Виктор Баженов - Царский сплетник. (Трилогия)

— Он тебе что, денег должен? — спросил Тугарин Змей, не сводя глаз с татуировки на груди Виталия.

— Ну разумеется! А иначе что б я тут делал? Извольте взглянуть, — продемонстрировал юноша бандитам расписку купца. — Кстати, там сколько? — кивнул он на кошель Николы.

— Двадцать золотых, — неспешно ответил Тугарин.

— Вот жлоб! Что ж ты так дешево ценишь услуги профессионалов? — укорил он Николу. — За меня, царского сплетника, дал какие-то жалкие двадцать золотых! А вы, господа, что так профессию позорите? — кинул юноша презрительный взгляд на бандитов. — Ну чего молчите? Не могли сто с него слупить? Господи! Как же мне надоели дилетанты! Да я бы за такие деньги пальцем не пошевелил, — Виталий возмущенно фыркнул, сцапал со стола кошель и затолкал его себе в карман. — С тебя еще восемьдесят золотых, урод, — жестко сказал он Николе, — Чтоб завтра к полудню все до последней полушки было на моем подворье.

Решив, что инцидент улажен, юноша уже хотел было встать, но Тугарин Змей поднял руку:

— Куда спешишь, уважаемый? Давай посидим, поговорим.

— Отчего ж не поговорить с приятным человеком? — покачал плечами царский сплетник и небрежно откинулся на Спинку стула, ожидая продолжения.

— Ты, я посмотрю, мальчик шустрый. Из молодых да Ранних. Думаешь, если ты при царе обосновался, то можешь все, что хочешь, здесь творить? Наших клиентов к рукам прибирать? минимум сто!

Да, — нахально заявил Виталик и ласково потрепал по загривку испуганно втянувшего голову в плечи купца, — это теперь моя корова, и я ее буду доить!

— Это ты в своих франкских землях можешь, кого хочешь, доить, — злобно сверкнул глазами Тугарин Змей, — А Великореченск — наша поляна, и здесь без нашего ведома ты пикнуть не смеешь! Кто ты такой? Воришка безродный? В Лилле небось клеймили?

— Меня в другом месте короновали, — распустил пальцы веером Виталий. — И не тебе, морда узкоглазая, мне условия диктовать. Сам-то кто таков?

— Я Тугарин Змей! — прошипел бандит, уверенный, что это имя заставит трепетать нахального юнца.

— Из якудза? Или, может, из триады? — невозмутимо поинтересовался царский сплетник.

— Триады? — насторожился Тугарин Змей, — Что за банда? Почему не знаю?

— Э, да ты, мужик, фуфло мелкое. А я тебя поначалу за делового принял.

Желтоватое лицо Тугарина Змея побледнело, правый глаз задергался. Низкорослый пухлый мужичок, сидевший по правую руку от Тугарина, начал толкать его локтем вбок.

— Слышь, Змей, ты с ним поосторожней. Какой-то он уж слишком борзой. Может, сначала Папе доложим? А там уж как он скажет. Ты не забывай, этот сплетник в одиночку пятерых раскатал.

— С теми недоносками, которых он раскатал, и ребенок справится… — Однако Тугарин Змей призадумался.

— А ведь дело говорит Соловушка, — хмыкнул Виталий. Бандиты переглянулись. То, что царский сплетник в одном из них безошибочно определил Соловья-разбойника, им явно не понравилось, — Сообщите Папе, — невозмутимо продолжил царский сплетник, — чтоб все, как положено, было. «Стрелку» забьем, побазарим.

Бандиты опять переглянулись.

— Хорошо, — согласился Тугарин Змей, — где встретимся?

Города Виталий толком еще не знал, а потому ляпнув первое, что пришло в голову:

— В кабаке Трофима сегодня вечерком. Покалякаем о делах наших скорбных.

— Покалякаем, — кивнул Тугарин Змей, — но только у Трофима о серьезных делах не говорят. Предлагаю встретиться на Вороньей горе. Устраивает такой вариант?

— Еще не знаю. Я здесь недавно. Это далеко?

— Да нет. Полверсты от порта. Тебе любой покажет.

— Заметано.

— А кошель Николы рекомендую пока здесь оставить…

— Ты бумагу видел? — жестко спросил Виталий, — Должен он мне. Или, может, братву с гор позовем? Разведут по понятиям.

Юноша, поймав кураж, блефовал напропалую, беря урок нахрапом.

