Георгий Гуревич - Рождение шестого океана

За горизонтом их ожидала первая самостоятельная работа. Школа осталась в прошлом. Уже нельзя в затруднительном случае поднять руку, взывая о помощи: «Я забыл... я не понял... я не у спел записать, повторите, пожалуйста». Весь твой багаж в голове, ищи там ответ на все загадки жизни и техники.

А вдруг не найдешь?

Оба были взволнованы, но проявлялось это по-разному. Валентин стал еще разговорчивее, Сергей молчаливее. Но он не углублялся в себя, наоборот, видел еще острее и лучше запоминал.

Грохочущий кузов машины, забрызганный известковым раствором. Случайные попутчики — светловолосый инженер в парусиновом пиджаке и рыжекудрая девушка в выгоревшем комбинезоне. Она сидит на запасном колесе, охватив руками колени. В глазах огоньки, губы подрагивают.. Хохотушка, ждет случая, чтобы поднять на смех. И самое замечательное — горы. Горы Сергей видел впервые.

Сначала из-за горизонта выплыло что-то похожее на синеватую тучу. Машина ехала к ней полчаса и час, но туча стояла на месте. Правда, она стала ярче, определеннее, в ней появились оттенки — посветлее и потемнее. Еще через полчаса темное превратилось в кудрявое, светлое — в зеленоватое; на зеленом глаза различали камешки и белый порошок. И наконец горный массив поднялся во всем великолепии. Он заслонил полнеба, облака цеплялись за его вершину. Белый порошок на склонах оказался овечьими отарами, мелкие камешки — селением, синеватые кудряшки — лесной чащей.

Сергей замер от восхищения. И чувства свои он выразил по-инженерному:

— Экая махина! Подумать, сколько энергии истрачено, чтобы поднять столько камня к облакам! Могучая вещь — природа!

И тут же Валентину пришла в голову идея. Идеи являлись к нему часто и неожиданно.

— А что, если использовать эту энергию? Нет, правда, Сережка, не смейся. Высота горы километра три, не меньше. Значит, в каждом булыжнике, лежащем на вершине, запасено три тысячи килограммометров на кило веса. Скатывай камни с горы, и вот тебе электростанция! Новый вид энергии — горный уголь.

Как всегда у Валентина воображение обгоняло расчеты, забегало далеко вперед. Вот уже состоялся доклад в Академии наук. Ученые восхищены. «Кто внес такое смелое и оригинальное предложение? — спрашивает президент. — Новиков? В первый раз слышу. Кто он? Неужели практикант?» У вице-президента вопрос: «Что делать, когда гора вывезена до основания?» «Надо выбирать место с расчетом,— отвечает Валентин. — Удобнее всего не горы, а плоскогорья с крутыми краями, например Крымская Яйла. Вы ставите лотки и спускаете камни в море. Катящиеся камни отдают энергию, за счет скатившихся расширяется побережье».

— Ерунда какая! Неужели ты сам не видишь, что ничего не выйдет.

Сергей сердился. Ему казалось, что Валентин говорит не всерьез, просто рисуется перед хорошенькой попутчицей. И она, к сожалению, прислушивается. Обидно! Такая приятная на вид девушка, задорный нос, искорки в зеленоватых глазах. Неужели ее привлекает болтливый Валентин?

— Прежде посчитай. Валька, на бумажке, если не можешь в уме. Три тысячи килограммометров — это не так много, примерно восемь больших калорий или две киловатт-секунды. Ты думаешь двух киловатт-секунд хватит, чтобы дробить скалу, собирать осколки, подвозить к откосу, грузить на лотки?

— Не обязательно дробить камень. Можно скидывать снег, — неосторожно сказал Валентин,

— Ах, снег? И для простоты еще плавить его? И для дешевизны — с помощью обыкновенного солнца? Поздравляю, Валентин! Твой лоток, по которому спускается с гор растопленный солнцем снег — замечательное изобретение! Оно называется — горная река. На реке, конечно, ты можешь поставить гидростанцию.

Валентин молчал, озадаченный. Но тут в разговор вмешался второй попутчик — блондин в парусиновом пиджаке.

— Только что кончили? — спросил он. —

Даже дипломники еще? Я так и думал, судя по вашим речам. Сам кончал с таким настроением: «Ах, переверну горы, ах, остановлю реки!» Но это выветривается быстро. Завтра вам поручат строить временное овощехранилище на сто тонн капусты, вы будете ругаться с бригадиром, который захочет, чтобы каждую ямку ему оплатили дважды, и составлять акт на плотника, потерявшего топор, а по вечерам заполнять наряды в общежитии, где за фанерной перегородкой разучивают на балалайке «Николай, давай закурим». Так год за годом. Лет через десять вы будете считаться опытными инженерами. Вам поручат серьезный объект — постоянное овощехранилище на две тысячи тонн капусты, вы будете разоблачать десятника, который захочет вписать в ведомость один и тот же котлован два раза, и составлять акт на шофера, разбившего машину. Вечером же в качестве отдыха будете раскрашивать месячный план-график в сборном доме для специалистов, где за перегородкой патефон твердит «Джонни, ты меня не любишь»... Нет, ребята, все эти горы и реки хороши только для туристов. Через месяц вы начнете считать дни до отъезда. И рады будете до смерти, если влиятельный родич отзовет вас в Киев... или в Ленинград — одним словом, домой.

Рыжая девушка внимательно глядела на блондина, Валентин — тоже. Лицо его вытянулось — он был впечатлителен, легко соглашался с людьми, уверенными в себе.

— Простите, как вас зовут? — спросил Сергей.

Блондин охотно протянул руку:

— Белопесоцкий, Олег. Будем знакомы.

— Нет, я совсем не хочу знакомиться с вами, товарищ Белопесоцкий, — грубо сказал Сергей. — Вы — обыкновенный трус. Вы испугались трудностей.

Блондин вспыхнул.

— А вы, юноша, нахал и фразер!.. Но я прощаю вас. Вы просто ничего не понимаете в жизни. Легко не бояться трудностей тому, кто не видел их. Посмотрим, что вы запоете через месяц.

— Посмотрим, — отрезал Сергей. — Ваших песен я петь не буду.

Он невольно покосился на рыженькую девушку... Но она глядела вниз, в ущелье, где клокотала горная река; темно-серая, как цементный раствор. Губы у девушки были сжаты, но в уголках таилась усмешка. Интересно, над кем она смеялась — над Белопесоцким или над Сергеем?

Новиковы вскоре сошли. Белопесоцкий проехал дальше. Друзья больше никогда не встречались с этим, случайным попутчиком, но спор с ним затянулся на все лето. Оказалось, что Сергею не так легко доказать свою правоту.

В ущелье, где шумела сердитая, пенистая, как бы взмыленная река, по берегам валялись заросшие мхом камни. Некогда они скатились сверху без пользы растратив свои килограммометры. Контора участка помещалась в тесной комнатке, сколоченной из досок от ящиков, в которых привозили механизмы. Штампы заводов-отправителей и предупреждающие надписи «Осторожно! Не кантовать!» виднелись на полу и на потолке. В комнате было людно, накурено. В углу, за столиком, старик-счетовод крутил стрекочущий арифмометр и, подняв очки на лоб, списывал цифры в толстую книгу. Рядом с ним девушка в черном ватнике цветными карандашами закрашивала клетки на графике выполнения работ. Сам прораб, маленький, взъерошенный, похожий на петушка, крикливым голоском отчитывал провинившегося шофера.