Баррингтон Бейли - Одежды Кайана

Они принялись обстреливать Педера вопросами:

— Как долго вы пробыли на Зиоде?

— Какого рода информацию вы уже передали в Цист?

— Кому вы докладываете обычно?

— Сколько агентов Кайана заслано в Зиод?

Педер продолжал хранить немоту под перекрестным огнем допроса.

— Вы теперь можете рассчитывать только на свои силы, — напомнили ему. — Вам никто не поможет, запомните.

Другой Зелот обратился к Васче:

— А не известна ли ему дата начала вторжения?

— Вторжения? — эхом отозвался Педер. — Кто сказал, что Кайан собирается напасть на Зиод?

— Мы сказали, — хрипло рявкнул Васча.

— Нет, вы должны смотреть на Кайан, как на друга, а не врага, —громко и ясным голосом ответил Педер. — Кайан вам не причинит ничего, кроме добра. Мы… — Эти слова сорвались с губ Педера помимо всякой его воли. Он замолчал, осознав, что подписывает себе смертный приговор собственным же языком.

И все же слова лились рекой, подгоняемые каким-то тайным импульсом в мозгу Педера:

— Мы принесем вам новую жизнь. Отбросьте сон, войдите в ясное утро возрождающих и трансформирующих одеяний. — Он воздел руки драматическим жестом, подняв к потолку лицо. Он смутно сознавал, что костюм подчинил себе его личность, и теперь заставлял его поступать так, а не иначе.

— Осторожно, он может выкинуть какой-нибудь фокус, — предупредил поспешно Васча. Он шагнул к Педеру, сильно толкнул его. Педер потерял равновесие, и Васча не очень сильно, но чувствительно, врезал Педеру по затылку кулаком.

— Агентов Кайана легко недооценить, — сказал он своим товарищам-зелотам. — Некоторые из них способны оказывать месмерический, гипнотизирующий эффект на слушателей. Это все свойства кайанских одежд. Педер угрюмо поднялся на ноги, потирая затылок.

— Никакой информации у меня для вас нет, — пробормотал он. Председатель общества Зелотов вздохнул и открыл ящик стола.

— Мы достаточно промедлили уже. Пора начинать настоящий допрос. Саксинил скоро развяжет ему язык.

Педер отшатнулся, услышав упоминание об ужасном веществе, применяемом на допросах. Председатель достал из ящика шприц. Но Васча засмеялся, без всякого веселья, впрочем.

— Это вам не понадобится. Есть метод более простой и быстрый. Просто снимите с него одежду. Кайанцы не могут переносить полной наготы. Нагота превращает их в какое-то животное, и вы с ними можете делать все, что угодно — я это уже видел. Я же вам говорил, они совсем не то, что мы. Председатель подумал, потом положил шприц обратно в ящик. Затем кивнул двум своим коллегам-зелотам, которые сидели рядом с ним.

Те поднялись.

Очевидно, Педер должен был испытать облегчение от этой передышки, но он его не испытал. Другой, еще более глубокий ужас охватил его. Он просто не мог позволить, чтобы его раздели. Он не мог оказаться голым перед этими людьми. Это было абсолютно невозможно.

Он не расстанется с костюмом Фрашонарда!

Когда два Зелота приблизились, Педер сдавленно вскрикнул. Обнаженные тела, бледные, в складках кожи, вызывали у него тошноту и отвращение. Стены подвала, казалось, сдавили его со всех сторон.

— Саксинил! — пробормотал он. — Лучше я приму саксинил!

Потом, когда они дотронулись до него, что-то внутри у Педера лопнуло. Сквозь каждую клетку тела пронеслось ощущение освобождения, оргазм разряда, ослепительного и жгучего, как разряд электрической дуги между электродами. Чувства его помутились. Он смутно осознал вспышки покидающей его энергии, волнами накрывающей комнату, погрузившуюся в неразбериху и хаос.

Когда голова Педера наконец прояснилась, тела зелотов валялись по всей комнате. Они были или мертвы или парализованы. Ткань с изображением звездного скопления Зиод дымилась и тлела. В воздухе отчетливо пахло озоном, как после сильного электростатического разряда.

Два зелота, еще в сознании, зашевелились, открыли глаза, поднялись на ноги и шатаясь, направились к Педеру, охваченные смертельной ненавистью. Реакция Педера была автоматической. Он хлопнул каждого ладонью по лбу, чувствуя, как вибрирующая энергия излучается ладонью. Оба рухнули на пол мертвые.

Педер в последний раз посмотрел вокруг, потом, не колеблясь, начал действовать. Он покинул подвал, закрыл за собой стальную дверь, потом поднялся наверх.

Лейтенант Бурдо и второй агент ждали в холле. Они были удивлены, увидев Педера одного. Педер поманил их, описав рукой, облаченной в проссим, изящную повелительную дугу.

Невольно оба агента подчинились и подошли к нему, не снимая рук с рукоятки пистолета на поясе. Педер убил их тем же способом, каким убил оставшихся в подвале. Чтобы не попасть на глаза шоферу, он решил покинуть здание через парадный вход. В доме не раздавалось ни звука, и по пути он не встретил ни души. Передняя дверь выпустила его на каменное крыльцо. Десяток ступенек выводил прямо на улицу. Совершенно спокойно Педер покинул дом и зашагал к центру Гридиры.

Было уже раннее утро, на улицах становилось светло. Педер ощущал огромную усталость и опустошение. Требовались сверхчеловеческие усилия, чтобы переставлять ноги.

Сахар! Ему нужен сахар!

Он потрогал лицо. Вся былая пухловатость исчезла. Кожа висела складками. И такой же он, видимо, везде — он превратился в исхудавшую пародию на былого пухловатого Педера Форбарта. Вся она исчезла, поглощенная вспышкой энергии.

Ибо энергия эта не была дана костюмом, как он сначала предположил. Она была дана им самим. Подобно морскому монстру, он выстрелил электрическим разрядом. Но чтобы получить такое необычайное количество энергии, его тело опустошило все свои резервы жира вместе с изрядной долей протеина, мгновенно преобразовав его в мгновенный разряд энергии.

Поразительно было открыть, что костюм обладает таким контролем над телом Педера. Есть ли у него собственное сознание? Может, он живой и теперь живет внутри Педера, как паразитическое животное — или, точнее, симбиот? Педер по-прежнему так не думал. Он не верил, что костюм разумен или что у него есть какие-то собственные силы, воздействующие на Педера. Несмотря на все невероятные свои качества, это было лишь произведение искусства, пробуждавшее спящие силы и качества хозяина. Это были психологические возможности, думал Педер. — Они вливались в костюм и улучшались им и постепенно становились свободнее, превратившись даже в такие незаурядные чрезвычайные физические эффекты.

Таково было его объяснение. Костюм иногда, казалось, управлял им, но это потому, решил Педер, что он пробуждал силы подсознания, а подсознание, как известно всем психиатрам — совершенный незнакомец для сознания данной личности.

Педер ковылял, позволяя костюму направлять его движения. Это было необычное ощущение — отказаться от собственной воли, сохраняя активность сознания. Он оставался самим собой, но в то же время не был самим собой. Он мог думать, чувствовать, принимать решения. Но мысли, чувства, решения — это были невозможные для Педера в обычном состоянии мысли, чувства и решения.