Варвара Мадоши - Возьмите нас в стаю

Между тем, гости начали произносить речи.

Сперва говорили инопланетяне, потом пошли тлили. Речи велись на общеторговом и сперва Алекс вслушивался, в надежде на какую-никакую специфику или местный колорит. Но нет — содержание было такое, что если вы когда-нибудь были хотя бы в одном президиуме или хотя бы на комиссии в вузе, вы бы без труда вообразили себе содержание этих речей. Говорились общие слова о сотрудничестве и процветании; поднимались какие-то проблемы, которые, судя по тону ораторов и манере подачи материала, никто не собирался решать в ближайшее время; когда ораторам задавали вопросы, было ясно, что определенных вопросов спрашивать не полагалось, а определенные ответы также были под запретом.

Ну и в целом каждый оратор обязательно говорил значительно дольше, чем полагалось.

Чем выше взбиралось солнце, тем сильнее становилась жара, и Алекс все больше завидовал Коре: хоть она и находится в этом маленьком бассейне, но, по крайней мере, ей прохладно!

И тут Кора плеснула хвостом!

Да сильно так плеснула — у Алекса создалось впечатления, что капли попали на белую площадку, где как раз витийствовал очередной оратор.

— Что это она? — спросила Хонда. — Алекс, вы ей объяснили, что надо тихо сидеть?

— Я-то объяснил, — процедил Алекс. — Но Хонда, вы не понимаете! Она не супер-разумный зверь, она даже не тренированный пес из К-9, который скорее умрет, чем нарушит команду! Она очень послушная, но ей запросто может стать скучно — вот и стало. Я говорил, я должен сидеть там!

— А я говорила, что внизу не может быть никого кроме докладчиков!

— Значит, плавал бы в воде вместе с ней! Ну ладно, теперь-то я пойду.

— Да-да, идите, — Хонда даже легонько подтолкнула Алекса в спину. — Только тихонько, вот там спуститесь в обход…

Но он не пошел. Он замер, пораженный, глядя, как Кора мощным прыжком вытолкнула свое каплевидное черно-белое тело на хвосте и прошлась назад на хвосте, как какой-то дрессированный зверь!

Это было уж слишком! Помимо всего прочего, это было просто странно!

В ранней юности Алекс соблазнился карманными деньгами и немного поработал уборщиком в океаническом парке. То был хороший парк: зверей там содержали в санитарных условиях, не морили голодом, вольеры были большие и просторные. Алекс даже свел настоящую дружбу с пожилой касаткой по имени Корвин — старым чудаком, как он думал.

Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что Корвин никакой не чудак и уж тем более не старый! Просто он прожил в неволе уже пять лет — и свихнулся. Он погиб во время одного из трюков: прыгнул не туда и размозжил голову. Причем Алекс был почти уверен, что бедняга сделал это намеренно.

Может быть, первая обезьяна стала человеком не тогда, когда взяла в руки камень или палку, а тогда, когда обмотала лиану вокруг шеи?..

Кора, кстати говоря, была дальней родственницей Корвина — во всяком случае, происходила из того же косяка, в котором Корвина отловили, когда он был подростком. Но Алекс, разумеется, никогда не учил ее цирковым трюкам. А кроме него ей научиться было просто не от кого: в дикой природе косатки на хвостах не ходят.

Алекс обнаружил, что скачет через ступеньки, нимало не беспокоясь тем, каких-таких высокопоставленных гостей.

Кора же тем временем проделала в своей лагуне сальто, вновь выметнувшись из воды, и обдала зрителей яркой, сверкающей зеленой волной. На трибунах поднялся шум, инопланетяне суетились, вскакивали — Алекс не обращал внимания. Он просто должен был попасть к Коре! Попасть как можно скорее! Остановить ее безумие!

Боже, что он наделал! Не надо было везти ее на эту чертову планету!

И тут Кора проделала коронный номер — выбросилась животом на белую площадку, оказавшись всем телом на земле, и низко, мощно вскрикнула, как будто звала кого-то.

Тут Алекс все-таки добежал до нее и чуть ли не с размаху влепился в черную влажную шкуру.

В этот момент он не думал, что свихнувшаяся Кора опасна, как не думал и о том, что она может быть опасна лично для него. Все, что он хотел, — это как-то прекратить это все. И еще — защитить Кору от нелюдей, которые вопили вокруг что-то непонятное (Алекс даже не понимал, что).

«Где они?!» — услышал он.

— Что? — спросил Алекс вслух, в изумлении вскинув голову. Его взгляд встретился с большущим глазом Коры.

«Где они?» — вновь услышал он голос Коры у него в голове. Он сразу понял, что это телепатия. Слова были не слова, а точно воспоминания о слове: будто он слышал их только что, хоть и точно знал, что они не звучали.

(Что странно — Кора, похоже, говорила не на родном для Алекса английском и даже не на сетсвана, который он знал от матери, а на общеторговом).

«Мои сестры, — ответила Кора. — Они из умных зверей! Я знала это. Они должны были быть тут, а их тут не было!»

«Какие сестры?!»

«Сестры! Которые учили меня! Они сказали не искать их, но как я могу не искать, когда я так одинока?!»

«Боже, — подумал Алекс. — Сейчас она еще стихами заговорит!»

«Я знаю стихи, — гордо сказала Кора. — Сестры меня научили. Только стихи все грустные».

Хонда сияла. Хонда цвела. Хонда, казалось, готова была расцеловать Алекса, и удерживали ее только остатки некогда вбитого в подкорку дипломатического этикета.

— А, вот и герой дня! — воскликнула она, когда Алекс появился на пороге ее кабинета. — Заходите, Флинт! У меня для вас отличные новости!

Кроме Флинта в кабинете присутствовал и Леднев, который тоже сдержанно светился. У Хонды в руке поблескивала голографической этикеткой бутылка шампанского, которую она уже откупорила и явно собиралась щедро разлить по стандартным пластиковым кружкам. (На кухне посольства имелись и парадные фужеры, но Хонда наверняка поленилась за ними идти).

— Я очень рад, — сдержанно сказал Алекс. — А они не могли подождать до утра?

Дело в том, что царила глубокая ночь — Хонда, вызвав для моральной поддержки Леднева, проторчала на Главном острове до последних лучей заката. Только сейчас они вернулись на Дипломатический плот. И вот она с триумфом докладывала Алексу о своих успехах.

Правда, Алекс умолчал, что он и не ложился. Он был для этого слишком взволнован — и слишком занят выяснением у Коры всех обстоятельств дела. Которые чем дальше, тем больше запутывались. Он не мог допустить, что Кора ему врала — но то, что она ему говорила, и главное, то как она это говорила…

— Они наконец-то подписали этот чертов торговый договор! — Хонда, казалось, готова была начать отплясывать прямо на столе. — Два года я пыталась этого добиться! Два года! И никак не могла! И теперь они наконец-то подписали! Все благодаря вам Алекс, вашей непослушной Коре — и вашим дорогим ботинкам, будь они трижды великолепны!