Эми Томсон - Цвет дали

Джуна несколько раз ошеломленно мигнула и выключила звук, предоставив компьютеру просто записывать остальное. Она поднялась и пошла в лес. Найдя себе убежище на верхних ветвях высокого дерева, она долго лежала, прислушиваясь к лесным шумам и далекому, еле слышному рокоту прибоя. Теперь и для нее лес стал укрытием, где она могла прятаться от любовников, до которых нельзя было дотянуться, от навязчивой заботливости благомыслящих друзей, от неосуществимых пожеланий Исследовательского управления. Зеленый сумрак постепенно вымывал боль из обожженных солнцем глаз, а влажный воздух врачевал сухую, сморщенную кожу. Она почесала зудящее тело, призывая проклятия на голову офицера по проблемам морали — Чанг.

Где-то рядом зашуршали и дрогнули ветви, с которых на землю посыпался ливень сухих листьев. Это была Анито. Туземка прыгнула к ней и дотронулась до ее плеча, чтобы привлечь внимание.

— Люди пришли?

Джуна кивнула.

— Когда люди пришли?

Джуна сделала отрицательное движение головой, а затем махнула рукой, будто указывая куда-то далеко-далеко. Анито что-то ответила, но Джуна не сумела понять, что именно. Ее компьютеры остались возле башни — один подключен к радиосистеме, другой подзаряжался на солнце. Она качнула головой, давая понять, что не поняла вопроса.

Анито дотронулась до зудящей кожи Джуны.

— Кожа плохо. Что-то не делать.

Джуна опять покачала головой — она никак не могла взять в толк, что хочет сказать ей Анито.

Анито прыснула ей на спину какой-то холодной жидкостью, и зуд прошел. Джуна засветилась зелеными тонами, благодаря за облегчение. Анито передала ей большую фляжку, в которой плескалась вода, которую Джуна тут же выпила. Как жаль, что мало! Потом туземка порылась в своей сумке и протянула ей ярко-красный фрукт, имевший вкус сладкой медовой дыни. За этим последовал кусок мяса, аккуратно завернутого в зеленый лист. Джуна поблагодарила кивком головы, и обе принялись закусывать в дружелюбном молчании.

Когда с едой было покончено, Джуна встала, чтобы возвратиться к маяку. Анито последовала за ней, немного задержавшись, чтобы наполнить фляжку водой, собравшейся в дупле дерева, похожего на земные бромелиевые. В качестве сифона она использовала пустотелую зеленую лиану. В тот момент, когда Джуна уже хотела прорвать завесу кустов на лесной опушке и выйти на скалистый, залитый солнцем утес, Анито остановила ее.

— Нет. Плохо кожа. Ты делать еще плохо.

Джуна покачала головой. Она опять не понимала. Ей следовало связаться с кораблем, пока там не стали волноваться. Но объяснить этого Анито она не могла. Она снова шагнула вперед, но туземка загородила ей дорогу.

— Не идти, — стояла на своем Анито. Она стала бледно-розовой и указала на солнце. — Твоя кожа, — объявила она в подчеркнуто-красном тоне.

Джуна настаивала на своем, показывая в сторону маяка. Ей необходимо быть там.

— Подожди. Приходить дождь, ты идти. Кожа не так плохо.

Облака, предвещающие послеполуденный дождь, уже собирались. Не дольше как часа через два начнет моросить. Джуна нуждалась в отдыхе, и Анито отвела ее к чистому лесному ручью, где они купались и отдыхали, пока первые капли дождя не забарабанили по воде.

Джуна вернулась к маяку и принялась отвечать на множество новых вопросов, которые задавала ей научная группа экспедиции. На многие из них Джуна ответить не могла. Она слишком занята была проблемой собственного выживания, чтобы вести наблюдения и делать заметки. И все же она смогла документально подтвердить существование экосистемы пчелы-грибки-дерево, в которой обитали туземцы. Кроме того, она описала несколько новых видов растений и животных, которых смогла запомнить. Придется вести дневник более тщательно.

Солнце уже виделось большим красным шаром, спускавшимся к горизонту, когда Джуна снова связалась с кораблем. Сверила часы компьютера. Временной лаг увеличился еще на двадцать минут в каждую сторону, и ее последний контакт с человечеством неотвратимо приближался с каждой минутой. И вот она снова — офицер по проблемам морали Чанг! Она явно крайне подозрительно отнеслась к двухчасовому опозданию Джуны. Джуна с тоской выслушивала подковыристые вопросы Чанг. У нее оставался всего лишь один день до того, как прервется на несколько лет ее связь с человечеством. И она не намерена терять драгоценное время на мелкие склоки с Чанг. Поэтому она вежливо выслушала претензии офицера, стараясь отвечать так, чтобы не вызвать гневной отповеди.

Когда нотация Чанг кончилась, Джуна еще раз объяснила причину, повторив то, что сказала два часа назад. Анито возражала против ее выхода на солнце по не вполне ясным соображениям. Нет, туземка ей не угрожала. Джуне показалось, что туземка не хочет, чтобы она получила солнечный ожог. После этого Джуне пришлось отвечать на бесконечное число вопросов экипажа корабля.

Было уже совсем темно, когда Джуна дала отбой до утра. Она чувствовала себя совершенно истощенной, кожа чесалась, спина болела от продолжительного сидения в одном положении. Она захватила с собой компьютер Оливера, которым пользовалась посменно со своим, и отправилась в лес. Анито уже ждала ее со светящейся плетенкой, надетой на палку, чтобы освещать дорогу. Джуна пошла вслед за туземкой сквозь бархатистую тьму. Лес гудел от стрекота насекомых и криков ночных животных. Где-то совсем рядом с Джуной раздался низкий рокочущий рев. Джуна испуганно остановилась и взглянула на Анито. Сверкающая рябь пурпурного смеха бесшумно разлилась по коже туземки. Анито приподняла большой лист и поднесла к нему светильник, подзывая к себе Джуну. На оборотной стороне листа сидела крошечная зеленая лягушка с огромными черными глазами. Джуна кивнула, Анито отпустила лист. Через мгновение они снова услышали оглушительный рев лягушонка. Джуна недоумевала — зачем он так громко кричит: то ли отпугивает хищников, то ли зовет потенциального собрачника.

Почти два часа они пробирались по лесу, пока не пришли к гигантскому дереву. Они вскарабкались на него, и когда достигли развилки, их встретила группа туземцев.

Это была еще одна деревня. Плечи Джуны опустились. Она была слишком измотана, чтобы выносить сегодня длинные церемонии деревенской дипломатии.

Анито привела ее в большую комнату, расположенную почти на самом дне дупла, где их ожидали Укатонен и еще десятка два туземцев. Джуну посадили между Укатоненом и Анито. Разговор повел Укатонен, Речь явно носила официальный характер. Язык кожи Укатонена был сегодня особенно сложен, а жестикуляция сдержанна и стилизована. Джуна изо всех сил старалась не заснуть, но все равно, до того, как стали подавать угощение, она успела несколько раз клюнуть носом. Еда состояла из различных видов морских водорослей, рыбы, меда и совершенно новых для Джуны фруктов. Один из них выглядел как крупный пурпурный персик и оказался невероятно кислым. Откусив один кусочек, Джуна отложила его, к удивлению туземцев, которые ели эти плоды с видимым наслаждением.