Виталий Вавикин - Блики, силуэты, тени

— Не видел ничего более отвратительного, чем шлюха из касты рабочих.

— Что плохого в касте рабочих?

— Они не спортсмены. — На лице Моузли снова появилась кривая недобрая ухмылка. Одри молчала. — Давай выпьем еще, — решил Моузли.

Одри не возражала, но на этот раз лишь пригубила стакан. Моузли не заметил. Он выпил и потянулся за таблетками.

— Это все из-за травмы или из-за того, что ушла жена? — спросила Одри.

— Нет. Просто так. — Моузли уронил пузырек с таблетками.

Пилюли высыпались на стол, покатились по стеклянной глади. Моузли замер. Одри услышала тихое, почти неразличимое проклятие. Ей почему-то показалось важным именно сейчас рассказать ему о своей семье, о своей жизни. Моузли слушал, продолжая смотреть на рассыпанные по столу пилюли. На его снова ставшем непривлекательным лице не было ни одной эмоции. Одри показалось, что он заснул с открытыми глазами.

— Эй, ты еще здесь? — Одри тронула его за плечо.

Моузли медленно повернул голову, долго смотрел на нее, не только в глаза, но и на лицо, тело. Смотрел не оценивая, а как-то отстранено, словно мыслями был где-то в прошлом.

— Ты очень похожа на мою бывшую жену, — наконец сказал он.

— Она тоже рисует картины?

— Нет. У нее тоже рыжие волосы. — Моузли снова ухмыльнулся.

Одри вспомнила рыжеволосого дройда, раздавленного на шоссе грузовиком.

— Поэтому ты заказываешь себе рыжих дройдов? — спросила она. — Хочешь, чтобы они напоминали тебе твою жену?

— Один мой знакомый сжег такого дройда.

— Потому что он напоминал ему жену?

— Нет. Потому что это просто машина. Для этого их и заказывают.

— Ты тоже можешь сжечь дройда?

— Не знаю. Наверное, нет.

— Это хорошо.

— Почему? Боишься? Но тебя ведь все равно пустят утром в утиль.

— Не пустят.

— Потому что ты человек? — на лице Моузли появилась усталость, затем неожиданное раздражение. — Что за чертов робот?! — закричал он, замахнулся.

Одри вскрикнула, вжалась в край дивана. Занесенный для удара кулак Моузли был большим, словно кувалда. Одри представила, что будет, если он действительно ударит ее, представила, как сломаются кости лица.

— Я не робот. Не робот… — зашептала она, тщетно пытаясь заплакать. Лишь несколько скупых слезинок скатились по щеке.

— Я уже видел, как плачут дройды, — ехидно сказал Моузли.

— Я не дройд, — дрожащим голосом сказала Одри. — Пожалуйста, не бей меня. Дройды не чувствуют боли. Я чувствую. Я не люблю боль. Я… Я… Когда я была ребенком, мои родители никогда не били меня… А я была непослушным ребенком. Я…

— Ты не была ребенком.

— Была.

— Не была!

— Была! Была! Была!

— Ну хватит с меня! — Моузли вскочил с дивана, схватил Одри за руку и потащил к выходу.

Она споткнулась, упала на колени, но Моузли не заметил этого. Он казался Одри сильным как бык. Он просто тащил ее за собой. Загремел перевернутый стеклянный столик. Одри содрала колени. Одри закричала. Моузли замер, обернулся, поднял рывком ее на ноги.

— Мне больно, — растерянно сказала Одри. Моузли открыл входную дверь.

— Убирайся.

— Куда?

— Не знаю. Подай сигнал своим утилизаторам. Пусть заберут тебя. Или как там у вас это работает? — он вытолкнул Одри из квартиры. Дверь закрылась.

Одри простояла в подъезде дома четверть часа, затем поняла, что не знает, куда идти, вернулась к Моузли. Он открыл дверь, выругался.

— Снова ты? — уставился Моузли на Одри.

— Отвези меня домой, — попросила она.

— Ты дройд.

— Я не дройд. Я живу в касте рабочих…

Дверь закрылась, едва не ударив Одри по носу. Она выждала пару минут, затем снова постучала.

— Убирайся! — крикнул через дверь Моузли.

— Мне некуда больше идти.

— Я сказал, убирайся!

— Пожалуйста! — Одри снова постучала. Без ответа. Позвала Моузли по имени. Тишина.

Она выждала пару минут, снова постучала и снова не получила ответа. Усталость навалилась на плечи. Одри опустилась на корточки, прижалась спиной к стене, закрыла руками лицо, пытаясь собраться, успокоиться.

Моузли вернулся в гостиную, поставил перевернутый столик на место, собрал с пола обезболивающие таблетки, хотел выпить еще одну, вспомнил Одри, вернулся ко входной двери.

Одри услышала, как открываются замки, подняла голову.

— Почему ты не уходишь, черт возьми? — уже как-то примирительно спросил Моузли.

— Я не знаю, куда идти. Я никогда не была в этом районе прежде. — Одри устало всплеснула руками. — Почему ты не хочешь просто отвезти меня домой? У тебя разве нет машины?

— Есть.

— Тогда в чем проблема?

— Даже если бы я поверил, что ты человек, то я все равно не смог бы отвезти тебя домой. Никто не сможет. Дороги между кастами закрыты.

— Что же мне тогда делать?

— Я не знаю. — Моузли огляделся, примирительно протянул Одри руку, предлагая помочь подняться. — Для начала мы можем вернуться ко мне в квартиру.

Одри проснулась ранним утром потому, что привыкла вставать в это время, чтобы идти на работу. Но сейчас идти было некуда. Моузли спал в гостиной, раскинувшись на диване, словно подстреленная охотником гигантская птица. Одри смотрела на него несколько минут, затем вспомнила, что в кармане лежит карандаш, нашла старый плакат, на котором был изображен Моузли в футбольной форме, вытащила его из рамки и начала рисовать на обратной чистой стороне.

Моузли проснулся лишь несколько часов спустя. Сонно прищурился, изучая картину, хмыкнул что-то себе под нос, снова уставился на картину.

— Так ты не дройд, — сказал он растерянно. Посмотрел на Одри, снова на картину и снова на Одри. — Ты и правда не дройд, черт возьми!

— Одри Эшленд. — Она улыбнулась и протянула ему руку.

Моузли с глуповатым видом пожал ее, представился, выругался и тряхнул головой, словно надеялся, что видение рассеется.

— Теперь ты поможешь мне вернуться домой? — спросила Одри.

— Домой? — сейчас Моузли напоминал боксера-тяжеловеса, который получил сильный удар и находится на грани нокаута, отчаянно цепляясь за канаты и продолжая получать удары.

— Каста рабочих, помнишь? — сказала Одри.

— Каста рабочих? — Моузли снова тряхнул головой. — Попробую сделать пару звонков… — он огляделся, словно забыл, где в его доме находится телефон.

— Может быть, сначала позавтракаем? — предложила ему Одри.

— Позавтракаем? — Моузли окинул ее растерянным взглядом и неожиданно улыбнулся. — А может быть, попробовать устроить тебе встречу с каким-нибудь художником?

— Художником? — Одри покраснела, покосилась на свою картину. — Тебе… Тебе понравилась эта мазня?

— Мазня?!

— Просто у меня есть картины и лучше, но…

— Ты боишься?

— Боюсь? — Одри натянуто рассмеялась. — Нет, но я ведь из касты рабочих. Как я могу стать художником?!