Роман Проксима - Обещания темноты

Верона огляделся по сторонам, но никого не обнаружил. Он проверил свою руку – в ней лежала та самая расписная шкатулка, полуоткрытая. Джон распахнул крышку, но внутри ничего не оказалось. Он погремел ею – тишина. «Как же мне теперь найти содержимое?» – размышлял Верона.

Он вдруг вспомнил, что Леонид говорил им с Троном еще тогда, при первой встрече, что вещи, похороненные с человеком, переходят в этот мир и имеют поразительно большую силу. Значит, то, что лежало в шкатулке, осталось во сне? Вполне похоже на правду. «Постойте-ка…»

– Ну что, Джон, понял – без проводника с этой тропы не свернуть, – откуда ни возьмись появился Адик, сложив руки на груди, намекая мол, «я же говорил». Его появление чуть не сбило ход мыслей Джона, но он вовремя продолжил нить. Теперь он понял, и когда он захотел убедиться в правоте своей догадки – то почувствовал тяжесть в правом боку.

– Скажи мне, Адик, каково это – знать, что ты всего лишь иллюзия, и что твои усилия равны нулю?

Старик медленно опустил руки, глаза его забегали, но голос оставался твердым:

– О чем ты, Джон? Ты далеко не иллюзия, у тебя еще осталась энергия, пусть и мизерная.

Джон рассмеялся, медленно пряча руку за спину.

– А я говорю сейчас не о себе. Я говорю о тебе!

Старик раскрыл рот, пытаясь сказать что-то, но Джон продолжал:

– Я думал, почему ты так сильно похож на одного моего знакомого? Ответ прост – если бы мой проводник был бы Яаголем – я бы ему поверил. Адик застучал зубами, мыча неразборчивые фразы. Джон продолжал: – Вот он – герой человечества. Сначала путается в своей собственной писанине, раскладывая ненужные бумажки, а потом воинственным образом превращается в проводника – мудреца, знающего все об устройстве мира.

Старик пытался вновь сделать спокойный вид и закрыл глаза.

– Так и есть, Джон. Я знаю многое и пытаюсь донести до тебя эти знания, но ты расстраиваешь меня своим поведением. Я могу сделать так, что ты навсегда будешь искать дорогу, но никогда ее не найдешь!

Адик вдруг стал менять свою форму. Из щупленького маленького старика он превращался в мощную атлетическую машину для убийства.

– Нет никакой дороги, – спокойно говорил медиум, – есть только я. И темноты этой нет, одна лишь спираль и эти маленькие летающие пиявки.

Джон вспомнил разноцветные ленты, маячащие своей пестротой перед глазами. Это они затуманили ему мозг, и сейчас присосались к его душе, вытаскивая ту самую последнюю частичку жизни.

– Слушай, Адик, скажи мне, что ты знаешь о перемещении по уровням?

Старик выставил мускулистую грудь вперед, зло сдвинув глаза в кучу.

– У каждого уровня есть двери в соседние, но необходима энергия, чтобы проходить через них, – Адик сам не понял, почему ответил ему. А Джон все сильнее улыбался. Он достал из внутреннего кармана свечу и вытянул ее перед собой.

– Что это такое? – накаченный старик стал давать слабину. Тело его постепенно уменьшалось, пока снова не стало прежним, если не меньше.

– Это твоя смерть, – съехидничал Джон.

– Не делай этого! Ты не пройдешь этот путь без проводника.

– Не говори глупостей, Адик. Мы же оба знаем, что тебя нет, а уж этой дороги – тем более.

Верона крепко сжал свечу в кулаке, смотря как фитиль медленно окутывается синей пеленой огня.

– Стой! – Адик громко взвизгнул.

Пламя охватило Джона целиком, и он ощутил, как пиявки начали отсыхать от его души. Картинка резко стала меняться, но разглядеть детали было невозможно. Верона больше в бреду, чем в здравом уме дунул на пламя, мысленно представив себе черную гору, на которой лежали они с Троном и Люси. Огонь заполонил все, обжигая нутро медиума сильнее прежнего. Когда синяя пелена развеялась, Джон с ужасом осознал, что никуда не переместился. Те же тишина, мрак и серая дорога. Но кое-что поменялось – что-то неосязаемое, невидимое, полу-существующее…

Следующие мгновения медиум не мог описать ни вслух, ни на уровне интуиции. Ему лишь было душно. На него давила незримая тяжелая субстанция, заглушая мысли. Был образ. Образ человека. прямо перед глазами, на обратной стороне разума – тихий, светлый образ. Чей он?

Но спустя еще пару мгновений все исчезло. Перед открывшимися глазами возникло лицо старика Адика. Адик держал в руках Джонову свечу.

– Отдай ее мне, – слабо проговорил Верона, пытаясь подняться на ноги.

– Нет, пожалуй, это будет неправильно, – Адик разломил свечу пополам и выкинул ее части в бездну. – Теперь, Джон, не глупи – отдай то, что было в шкатулке.

«Откуда он мог знать!?» – прошипел про себя от ярости Джон. От навалившегося бессилия Верона с трудом встал на четвереньки, не чувствуя конечностей, плохо воспринимая происходящее. Собрав последнюю энергию, медиум произнес:

– Я понял. Я теперь понял. Все думал, кого ты мне, чертяга, напоминаешь. Сначала думал, что ты засланец от войска тумана, потом думал, что ты Яаголь. Но я ошибался. Оказывается, все это время я разговаривал сам с собой.

– Ха-ха-ха! – старик истерично захохотал. – Не говори глупостей, медиум. Я – это я! Адик – твой проводник.

– Нет. Здесь у меня нет проводника. Сам я себе проводник. И дорогу должен сам найти. А ты только форма передачи информации.

Адик сжался всем телом сразу, сгорбился и захрипел.

– Что хрипишь, Джон? – спросил медиум у старика.

Адик еще сильнее захрипел, зажмурив глаза с такой силой, что, казалось, они сейчас провалятся внутрь.

– Это ложь! – взревел Адик, оглушая тишину своим, ставшим раздраженным, голосом.

– Ложь лишь то, что ты хочешь видеть. Все остальное – правда.

Лже-Адик закипел прямо на глазах. Испаряясь, фантом исчез, вернув тишину…

Джон встал и огляделся. Он продолжил движение. Чтобы хоть как-то разбавить страх одиночества, он предпринимал попытки громко шаркать ногами. Но трения не создавалось. Тогда ничего не оставалось, кроме как начать разговаривать с самим собой.

– Сбежал, наконец, – обрадовал себя Верона исчезновением Адика. – А это что?

Медиум с ужасом посмотрел вниз на тропинку. Недалеко от него лежала переломленная свеча.

– Может, еще работает? – медиум поднял обломки, пытаясь склеить их друг с другом силой притяжения, но все было без толку. А, черт бы его побрал! Меня, то есть.

Джон зажмурил глаза и представил себя стоящим на втором уровне на вершине той самой черной горы. «Вдруг там уже никого нет? Нет, этого не может быть. Просто не может».

– Ну давай, загорайся! – свеча немым бездействием нагоняла на Верону отчаяние и забирала силы. Их уже не осталось у Джона, ни капли. Одни испарения, объедки жизни. Он так и не успел попробовать самых сочных ее кусков. Все растащили другие, кто сколько смог откусить. А он остался не у дел. И чего ради? Ради этой бесконечной тропинки и всепоглощающего отчаяния? Справедливости здесь нет. Не здесь ее стоит искать. Это же тоже придумал и люди. Пусть и души, но с людским, земным началом.