит? — окончательно разозлился Гордон.

— Ничего особенного, — успокоила его Василиса. — Просто ты только что свое государство проиграл, а царский сплетник его обратно отыграл. Так что кланяйся новому царю-батюшке.

— Да на фига мне такой геморрой? — возмутился журналист, сердито косясь на расписки Гордона. — Я на это не подписывался. Политика не для меня. Мое дело газета. Опять же ЦРУ на меня навесили, боярство. У меня вон в Заовражной низменности люди пропали, второй день не появляются, а я, вместо того чтобы там порядок наводить, здесь черт-те чем занимаюсь. Нет уж, увольте! — Царский сплетник взял в руки расписки, порвал их и бросил обратно на стол.

— Ой! Виталик! Какой же ты у меня молодец! — Янка запрыгнула на колени юноше и смачно поцеловала его в губы.

— Ого! — удивился Гордон.

— Свадебные хлопоты опять же, — продолжил перечислять список неотложных дел Виталик, как только Янка от него оторвалась. — Потом с Хозяйкой разобраться надо.

— Какой Хозяйкой? — заинтересовалась Василиса, сияющими глазами смотря на очнувшегося от колдовских чар мужа.

— Да шастает по Заовражной низменности одна мадам. Такая вся из себя, в черной коже. Бесов чертовой мельницы крышует. Ну и Дона неплохо бы отыскать.

— А Дон тебе зачем? — насторожился Гордон.

— Хочу с ним серьезно потолковать.

— О чем? — не унимался державный.

— Да понимаешь, какое дело, царь-батюшка, — задумчиво сказал Виталик, — странная штука получается. Как только шемаханы в Великореченске появились, Дон сгинул. Ни слуху ни духу о нем. Вот я и думаю, нет ли здесь какой связи?

Василиса оглушительно расхохоталась.

— Ты чего? — удивленно посмотрел на нее царский сплетник.

— Давай так, — продолжая смеяться, предложила Василиса. — Ты с Янкой будешь разбираться с этой самой Хозяйкой. А я с Гордоном постараюсь разобраться с Доном. Думаю, у нас это лучше получится. Мы не раз вели с этим разбойником задушевные беседы.

— Давай, — пожал плечами Виталик, пытаясь сообразить, на что намекает царица-матушка. — А вы знаете, где его найти? — спросил он почему-то покрасневшего царя.

Тут уже и Янка рассмеялась.

— А все-таки в некоторых вопросах ты такой тупой… — Девушка крепко обняла своего жениха и заткнула ему рот поцелуем.

Виталик сидел на уже привычном для себя месте, по правую руку от царя-батюшки Гордона, невозмутимо поигрывая боярским посохом. Сидел и потел в своей горностаевой шубе с царского плеча, которую вместе с боярской шапкой обязан был надевать на все официальные заседания боярской думы согласно протоколу, хотя в думе сегодня и без того было жарко. Страсти в тронном зале кипели нешуточные, и, надо сказать, повод для негодования у бояр был. Наконец-то вышел первый номер давно обещанной царским сплетником газеты «Великореченский вестник», экземпляр которой был у каждого боярина в руках.

— Нет, ты как хочешь, царь-батюшка, а я правду-матку прямо в наглую рожу ентому басурманину скажу! — разорялся боярин Кобылин, потрясая пахнущей свежей типографской краской газетой. — Вы только посмотрите, бояре, на что такие огромные деньжищи пошли! Ентот изверг на наши же денежки на нас хулу возводит! Да ентой газетенкой только в отхожем месте подтираться! Боле она ни на что не годна!

— А вас, боярин, не смущает, что на ней портрет государя нашего нарисован? — полюбопытствовал Виталик. — Решили, значит, царем-батюшкой подтереться?

Боярин Кобылин так и застыл с открытым ртом.

— В кандалы его, — щелкнул пальцами Гордон.

Стрельцы заломили руки недалекому боярину и выволокли его из тронного зала.

— Слышь, Гордон, — прошептал уголком губ Виталик, — а ты не перегибаешь палку?

— Нормально, — так же шепотом откликнулся царь. — Считай, первый выпуск уже окупили. Я с него, гада, не меньше пяти тыщ за оскорбление моего величества слуплю, а потом пусть катится на все четыре стороны.

— Ха! Первый выпуск… Да на такие деньги годовой тираж поднять мож… — Виталик прикусил губу.

— Это у тебя такая себестоимость? — ахнул Гордон. — Так наши соглашения пора пересмотреть.

— Ты не учитываешь вложений в производство карандашей, — заволновался царский сплетник. — Дело новое, неосвоенное, больших денежных вливаний требует…

Виталик нагло врал. Залежи графита, обнаруженные в тролльих землях Засечного Кряжа, решили все проблемы разом. Теперь, когда у него в Заовражной низменности есть мощная производственная база, а на подворье Вани Левши развернуты типографские цеха, смешать графит в нужной пропорции с глиной, обжечь и упаковать в деревянную заготовку трудностей не составляло. Новинка великореченцам и купцам иноземным пришлась по вкусу. Последние теперь скупали оптом не только бумагу по невероятно низким ценам, но и карандаши разной степени твердости большими партиями, везли все это за границу и загоняли там втридорога. Надо сказать, победа над шемаханской царицей принесла немалые дивиденды Виталику. Илаха, как оказалось, готовилась к вторжению не один год, и после поражения не все ее подручные сумели уйти через портал, а с тех, кто остался без поддержки своей богини, вмиг сошло заклятие личины. Народ русский по природе своей сердобольный, в капусту крошить да измываться над полоняниками не стал, а просто пристроил их всех к делу на общественно полезные работы. Больше всего этих полоняников оказалось в Заовражной низменности, что резко сократило сроки строительства целлюлозно-бумажного комбината и типографии.

Сидевшая по левую руку от царя Василиса Прекрасная удрученно вздохнула:

— Может, государственными делами займетесь, бизнесмены?

— Угу, — закивал головой Гордон, — это мы запросто. Это мы сейчас. Так, кто еще царем-батюшкой подтереться хочет? — повысил голос державный.

— Что ты, государь! — загомонила боярская дума.

— Как можно!

— Вона каки новости в ей важные прописаны! Хрезентация тюрьмы после евроремонта… Тьфу! Прости, господи! Слова-то каки непонятные, иноземные.