Натали Хеннеберг - Кровь звёзд. Мутанты

— Хорошо, хорошо, — сказал Алленби, — но не следует из-за этого убивать себя. Убейте кого-нибудь другого. Убейте Джаспера Горна.

Что-то горячее обожгло мозг Коди. Он сидел неподвижно, пока эта новая мысль проникла в него: «Убить Джаспера Горна». Да, хитер был Алленби. Теперь он смотрел на него, широко улыбаясь, без тени беспокойства на лице.

— Ну как, уже лучше? Вам нужно действовать, Джеф, действовать так, чтобы иметь перед собой цель. Вот уже несколько месяцев вы постоянно озабочены. Есть ответственность, которую можно нести только, если будешь действовать. Ну что ж, используйте ваш нож против Горна, но не против себя.

Коди засомневался.

— Да, — сказал Алленби. — Иначе он вас убьет.

— Ну нет, — произнес Коди, не узнавая своего голоса.

— Вы подвергаетесь риску. Убейте его, если сможете. Ведь вы этого хотите, хотя и не подозреваете этого. Убить кого-нибудь. Горн — вот теперь наша проблема. Это наш враг. Убейте Горна, но не убивайте себя.

Коди молча кивнул головой.

— Ну и прекрасно. Мы узнаем, где он находится, и дадим вам вертолет. Хотите увидеть Люси перед отъездом?

Алленби заметил, что Коди был взволнован, но сделав вид, что ничего не произошло. Те, кто мысленно поддерживал Коди, отступили и спокойно выжидали.

— Да, — ответил Коди. — Я хочу увидеть Люси.

Затем, не говоря ни слова, он направился к двери.

Только из-за Джаспера Горна и того, что он представлял собой, Лысоголовые не знали ничего об операции «Апокалипсис» и о страшном вирусе. Только машина хранила ту тайну, о которой ничего не знали ни Джаспер Горн, ни другие параноики. Они говорили себе: «Почему бы не убить всех людей, пока они сами нас не убьют? Почему бы нам не ударить первыми, чтобы спасти нашу расу?»

Трудно было ответить на эти вопросы, а вот Джаспер Горн мог извлечь из этого выгоду. Не зря же у параноиков был предводитель, и им был именно Джаспер Горн. Что он знал о подземных убежищах? Во всяком случае то, что они существуют, но он не знал, где они находятся. Несмотря на шлемы Немых, которые были у всех телепатов, укрывшихся под землей, он знал кое-что о том, что там происходило. Если бы ему было известно о существовании индуктора, он бы с большой радостью уничтожил его. Конечно, он располагал какими-то сведениями о проекте «Апокалипсис» и делал все возможное, чтобы высвободить вирус, который уничтожил бы всех нетелепатов.

Ему было известно, как воздействовать на Лысоголовых. Если начнутся погромы, то вирус будет выпущен и пойдет странствовать по свету. Если требуется убить врага ради того, чтобы выжить самому, для колебаний нет места. Но если врагом является ваш брат…

В этом и заключалась разница. Лысоголовые считали обычных людей своими близкими родственниками. Для параноиков же они были волосатыми нечеловеками, которых следовало уничтожить. Джаспер Горн прикладывал все усилия, чтобы вызвать волнения, чтобы спровоцировать погромы, чтобы, наконец, Лысоголовые уничтожили с помощью вируса всех этих волосатиков. И Горн развил активную деятельность в децентрализованном обществе, основанном на страхе, на страхе, унаследованном со времен Большого Взрыва. Сейчас общество колебалось, не зная, быть ли ему снова централизованным или, наоборот, стать более децентрализованным. На страхе и недоверии были основаны отношения между людьми и между городами. Как можно доверять кому-то, если ты не знаешь, о чем он думает?

В Америкен Ган и Свитвотере, Дженсенс Кроссинге и Сантакларе — во всех этих маленьких городках, рассеянных по континенту, жили мужчины и женщины. Они работали, воспитывали детей, ухаживали за своими домами и садами. Большинство из них отличались дружелюбием и откровенностью. Но не все и не всегда.

Кроме того, горячие волны влажного гнетущего воздуха периодически проносились над страной. А это возбуждало умы. Пока все ограничивалось лишь дуэлями на ножах. Ни одна из сторон не решалась нанести первой удар. Но ведь было и другое оружие, каждый город располагал арсеналом атомных бомб, способных поразить цель с убийственной точностью.

Все созрело для погромов. Но толпа еще не вышла на улицу. Потенциальные линчеватели еще не объединились.

Хотя Лысоголовые в городах составляли меньшинство, одной искры было достаточно, чтобы разгорелся пожар.

Параноики делали все возможное, чтобы высечь эту искру.

Коди поднял глаза к серому каменному небу, затем вставил ключ в замочную скважину. Он помедлил мгновение, так как знал, что увидит в квартире. Он держался в постоянном напряжении, как и все телепаты, жившие в подземелье.

Под этими каменными сводами было такое смешение мыслей, что в массе своей они напоминали вавилонское столпотворение… Да, Вавилонская пещера, — с горечью подумал Коди, поворачивая ключ в замке. По другую сторону двери перед ним предстанет новый Вавилон, может быть, еще худший. И все-таки он не мог уехать, не повидавшись с Люси и с ребенком.

Гостиная с веселенькими обоями, широкий диван цвета морской волны, библиотека с кассетами, разноцветные подушки, мягкое освещение. За решеткой в готическом стиле горела электрическая лампочка. Через широкую стеклянную дверь он увидел освещенную гостиную Ральфа, а чуть наискосок заметил чету Бартонов, сидевших у камина и потягивавших коктейль перед ужином. Мирная приятная сцена.

А здесь, здесь все носило на себе печать отчаяния, которая омрачала дни и ночи Люси вот уже… в течение трех месяцев. Да, ребенку было три месяца.

— Люси, — позвал он.

Молчание. Волны страдания наполняли квартиру, затем он услышал скрип кровати в соседней комнате. Глубокий вздох, а затем неуверенный женский голос:

— Джеф? — наступила пауза. Он уже шел на кухню, когда она его окликнула: — Принеси мне, пожалуйста, виски из кухни.

— Сейчас.

От виски ей не станет хуже, чем от чего-либо другого. Все, что поможет ей продержаться в ближайшие месяцы, будет хорошо. Ближайшие месяцы? Ну нет, все закончится гораздо раньше. Такие невеселые мысли пронеслись в его голове.

— Джеф? — жалобно произнесла она.

Он принес виски. Она лежала, упираясь ногами в спинку кровати. Она только что плакала, но слезы на щеках уже высохли и глаза были сухие. В углу комнаты в своей кроватке спал ребенок, завернутый в кокон из детских мыслей, мыслей еще неоформленных, на уровне животных. Ему снилось мягкое живое тепло, обволакивающее его со всех сторон. Голову малыша покрывал рыжий пушок.

Коди взглянул на Люси и спросил, удивившись тут же наивности своего вопроса:

— Как ты себя чувствуешь?

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, она отвела глаза в сторону и посмотрела на него сквозь полуопущенные веки тяжелым, страдальческим взглядом, полным ненависти. На столике у изголовья стоял стакан. Коди откупорил бутылку и стал наливать золотистую жидкость. Немного, чуть больше, еще… она не останавливала его. Он поставил бутылку.