Александр Мазин - Пятый ангел

Иринка застыла с малышом на руках, не зная, что теперь делать, куда идти…

И тут дядька зашевелился. Встал сначала на четвереньки, потом встряхнулся, как собака, и выпрямился во весь рост. Иринка в первый момент обрадовалась, что он — живой, а потом испугалась еще сильнее, потому что дядькино лицо всё время менялось, будто в жутком мультике. То — нормальное, человеческое, то вдруг обрастало какими-то шишками. То глаза внезапно загорались красным, как у собаки в свете фар.

Иринка попятилась. Или у нее галлюцинации, или это уже не дядька. Вернее не тот, как его, Павел, с которым они сидели в подвале…

— Ага, — сказал этот, другой. — Привет, детка! — Он осклабился, и стало видно, что во рту у него всё красное. Еще Иринке показалось, что язык у него — раздвоенный. А может это свет так падал…

Малыш на руках обхватил Иринку за шею, спрятал личико у нее в волосах.

Иринка не пыталась бежать. Понимала, что с малышом ей точно не убежать, а бросить его она не сможет.

— Не бойся, глупышка! Иди ко мне! — Голос, липкий такой, склизкий… После такого голоса хочется вымыться с мылом…

Рука потянулась к Иринке… На запястье — круглые часы без цифр, только с палочками. На циферблате — крестик, а под крестиком надпись по-английски: Vacheron Constantin…

Чудовищный рев накатился сверху, ударил, как снеговой заряд: Иринку обдало холодом… Зато этот испугался, отпрянул.

Зато малыш встрепенулся, поглядел наверх. Заинтересовался.

Этот усмехнулся криво, облизнул губы. Язык уже не раздвоенный, самый обычный. И лицо опять нормальное, человеческое. Очень даже красивое лицо. И мужественное. Почти как у Киану Ривса. Иринка всегда мечтала о таком… друге.

Нет, не так. Не о лице она мечтала. О любви…

Иринка прижала покрепче маленького. Вот он был живой, настоящий…

— Не бойся, глупышка! — «Киану Ривс» вновь протягивал руку. — Идем со мной! Со мной, туда… — Взмах в сторону дымящихся развалин…

Нет, никаких развалин. Синь и белизна морского побережья, утопающие в зелени виллы…

— Врешь ты всё!

Иринка вздрогнула от неожиданности.

Это сказал малыш у нее на руках. Взрослые интонации в детском голоске показались фальшивыми. Будто он подражал кому-то…

— Пусти меня! — потребовал малыш. — Я его прогоню, он — гад!

— Не говори глупостей! — раздраженно бросила Иринка, но тут же опомнилась и добавила ласково: — Ты же босичком. Ножки поранишь, больно будет…

— Не будет, — серьезно-серьезно проговорил малыш. — А вот ему — будет! — маленький пальчик указал на этого…

Ой! «Киану Ривс» снова стал прежним знакомым дядькой. Только каким-то… пришибленным.

— Иди отсюда! — тонким сердитым голосом крикнул малыш, вытягивая ручонки. — Именем пославшего меня! Прочь!

И здоровенный дядька попятился, споткнулся, чуть не упал. Какая-то тень мелькнула у него за спиной. Или это была поднятая ветром пыль?

Иринка мигнула — и дивный мираж пропал. Его закрыло мутное рыжее марево.

Дядька быстро оглянулся… И тут же испуганно шарахнулся.

— Страшно тебе? — спросил малыш.

— Нет! — Лицо у дядьки стало злое, напряженное.

На самом-то деле ему страшно. Только признаться не хочет. Еще он всё время смаргивал и глаза щурил. Будто на солнце глядел.

— Зачем это тебе? — Крохотный пальчик указал на дядькины часы.

— А? — Дядька уставился на часы. «Красивые часики», — подумала Иринка.

— Остерегайтесь подделок! — тоненьким голоском произнес мальчик.

— Да я… Это подарок… — Дядька будто оправдывался.

— Бойтесь данайцев… — назидательно произнес малыш.

«Интересно, кто его родители?» — отстраненно подумала Иринка. Учат ребенка всякой… ерунде.

Но дядьке сказанное не показались ерундой. Он поспешно сорвал с запястья часы и шваркнул оземь.

— Так лучше?

— Молодец, — ободрил малыш.

Иринка ровным счетом ничего не понимала, машинально гладила малыша по голове. Волосики у него были мягкие, пушистые, словно только что вымытые… Как будто грязь к ним совсем не приставала.

— Я взял бы тебя с собой, — «взрослым» голосом произнес малыш. — Но мне нужно целое, а ты — половинка.

— И что делать?

«Чего он боится? — подумала Иринка. — Мне вот совсем не страшно?»

И покрепче прижала к себе малыша.

Тот потерся головенкой об Иринкину щеку.

— Хорошая… — прокурлыкал он.

— Она?! — Дядька уставился на Иринку, как будто привидение увидел.

«Мелкая, тощая, невоспитанная… Гейзер — фильтр для воды…»

— У меня есть выбор? — спросил дядька.

— Есть, — сказал малыш. — Но он тебе не понравится.

Дядька еще раз оглядел Иринку. Большой такой дядька. Высокий, плечистый, важный… А лицо такое… Обиженное. Как у ребенка, которому вместо мороженого перловку подсунули. Так смешно!

Иринка не выдержала и засмеялась. И малыш засмеялся вместе с ней… Нехорошо, наверное, было смеяться, ведь что-то страшное случилось с миром, со всеми людьми… Но Иринка продолжала хихикать и никак не могла остановиться… А малыш заливался вместе с ней… И спрятанная под сердцем Иринки боль таяла, таяла… И наконец пропала совсем. И то, что случилось сегодня — будто не с ней. И не ее Мишка пытался… И не она дала ему по морде… И правильно дала! А нечего! Тоже еще любовь… С потными ручонками!

Иринке стало еще смешнее, она хохотала, как ненормальная… И дядька не выдержал, улыбнулся… Робко так, неуверенно… что Иринке вдруг захотелось и его погладить по голове, как маленького… И смех ее сам собой оборвался.

И тут наверху опять взревело жутко и грозно. Дохнуло холодом и грозой.

— Труба зовет, да? — спросил Павел. И улыбнулся ей уже по другому, словно подбодрить хотел.

Иринка по голосу опять почувствовала: ему страшно.

А ей, по-прежнему, нет. И еще она подумала, что когда Павел так улыбается, он такой даже симпатичный. Хотя совсем не похож на Киану Ривса…

— Вот так, значит, всё и закончится, — произнес Павел, глядя на равнину, над которой поднимался подсвеченный багровым дым. — Врата бездны уже открыты, да?

— Тебе-то что? — фыркнул малыш. — Ты, главное, свою жемчужину не потеряй.

Иринка прижала его к себе и поцеловала в макушку. Для нее он по-прежнему оставался маленьким. Какие бы взрослые слова он ни говорил…

— А знаете что… — задумчиво проговорил Павел, — вы идите, а я, пожалуй, останусь. Всё-таки величайшее шоу человечества. Жалко будет пропустить…