Мак Рейнольдс - Божественная сила [Недремлющее око. Пионер космоса. Божественная сила ]

Он посмотрел вверх, в темноту палатки.

— Итак, традиции клана были переданы единственному наследнику. — Род глубоко вздохнул.

— У него были дети, но лишь один ребенок был мальчиком. Кастриота никогда не процветали. Я имею ввиду количество. Но всегда был хотя бы один наследник. Каждое поколение с волнением ожидало появления на свет мальчика. Тогда собирались поредевшие ряды старшего поколения и совещались по поводу изменений текстов заветов и клятв. Решался вопрос об обучении наследника искусствам, уже забытым не только в Америке, но и в Албании: профессиональному владению ружьем, ножом и пистолетом. По каждому из искусств мальчик должен был получить аттестат зрелости. Затем, он посвящался в традиции мужества, доблести и гьяк. Каждый мальчик знал, что клан Пешкопи еще жив, что его корня затерялись где-то в верховьях Дрина там, где встречаются черные горы Албании и Монтенегро.

Она с ужасом сказала:

— Но… ведь вы говорите о давно ушедших поколениях.

— Да.

— Ненавидеть людей, которых ты никогда не видел…

Он сказал отрешенным голосом:

— Ненависть можно передать от отца к сыну также легко, как другие семьи передают наследство. — Он презрительно фыркнул. — Учтите, нас воспитывали для этого. Мальчики рождались для исполнения гьяка. Их содержали, как могли, они наследовали все богатства семьи. Он снова фыркнул.

— Закон выживания? Тогда это выживание того, кто сильнее ненавидит.

Она сказала:

— До тех пор пока…

— До тех пор, пока не совершится последний акт возмездия, который откладывался по разным причинам в течение такого длительного времени. На протяжении целых поколений мы то и дело сталкивались с выжившими Пешкопи без их ведома. В конце концов стало очевидным, что гьяк должен быть совершен. В противном случае наши мечты о возмездии останутся бесплодными. Последний Пешкопи направлялся к новым мирам, где он, несомненно, должен был затеряться. По крайней мере для Кастриота.

— Вы хотите сказать, — сказала Кати, задыхаясь, — что последний из… ваших кровных врагов находится на Новой Аризоне?

Он устало ответил:

— Нет. Но меня убедили в этом, и я полетел «зайцем», чтобы найти его. Вчера я окончательно оставил эту затею, просмотрев по другому поводу картотеку Дарлина. Среди колонистов и экипажа нет Пешкопи.

Ее голос стал ледяным.

— Из ваших слов следует, что в то время, когда ваши коллеги, мужчины и женщины, пытаются построить новый мир, жертвуя собой ради будущего, ради своих детей, вы скрываетесь в поисках своей жертвы.

Он недовольно фыркнул.

— Ладно. Я не надеялся, что вы меня поймете. Запомните, я — продукт нескольких поколений, воспитанных на ненависти. Однако все это позади. Я, последний из Кастриота, теперь на далекой планете без средств к существованию. Мои шансы вернуться в молодом возрасте, чтобы продолжить эту охоту незначительны. Более того, я думаю, когда наш славный капитан узнает, что я самозванец, меня приговорят к пожизненной каторге.

Она холодно продолжала:

— Значит вы очень сожалеете, что не совершили акт возмездия.

— Я не знаю, — сказал он тихо. — Скорее сожалею о жизни, проведенной в напрасных тренировках. Он горько усмехнулся. — Иногда мне кажется, что это было причиной того, что мой отец, дед и все предки сохранили такую ненависть и передали ее новым поколениям.

Кати Бергман сказала:

— Вам, наверное, будет приятно услышать, что вы рано успокоились?

Он сел и резко повернулся к ней.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею ввиду детей, не достигших десятилетнего возраста. Они не считаются колонистами и, следовательно, не вносятся в списки. Я лично знаю нескольких детей, которые зарегистрированы под другими именами.

Воздух со свистом вырвался из его легких.

Она сказала с презрением:

— Хотя вам не удалось найти вашего кровного врага среди мужчин, у вас есть шанс найти его среди этих невинных детей. Ведь ради этого убийства вы пересекли галактику, Энгер Кастриота.

Не следовало открываться Кати Бергман, Это была совершенная глупость с его стороны. Теперь о нем знали двое — Зорилла и Кати. Его раскрытие теперь было лишь делом времени. А дальше — неизвестность. Глядя правде в глаза, он не мог рассчитывать на чью-либо дружбу на Новой Аризоне. Может быть за исключением алкоголика Джеффа Фергюсона. Да и тот бросил его в лабиринте Палаточного Города, когда толпа наступала им на пятки.

Но нет, не совсем так. Она уже знала, что он самозванец. Он допустил ошибку лишь теперь, раскрыв себя и цель своего путешествия на борту «Титова».

Обдумав свои слова, он осознал всю их жестокость. Она понятия не имела о гьяке, об историях, о ночных погромах, передаваемых из поколения в поколение. Как Пешкопи окружали их дома в горах, поджигали их, а жильцом расстреливали, включая стариков, женщин и детей, когда те пытались бежать. О пытках и засадах, о сожженных полях, угнанном скоте. Об уменьшении численности клана, некогда насчитывавшего сотни людей.

Нет, она ничего не знала об историях, на которых он был воспитан. Истории, которые даже сейчас вызывали у него ярость. Она не знала и никогда не узнает о гьяке, переданном по наследству.

Он провел остаток ночи в ее палатке, погрузившись в беспокойный сон. Звуки толпы, бегающей вдоль улиц, постепенно затихли, когда подвыпившие колонисты поняли, что упустили свою жертву.

Они больше не говорили. Она лишь объясняла, как ей удалось спасти его. Тент, который она занимала, был выделен ей комитетом колонистов на случай, если она допоздна задержится в городке. Она услышала звуки толпы и, не понимая смысла происходящего, выглянула на улицу. Она дважды видела, как он пробегал мимо, преследуемый толпой. На третий раз она узнала его, поняла в чем дело и позвала. Остальное было очевидно.

Когда наступило утро, он открыто вышел из тента и пошел назад к кораблю.

Те колонисты, которые попадались ему по дороге, отводили глаза в сторону. Вчера в горячке погони они жаждали его крови. Сейчас, средь бела дня было совсем другое дело.

— Трусы! — подумал он. Лесли Дарлин оказался прав. Жлобы. Подонки, неудачники и бездарности, не сумевшие ничего добиться у себя дома и отправившиеся на другую планету в поисках легкой жизни.

Пионеры! Первооткрыватели!

Ха!

На полпути он встретил Джеффа Фергюсона, Бена Тен Эйка с отрядом из двадцати человек.

Даже на расстоянии он заметил, что первый инженер негодовал. Подойдя поближе, он понял почему.

Его глаза по-прежнему были красными. Род подозревал, что он расправился с остатком украденного ликера и, очевидно, еще не ложился в постель. Бен Тен Эйк имел жалкий вид, хотя по его выражению было видно, что никакой вины за собой он не чувствовал.