Сергей Шведов - Война Войной, А Деткам -- Кашу

-- Теперь о самом противном. Сексуальные игры с большими мальчишками -- развратные действия в отношении несовершеннолетних. Ещё и дрессируете кобелей для сношений с вами. Хоть бы животных пожалели, они-то ведь безгрешные.

-- Нам всем по тридцать лет. Нас девчонками на войну призвали. Хочешь превратить нас в старых коблух или подлизух?

-- Мы вам простили предательство, службу в расстрельных командах. Подарили вам новую жизнь, а вы её сами же поганите?

-- Ты что, сам господь бог, чтобы нам жизни раздаривать! Мы хотим жить и радоваться жизни, а ты из нас сделал крестьянок и воспитательниц над сопливыми рахитиками.

-- Повторяю, пусть каждая испытает своё счастье на вёслах. Держать насильно не будем. Попутного ветра ей в спину!

-- Ага, чтобы мы в пути с голоду подохли или утопли. Ты нас в Киев или Гомель отвези на катере.

-- Нет больше Киева и Гомеля. Артёмка плавал туда и туда. Одни развалины. Людей нет. Бомбардировки длились тридцать лет без передышки.

-- Не тризди!

* * *

Пётр побледнел, как перед смертью.

-- Разговор не получился, а жаль. Придётся приступить к перевоспитанию. Павел!

-- Да, Петька.

-- Выводи женскую команду на воспитательную экзекуцию.

Гигант Павел щёлкнул кнутом по полу, как из пистолета выстрелил.

-- Бабы! Руки за голову и выходи по одному.

-- Ты ж менонит, морда твоя фашистская! Вам запрещено убивать и бить людей.

-- Зверей и тварей можно, я это уже сам усвоил на опыте.

-- Кормящих бить нельзя. Молоко пропадёт.

-- Козье молоко дети пьют с года, а все ваши уже годовалые, -- не по-доброму оскалился Артёмка. -- Выживут и без позорных матёрок, убийц и развратниц.

* * *

На дворе ещё вчера мужики водрузили на круглом помосте столб с тележным колесом наверху.

-- Карусельку детям соорудили!.. Не мужики, а няньки... Юбки наденьте!

-- Нет, это вы юбки снимите, -- сказал Артёмка, обычно добряк - ешьте меня мухи с комарами, но сегодня его аж трясло от злобы. -- И всё остальное скидайте, а то насильно разденем. Это не карусель, а дыба на лобном месте. Живо раздевайтесь, суки, догола!

Связанные руки баб петлями прикрутили к колесу, а ноги к помосту. Манька укусила Павла и вырвалась, но он догнал.

-- Не убежишь от меня, галицайская кровопийца. Я одну такую уже придушил. Протягивай руки, чтобы я связал.

-- Повесить нас хотите?

-- Есть будет за что, так и повесим, а пока считайте вашу житуху поганую за отсрочку смертного приговора... Артёмка, готов?

-- Готов, дядь Паш!

-- Тогда поехали!

Артём вертел круглый помост, как детскую карусель. Проворачивалось и колесо на столбе вместе с распяленными бабами. Пётр с Павлом хлестали бичами их жирные спины. Бабёнки оказались идейно стойкими:

-- Да здравствует женский батальон смерти имени Марии Бочкарёвой!

-- Вечная слава великомученику генералу Власову!

-- Славься император наш Иммануил Первый!

-- Русскому скоту -- плеть, кладь и комбикорм!

После десятого удара они обмякли и замолчали. Заговорили мужики.

-- Вот тебе гендерное равноправенство.

-- Это тебе за няшный салон автомобиля в велюре.

-- А это за кресла в том же салоне в кожаном исполнении с сексуальной подсветкой.

-- Вот тебе ночной клуб для голубых и розовых.

-- Вот тебе кавказские мальчики по вызову.

-- Это тебе кружевные трусики из ЛондОна и ПОрижу.

-- А это за талоны на сексобслуживание натюг.

На третьем круге власовские героини скисли, обмякли и завизжали, как свиньи. Полосовали вопящих власовок вдоль и поперёк, пока те не потеряли сознание. Потом их на простынках отнесли в "больницу".

-- Марьяновна, через неделю поставь их на ноги. Прополка как раз подойдёт.

-- Это блядво удавить мало было, Петя. Моих деток чудь не уморили.

-- Удивляюсь тебе. Ты же сама мать, Марьяновна, как ты можешь говорить такое! Мы их перевоспитаем.

-- Это не матери, а сучки перебеглые. Не перевоспитаешь, Петя. Горбатого только могила исправит.

-- Кто знает, может, эти самые распоследние из последних баб на русской земле остались? Их доля -- народить будущий народ. Бабе только дай нормальную жизнь без потреблядства, она на подвиг материнства сподвигнется.

-- Из говна, Петя, народ не слепишь. Говняный от них род пойдёт.

-- Бог Саваоф из персти земной слепил Адама, попросту из того же говна. Другого материала у нас не будет. Эти убийцы, пьяницы, блудницы смогут родить нормальных детей, если Он благословит.

7

Через неделю мужики окончательно переоборудовали длинный склад из красного кирпича с контрфорсами вдоль стен в церковь. Водрузили деревянный крест над входом. Внутри стояли лавки, как у протестантов, хотя соорудили, как смогли, даже иконостас без икон, царские врата, солею с амвоном. Свечей, конечно, не было.

-- Кирха какая-то получилась, а не православная церква, -- сказал Павел.

-- Или баптистский молельный дом, -- добавил яду и Артёмка.

-- Не придирайтесь. Настоящий храм -- место нисхождения Святого Духа. Люди давно забыли, когда он в последний раз к ним нисходил. Наверное, при святых апостолах. А с тех пор любая церковь --просто молельный дом.

-- И ламаистский дацан?

-- К ним нисходят демоны, я о христианских церквах говорю.

* * *

Выпоротые бабы с зажившими шрамами на спинах не проявляли признаков былого лихачества и блатняцкой задиристости, а сидели смирно, как мышки под метлой, с затуманенным взором. Но это было смирение перед законом уголовника с ножом в кармане, готового в любой момент пырнуть просто так из дурного расположения своего гаденького духа. Глаза их ещё выдавали признаки психической травмы после унижения и боли. Одни смотрели, будто в пустоту, другие блуждали невидящим взором по сторонам, словно никого и нечего не узнавая вокруг.

-- Братья и сестры, хотели мы того или нет, а создали-таки общину выживания. С Божьей помощью построили церковь. Отслужили первую заутреню и причастились даров Господних. К нам вернулись наши болезные духом заблудшие овцы, все четыре. Поздравим их с духовным выздоровлением. Да пребудет над ними Благодать Господня! Аминь.

Батюшка Пётр стоял на амвоне в крашеном чёрном подряснике из мешковины и чёрном же колпачке. Иконостас пока был безликими, но уже теплились лампадки по углам. А сосновая живица в кадиле наполняла воздух в церкви почти что духом ладана.

-- Мы благополучно перезимовали, слава Богу! Все детки живы и здоровы. В этом году распахали в два раза больше целины под зернобобовые культуры и картофель. Не голодаем, хотя и не едим от пуза. Ходим пока в обносках. Плетём лапти, как научила бабушка Марьяновна. Как будет вдосталь овечек, всех оденем в полушубки, валенки и бурки. Замочили коноплю, учимся её трепать, чтобы из пакли вычесать кудель. Зимними вечерами вы, бабы, будете прясть нить на веретене, чтобы к весне ткать посконь на рубахи и юбки. А там до льна дойдём, если ленок отыщется на других островах.