— Так у тебя и с ними завязки есть? — настороженно спросил Тугарин Змей.

— У меня много завязок. Так что ты, прежде чем на уважаемого человека наезжать, у Папы разрешения спроси, а то как бы он тебе а-та-та не сделал. А еще лучше, пускай сам на «стрелку» приходит. Мне что-то с мелкой шушерой базарить неохота. Мое время дорого стоит. Вот он, — кивнул юноша на купца, — расценки царского сплетника уже знает. А ведь началось все с каких-то жалких трех золотых! Двух часов не прошло, и они превратились в сотню!

— Ладно, — поднялся Тугарин Змей, — вечером разберемся. Пошли, — приказал он своим подельникам.

Бандиты поднялись из-за стола и направились к выходу. Виталик посмотрел на Николу. Купец сидел, покачиваясь на стуле, схватившись руками за голову. Он был в таком отчаянии, что юноше его даже стало жалко.

— Не горюй, Никола. Больше я тебя на деньги ставить не зуду.

Правда? — с надеждой посмотрел на него купец.

— Правда. И восемьдесят золотых прощаю. Я не злопамятный: отомщу, забуду и опять отомщу. — Юноше захотеть приколоться. — Будешь просто платить мне тридцать процентов с прибыли, и будет между нами дружба и любовь. — Так я ж Папе плачу…

— Не волнуйся, — погладил его по голове Виталий, — я тебя усыновляю. Будешь платить мне.

Лицо Николы засияло.

— Да ежели я Папе пятьдесят процентов платил… благодетель! Я согласен!!!

Купец сорвался со стула и понесся к выходу, пока «благодетель» не передумал, и Виталик не успел его перехватить.

— Вот черт! И куда его понесло? Я ж просто прикалывался…

За спиной юноши кто-то нервно икнул. Виталий обернулся. Бледный как мел половой смотрел на него во все глаза и пытался сдержать икоту, зажимая руками рот. И только тут до юноши дошло, что в харчевне давно уже стоит напряженная тишина, а все присутствующие косятся на него испуганными глазами. И еще он понял, что, увлекшись, делил поляну с бандитами слишком шумно, и скоро весь город узнает, что в Великореченске появился новый криминальный авторитет, погоняло которому — Царский Сплетник…

Покинули они харчевню, можно сказать, с помпой. Мало того что с них за плотную трапезу денег не взяли, так еще, словно ненароком, попытались за эту трапезу приплатить, но царский сплетник от мзды гордо отказался, заявив, что государственные люди взяток не берут, чем окончательно ввел в ступор бедного полового. Провожал их до порога сам хозяин харчевни Парамон Нефедович. При этом, почтительно кланяясь, он деликатно намекал Виталику, что не прочь послужить отечеству за такие смешные проценты, если, разумеется, царский сплетник сумеет дожить до утра.

И, только оказавшись опять на базаре, на свежем воздухе, Виталий понял, в какую неприятную историю умудрился вляпаться. Смешно даже думать, что ему в одиночку удастся справиться с бандой матерых головорезов, подмявших под себя практически весь город. У него есть, правда, уже небольшая команда: пираты и кузнец, но для победы этого было явно маловато. Еще есть Васька с Жучком, но их трогать нельзя. Царский сплетник давно уже сообразил, что эта гвардия ему не принадлежит. Это была личная охрана его домохозяйки Янки. Есть еще какой-то Дон… вот кого бы в союзники взять, но где ж его искать? И главное, весь город теперь будет считать царского сплетника бандитом! «Вот это я прикололся сегодня! — почесал затылок юноша, — Деньги на газету и хорошую жизнь, конечно, нужны, но не таким же способом! Я же хотел абсолютно честно… на лохах заработать. А на хрена я тогда связался с пиратами? На шута они мне сдались? Да, Виталя, портит тебя этот мир. Качусь по наклонной плоскости. И что на меня сегодня нашло? У меня ж всегда принцип был: вынюхал что-нибудь, настучал в газете, получил гонорар — и в кусты, пока по кумполу не настучали! А тут, получается, крышевать кого-то начал, давить. Во придурок! Да я ж всегда отморозков терпеть не мог. Из-за этого и восточными единоборствами занимался, и в спецназ потом пошел служить, а после армии в газету, а не в МВД пошел работать, потому что в ментовке отморозков тоже хватает. Все, разбираюсь с этой бандой и начинаю новую, честную жизнь».