Эми Томсон - Цвет дали

На следующий день уже Укатонен наблюдал за тем, как она учит Моуки и других бейми складывать буквы в слова.

— Чему ты их учишь? — спросил Укатонен, отослав ее учеников работать.

— Я учу их языку кожи нашего народа.

— Но у вас ведь нет языка кожи, — сказал Укатонен. — Я думал, вы разговариваете голосом.

— У нас есть способ писать слова, так что мы можем их видеть. Моуки хотел научиться говорить так, как говорят новые существа. Но он не может передавать послания, как мы — звуками, зато способен говорить тем, другим способом. Он очень хочет учиться, и поэтому я его учу.

— Анито и я тоже должны этому обучиться. Будешь нас учить?

Таким образом Анито и Укатонен тоже присоединились к ученикам Джуны, а затем и другие старейшины. Вскоре все жители Нармолома научились высвечивать на теле простые фразы в письменном варианте стандартного языка, разговаривая друг с другом. Сначала Джуна опасалась, что ее обучение может принести аборигенам вред, но потом поняла, что для тенду это просто забава. Их восхищала форма букв, да и вообще чужая грамматика. Даже лайли-тенду и те выходили из океана и садились на песок, чтобы учиться у деревенских стандартному письменному языку. И к тому времени, когда сбор водорослей был закончен, уже сложился «пиждин» на основе языка кожи тенду и письменного стандартного языка. На пути к берегу материка лайли-тенду резвились и прыгали в воде вокруг плотов, а их кожа светилась путаницей слов, фраз и букв, выбранных восторженными тенду не из-за их значения, а скорее из-за внешнего вида.

Они достигли материка, вытащили плоты на низкий берег спокойной бухты. Лайли-тенду вразвалочку вышли на берег, чтобы официально проститься с деревенскими. Они скользнули в воду и увели плоты обратно на свой остров. Те лайли-тенду, которые не тащили плотов, высоко выпрыгивали из воды. Блестящие бессмысленные слова и буквы горели у них на груди, превращая своих обладателей в подобие кошмарного сна типографа.

«Прощай!», «До свидания!», «Ешь рыбу», «Прыгай выше!» вдруг высветили они по какому-то наитию. Дальше шла фантасмагорическая абстрактная мешанина слов и букв.

Джуна махала им рукой и говорила «До свидания» и на языке кожи, и на стандартном. Вскоре морские тенду скрылись в волнах, а пустые плоты двигались подобно призрачному флоту сквозь сумрак начинающегося шторма.

Анито взвалила свой груз на плечи, привязав его поясными лямками, чтобы не соскользнул со спины, когда они начнут карабкаться по деревьям. Джуна тоже подняла свой мешок. Взвалив его на плечи, она последовала за деревенскими тенду в знакомый сумрак джунглей.

Ветви гигантского дерева на простирались к путникам, как бы приветствуя их возвращение. Анито, вспыхнув от счастья яркой бирюзой, одним прыжком перемахнула через пропасть, отделявшую ее от ветвей колосса — дерева Нармолома, родного дома Анито. Как прекрасно вернуться домой, как приятно сложить свою тяжелую поклажу в кладовую. Ее радость, впрочем, слегка поблекла, когда она стала рассматривать свое новое помещение. Оно выглядело ужасно. Пол, стены, потолок заляпаны черной грязью, оставленной здесь сезоном наводнений.

— Нет, ты только погляди на эту грязищу! — воскликнула Иирин.

Анито высветила знак согласия.

— Придется все это вычистить, — сказала она, бледная от усталости. Она и в самом деле выдохлась. Путешествие было трудным, шли с тяжелым грузом, да еще приходилось торопиться, чтобы поскорее попасть домой. Анито хотелось одного — поесть и тут же крепко уснуть на свежей подстилке из листьев.

В дверь просунула голову Нинто.

— Ну и грязь, — сказала она. — Проведите ночь у меня. Моя комната не была затоплена. А это можете начать убирать завтра, когда отдохнете.

— Мы на тебя и без того взвалили немалую ношу, — запротестовала Анито.

— Ну уж если тебе так кажется, то можете позаботиться о нашем ужине, — ответила Нинто и высветила улыбку.

— Ладно, — согласилась Анито. — Иирин, вы с Моуки отправляйтесь за фруктами и листьями для подстилки. А я схожу на охоту и принесу сотового меду с одного из моих деревьев на.

Анито оставалась в дверях, глядя на уходящих Иирин и Моуки, а затем перевела взгляд на такое знакомое дупло деревни-дерева. Полые воды залили его почти до трети высоты, а схлынув, оставили повсюду слой ила и грязи. Как бейми главного старейшины она раньше жила на верхних ярусах, которые никогда водой не заливались.

— А ведь славно вернуться домой, — сказала Нинто, подходя к Анито и оглядывая внутренность колоссального дупла. Анито с любовью дотронулась до руки своей тарины, начисто позабыв о собственных домашних проблемах.

— Приятно, — сказала она. — Еще как приятно-то!

Этой ночью Анито долго лежала без сна в своем гнездышке из свежих листьев, прислушиваясь, как еле слышно поскрипывает дерево под дыханием легкого ночного ветерка, как разносится тихий гул пчел-тиланов, нагнетающих крылышками свежий воздух в свои ульи, а через них и во всю пустотелую сердцевину гигантского дерева. Она глубоко втягивала в себя знакомые домашние запахи: древний запах древесины, ила, светящихся грибков, слабый привкус меда и зелени, влажный аромат свежей подстилки. Рябь радости медленно бродила по ее коже, пока наконец Анито не провалилась в сон. Наконец-то она была дома.

Джуна привязала веревку к корзине, доверху заполненной полужидкой вонючей грязью, и дернула ее, подавая сигнал деревенским, сидящим наверху на развилке, что уже можно тащить. Она посмотрела, как корзина поднимается вверх, а потом зашлепала по илу, скопившемуся на дне дупла, чтобы начать загружать новую корзину.

В Нармоломе шла весенняя уборка. Деревенский народ чистил свои комнаты, осушал пруд на дне дупла, вытаскивал оттуда накопившуюся грязь и отбросы. Работа была утомительная и грязная, но Джуна, к собственному удивлению, чувствовала себя счастливой. Она подняла тяжелую корзину и поглядела вверх. Стены огромного дупла дерева на поднимались со всех сторон вверх рядами балконов, теряющимися в вышине. Отсюда верхнее отверстие дупла выглядело пятном света диаметром не больше ладони. Корзины возносились и падали обратно, чтобы их вновь загрузили на дне. Дерево гудело, как живое существо, звуками кипучей деятельности. Даже пчелы-тиланы звенели особенно громко, копаясь в богатой питательными веществами грязи.

Вчера Анито выдавила из своей аллу в сосуд с чистой водой несколько капель какой-то жидкости. Потом этой водой опрыскали пол, потолок и стены комнаты. Она тут же заполнилась пчелами. К тому времени, когда сосуд опустел, все было покрыто ровным плотным слоем насекомых. Когда же они вернулись часом позже домой с охапками свежей листвы, комната стала неузнаваемой. Пол блестел, как хорошо протертая скипидаром мебель, грибки на стенах и потолке ярко светились. Джуна улыбнулась, вспомнив детскую волшебную сказку о принцессе, которой служили невидимые слуги. Жизнь среди тенду, безусловно, имела свои прелести.