Евгений Белоглазов - Оптимизация

— Кофе?! — предложил Тернев, не в меньшей мере понимая уровень идиотизма некоторых псевдонаучных установок.

— Может быть. Только займись этим сам. — Аксютин по-прежнему не смотрел ему в глаза. Злость в отношении партнера продолжала клокотать в его душе, но вида он старался не подавать.

Тернев занялся приготовлениями. Он знал, где что находится и как следует управляться в хозяйстве отшельника.

Через несколько минут напиток был готов.

Какое-то время они сидели друг против друга и молчали. Наконец, когда дальше молчать стало невозможно, Тернев спросил:

— Ты веришь в программу СETI?

От неожиданности Аксютин чуть не выронил из рук чашку.

— Ты что, серьезно?

— Серьезней не бывает.

— Чушь несусветная, — отмахнулся Аксютин. — Полвека морочили людям головы. Всадили неизвестно во что сорок миллиардов, причем большую часть разворовали. А результат?.. Ты же знаешь, эту лавочку прикрыли.

— По-твоему, пользы от этого направления нет?

— А что оно дало? — взгляд Аксютина по-прежнему ничего не выражал. — Растиражировали глюк о наборе летающих тарелок. Сигналы из космоса придумали, зеленых человечков…

— Не путай. Тарелки, человечки и прочая ерунда — это действительно проделки мистификаторов. — Конец фразы дался Терневу с особым трудом. В смысл произносимых слов он старался не вдумываться. К таким «проделкам» он в определенной мере и сам имел отношение.

— Тем более нет смысла развивать эту тему, — ответил Аксютин. — Постулаты детерминизма несокрушимы. В этом мире нет, и никогда не было внеземных цивилизаций.

— Хочешь анекдот из разряда полу-идиотских? — Тернев почувствовал спазм в желудке. Горечь от осознания разлуки с Лизой, изжога и похмельный синдром в очередной раз напомнили о тленности плоти и бессмысленности мирских дел.

— Давай, — вяло отреагировал Аксютин. Он испытывал примерно такое же состояние, правда по другой причине.

— Встречаются два типа: уверенный в себе и сомневающийся.

— Вы верите в инопланетян? — спросил сомневающийся.

— Конечно, нет! — сказал как отрубил уверенный в себе. — А вы?

— Тоже нет, — вздохнул сомневающийся и растворился в пятом измерении.

— Очень смешно, — фыркнул Аксютин, с трудом сдерживая желание послать Тернева подальше. — Что еще?..

Тернев не знал как растопить лед в душе Аксютина, поэтому попытался сделать еще один обходной маневр.

— Среди множества вопросов, на которые нет ответа, есть один, ради чего я сегодня здесь, — сказал он как можно более безразличным голосом. — Материя. Что на твой взгляд это такое?

— Издеваешься? — поморщился Аксютин.

— И все-таки?

— В отвлеченном смысле материя, это матрешка, — сказал Аксютин первое, что пришло в голову. — Элементарное, вложенное в еще более элементарное, где на каждом уровне действуют свои законы. Доволен? — Он с издевкой посмотрел на Тернева, полагая что убил его более чем элементарной формулировкой.

Тернев как-то странно хмыкнул, раскинул на столе пачку набранных крупным шрифтом листов и уставился на них, перебирая. Потом выхватил один и протянул его Аксютину.

— Что скажешь?

Лист как лист. Судя по всему, заключительная часть какого-то отчета или рапорта. Предпоследний абзац обведен красным. Аксютин сконцентрировался на нем:

«СИТУАЦИЯ ОТРАЖАЕТ КРАЙНЮЮ СТЕПЕНЬ ПРИРОДНОЙ НЕОДНОЗНАЧНОСТИ. ЕСТЕСТВЕННЫХ АНАЛОГОВ, РАВНО КАК ФИЗИЧЕСКИХ И МАТЕМАТИЧЕСКИХ МОДЕЛЕЙ НАБЛЮДАЕМОМУ ЯВЛЕНИЮ НЕТ…»

Ниже следовали стандартное резюме и блок неукоснительных, но в данном случае неизвестно к чему применимых предписаний. Документ скрепляли печать генерального штаба и подпись министра обороны.

— Что это? — выставился на бумагу Аксютин.

Тернев ответил не сразу. Какое-то время, думая о своем, он перемешивал в чашке кофейную гущу. Потом выпил остатки тягучей вперемешку с осадком жидкости, пожевал губами и медленно с расстановкой сказал:

— Здесь заложены основы перспективы, от которой ты вряд ли откажешься.

— Не понял. — Аксютин поднял глаза.

Тернев решил прекратить игру в неопределенность и перешел к делу:

— Обстоятельства сложились так, что не исключена возможность проверки твоего «инпригана» в новых условиях.

— Понятно. — Аксютин не смог скрыть разочарования. Если до этого у него еще теплилась надежда вернуться к любимой теме, то теперь она окончательно угасла. «Готовится какая-то авантюра», — подумал он. Иными словами, на подходе очередной соискатель степени, который в условиях экспериментального режима готов вогнать ССК в состояние всех возможных степеней ступора. Да, это так. Но он-то здесь причем?..

— Проснись, — вернул его в реальность Тернев. — Я предлагаю выход.

— Какой выход? — возвращая лист, спросил Аксютин. Он все еще не мог взять в толк, о чем идет речь.

— Мне поручено принять участие в расследовании этого дела.

— Какого дела? — Аксютин скривился как от приступа зубной боли.

— Более того я хочу, чтобы ты отправился со мной, — не обращая внимания на кислый вид Аксютина, продолжил Тернев.

— Куда? — у Аксютина округлились глаза.

— На Камчатку. Тем более в те места, где мы с тобой когда-то проходили практику.

— Шутишь? — у Аксютина перехватило дыхание.

— Какие к черту шутки, если у меня на руках предписание Нагорного.

— Не может быть, — прошептал Аксютин, даже не подозревая, что он далеко не первый, кто уже обозначил для себя подобного рода мысль.

— Может, — отрубил Тербев. — Не валяй дурака. Собирайся. Ты включен в актив. Надо было видеть, сколько потребовалось сил, чтобы уговорить генерала!

— Лучше бы ты тогда отдал за меня голос, — напомнил о недавних испытаниях Аксютин.

— Хватит об этом. — Тернев стал терять терпение. — Тогда сложилась непростая ситуация. Учитывая твои отношения с Афиногеновым и число врагов, тебя просто втоптали бы в грязь. Окончательно и бесповоротно.

— Поясни хотя бы цель поездки, — промямлил Аксютин, все еще не исключая, что Тернев — известный мастер по розыгрышам — не инсценирует перед ним спектакль.

— В двух словах не объяснить, — ответил тот.

— Это как? — нашел в себе силы поинтересоваться Аксютин.

— Никак! — Тернев решил окончательно обозначить свои намерения. — Ты должен довериться. С материалами ознакомишься в дороге. Откажешься — обойдусь. Но тогда точно — поддержки не жди.

— Чудеса! — выдохнул Аксютин.

— Никаких чудес, — Тернев с трудом подавил приступ изжоги. Последствия минувшего вечера до сих пор давали о себе знать. «Уволят, — с тоской подумал он. — Если не разберусь — точно уволят…»

Действуя скорей по инерции и подчиняясь необъяснимому воздействию Тернева, Аксютин бросился собирать снаряжение.