Джек Уильямсон - Звездный мост

Повернувшись лицом к нападавшему, Хорн неожиданно обнаружил, что их двое. Незнакомцы были и выше, и по виду сильнее его. Один из них держал в руках какую-то палку. Все это мельком пролетело в голове Хорна. Машинально он сделал ложный выпад и, когда первый поддался на эту уловку, крепко врезал ему левым боковым в голову. Тот сразу упал на пол — уже в лежачем положении начал стонать и издавать булькающие звуки. В прыжке Хорн достал второго и с ходу врезал ему ребром ладони. Тот тоже беззвучно опустился на пол. Между тем первый нападавший уже сумел подняться на четвереньки — так и стоял, водя головой из стороны в сторону.

Хорн замер, прислушался. Все было тихо, исключая хриплые вздохи, стоны да плевки. Первый бандит, встав на колени, сплевывал кровь на пол. Прежде всего Хорн отыскал выпавший во время схватки пистолет, осмотрел его — оружие было в порядке. Он быстро переоделся, пристроил оружие на прежнее место, привязал резиновый шнурок. Успел врезать ногой в живот собравшемуся было встать бандиту — тот снова рухнул на пол и затих. Потом Хорн попрыгал — никаких посторонних шумов, ничто не звякает, не дребезжит, не мешает движению. Постоял, подумал и переместил пистолет в широкий боковой карман. Так сподручнее… Глянул на нападавших. Два больших звероподобных громилы, рыхлых и неуклюжих. Настоящие дегенераты…

Он вернулся в магазин, пистолет держал в руке, был готов ко всяким неожиданностям. Однако уже в лавке, бросив взгляд на перепуганного до смерти хозяина, который тут же закрыл лицо руками, опустил оружие.

— Кепку, — сказал Хорн.

Коротышка сначала не понял, потом, когда до него дошло, быстро закивал, жалко заулыбался. Подал головной убор.

Хорн примерил его, натянул пониже широкий козырек. В его тени черты лица были слабо заметны. Потом повернулся к хозяину.

— Вот возьми, — Хорн протянул деньги, — это укоротит твой язык. Не пытайся настучать на меня ребятам Душана. Они — ребята шустрые, найдут деньги, и ты никогда не сможешь доказать им, что был вынужден помочь мне. Так что забудь, что встречался со мной.

Хозяин опять быстро закивал.

— Вот что еще, — добавил Хорн. — Дай мне дискетку, что я являюсь грузчиком на складах.

Схватив деньги, хозяин повеселел и шустро полез в стол, где выудил пластиковый документ, подтверждающий личность обладателя.

— Униформу уничтожь. Немедленно, — продолжил Хорн. — Не жадничай. Потом позаботься о своих ребятах, что-то им не очень-то везет с таким наводчиком.

Он быстро вышел через переднюю дверь. Опять испуганно тренькнул колокольчик. Некоторое время Хорн стоял на пороге, приглядывался к улице. Здесь было сумрачно. Редкие огни не могли разогнать застоявшуюся полутьму. Нет, решил наемник, и на этом ярусе ему места нет. И здесь он чужой, на которого будет коситься всякий прохожий. Они все здесь друг друга знают или видели. Ему надо спуститься еще ниже.

«Или, может, убийце никогда не найти спокойного уголка? — подумал он. — Что ж, и к этому надо быть готовым».

В этот момент в толпу на улице врезалась группа вооруженных гвардейцев. Рабочие заволновались, послышался ропот. Гвардейцы, не взирая на сопротивление и возмущенные выкрики, перекладывая пистолеты из руки в руку, пробивали дорогу. Неужели облава? Хорн напрягся. Когда отряд пробился сквозь толпу и последний охранник свернул за угол, наемник поспешил смешаться с людьми. Несколько минут он прятался в толпе, все это время внимательно поглядывая по сторонам — нет ли слежки. Все вроде бы было спокойно. Тогда он боком протиснулся к магистральной движущейся дорожке, ведущей вниз. Чем глубже он спускался, тем более спертым, тяжелым и, к его удивлению, жарким становился воздух. Здесь и в помине не было того сладостного свежего ветерка, который обдувал лицо на верхних этажах. Еще труднее стало дышать, когда он добрался до гигантских полостей, забитых всевозможными складами. Точнее, это были ограниченные редкими стояками, с насаженными на них легкими крышами объемы, заполненные штабелями ящиков, бочками, кипами каких-то мягких материалов, решетчатыми коробками. В проходах были видны бригады рабочих и электропогрузчики. В отдельных будках сидели толстые, в полосатых штанах на подтяжках фрахтовщики. Хорн старался держаться в тени и, обогнув пространство складов, пустился в дальнейший путь.

Скоро движущаяся полоса нырнула в длинный темный туннель. Крысы здесь бегали прямо по ногам, какие-то крылатые твари шныряли в воздухе. Хорн, переступая с дорожки на дорожку, по-прежнему стремился в недра Эрона. Проходы здесь стали уже и гаже, стены осклизлые, на бегущей полосе стали появляться дыры, на скорую руку залатанные трещины, так что под ноги надо было глядеть в оба. Здесь уже пошли совершенно безлюдные полости, более похожие на пещеры, доступ в них перекрывали унитронные поля. Их лучи были отчетливо различимы в редком скудном освещении.

У входа в длинный узкий коридор Хорн сошел с движущейся ленты. Ход, по-видимому, был пробит в цельной скале — пол неровный, стены теплые. В коридоре густела туманная дымка, между стенами висела паутина. Он без конца стирал ее с лица рукавом.

Выходит, он спустился ниже самого низкого уровня и добрался до планетарной коры, где еще в древние времена были устроены катакомбы. Хорн глубоко вздохнул, невольно сжал челюсти и двинулся вперед. Оружие держал на изготовку. Скоро проход резко повернул вправо и заметно расширился, впереди заиграла россыпь светляков. Наемник замер, ладонью вытер лицо. Приглядевшись, он обнаружил, что это были всего-навсего отблески. Хорн осторожно двинулся вперед, добрался до следующего поворота. Помедлив, шагнул туда и через несколько шагов оказался на пороге обширной, покрытой арочным потолком камеры, вырезанной в коренной породе.

На неровном полу были расставлены рядами деревянные скамьи. Много рядов… Люди, занимавшие на них места, лица свои обратили к дальней стене зала, откуда исходил свет. На фоне яркого свечения силуэтом выделялся сакральный знак — окружность, разделенная по середине прямой линией, которая продолжалась выше и ниже и оканчивалась рукой, ладонью обращенной к зрителям, и — внизу — ступней.

Хорну не надо было объяснять, куда он попал. Знак являлся научным символом, обозначавшим энтропию, это помещение — молельней, где собирались приверженцы культа Великой энтропии. Людей было немного; все они, надев на головы покрывала, сидели, согнувшись, без движений — видимо, полностью ушли в созерцание священного символа, в молитвы. Одежонка на них была груба и покрыта заплатами. Хорн сел на ближайшую лавку и подпер голову руками.

Он проделал длинный путь — бежал до тех пор, пока был в состоянии бежать. Теперь путь был окончен. Невольно ему припомнился весь маршрут, последовательно и ярко: красноватые пески пустыни, которая поглотила его сразу, как только он миновал контрольно-пропускной пункт; затем подземелья Санпорта, празднование победы, выстрел, бегство; наконец, прыжок через «ничто», бесконечные коридоры, в которых он плутал под терминалом, жуткие ощущения, которые испытал на верхних, средних и нижних ярусах мегаполиса. Силы были на исходе, теперь он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.