Сойер Роберт - Золотое руно (сборник)

— Оборудование всё время меняется, — казал Бен.

— Я это понимаю. Но принципы…

— Принципы меняются тоже. Вы это знаете. Мы не редактируем теми же методами, что и десять лет назад, не говоря уж о пятидесяти. Стиль и темп изменились, и звук теперь другой. — Он покачал головой. — Я хотел бы вам помочь, Дон. Для собрата по Райерсону — что угодно, вы это знаете. Но… — Он развёл руками. — Даже парнишка сразу после школы знает матчасть лучше вас. Черт возьми, он её знает лучше меня .

— Но мне не обязательно работать практически, — сказал Дон. — То есть, в прошлый раз под конец я занимался в основном всяким менеджментом, а он‑то не меняется.

— Вы совершенно правы, — сказал Бен. — Он не меняется. Что означает, что парень, который выглядит на двадцать пять, не будет способен внушать уважение мужчинам и женщинам под пятьдесят. Плюс, мне нужны менеджеры, которые знают, когда инженеры вешают им лапшу о возможностях и ограничениях своего оборудования.

— Так у вас есть хоть что‑нибудь? — спросил Дон.

— Вы не пробовали внизу?

Дон насупил брови.

— В вестибюле? — В вестибюле — или атриуме Барбары Фрам [116] Радиожурналистка «Си‑би‑си», ведущая передачи «As it Happens», известная своими интервью с политическими деятелями. , как он официально назывался, а Дон был достаточно старым, чтобы работать с самой Барбарой — не было ничего, кроме пары ресторанов, трёх постов охраны и большого количества пустого места.

Бен кивнул.

— В вестибюле! — вспыхнул Дон. — Я не собираюсь работать охранником.

Бен всплеснул руками.

— Нет, нет. Я не то имел в виду. Я говорил — только поймите меня правильно — о музее.

Дон ощутил, что у него отвисает челюсть; Бен словно ударил его под дых. Он практически забыл о нём, но да, в вестибюле также был и маленький музей, посвящённый истории «Си‑би‑си».

— Я не какой‑то там чёртов экспонат , — сказал Дон.

— Нет‑нет — нет! Я совсем не это имел в виду. Я хотел сказать, что, может быть, вы бы стали одним из хранителей? Вы ведь всё это знаете из первых рук. Не только Пеллата, но и Питера Гзовски, Сук‑Джин Ли, Боба Макдональда, всех этих людей. Вы знали их и работали вместе с ними. Здесь сказано, что вы работали в «As It Happens» и «Faster Than Light».

Бен пытался помочь, и Дон это понимал, но ему уже хватило.

— Я не хочу жить прошлым, — сказал он. — Я хочу быть частью настоящего.

Бен посмотрел на настенные часы — с красными светодиодными цифрами в круге из шестидесяти огоньков, загорающихся в такт уходящим секундам.

— Послушайте, — сказал он, — меня ждёт работа. Спасибо, что зашли. — И он поднялся и протянул руку. Всегда ли у Бена такое слабое и вялое рукопожатие, или он специально сдерживался, чтобы не сделать больно восьмидесятисемилетнему старику, Дон не мог сказать.

Дон вернулся в вестибюль. Это был плюс в копилку Канады — что можно было вот так, без надзора охраны или сопровождающих лиц, разгуливать по Атриуму Барбары Фрам, разглядывая шесть этажей внутренних балконов и глазея на всевозможных сибисишных персоналий — корпорация не одобряла, когда их называли «звёздами» — снующих туда‑сюда по своим делам. Маленький ресторанчик под названием «Ой‑ля‑ля», который был здесь испокон веков, выставлял несколько столиков прямо в атриум, и вот за одним из них сидит один из ведущих «Ньюсуорлд», уплетая греческий салат; за соседним прихлёбывает кофе главный персонаж детского шоу, которое Дон смотрел вместе с внучкой; вот прошла к лифтам женщина, которая сейчас ведёт программу «Идеи». Всё очень открыто, очень дружелюбно — по отношению к кому угодно, кроме него.

Крошечный музей корпорации был втиснут в дальний угол, явно уже после завершения проектирования здания. Многие материалы здесь были старше Дона. Детская программа «Дядюшка Чичимус» была до него, а «This Hour Has Seven Days» и «Front Page Challenge» смотрели его родители. Он был достаточно стар, чтобы помнить «Уэйна и Шастера», но недостаточно, чтобы считать их смешными. Однако он выучил свои первые французские слова с передачей «Chez Helene» и провёл много счастливых часов с «Mr. Dressup» и «The Friendly Giant». Дон остановился на минуту у модели французского за́мка и кукол Петуха Петера и Жирафа Жерома. Прочитал табличку, сообщавшую, что странная фиолетово‑оранжевая расцветка Жерома была выбрана в эпоху чёрно‑белого телевидения из‑за хорошей контрастности и была оставлена без изменений, когда в 1966 программа начала выходить в цвете, из‑за чего жираф приобрёл довольно психоделический вид, невольно отразив дух эпохи.

Дон уже и забыл, что Мистер Роджерс тоже начинался здесь, но вот он стоит — миниатюрный трамвайчик из этого шоу, из того времени, когда оно называлось «Mister Rogers’ Neighbourhood», с обязательной буквой «U» в последнем слове [117] Neighbo u rhood, с буквой «u» — написание, принятое в Великобритании и Канаде; в США это слово пишется neighborhood. Передача начала выходить на «Си‑би‑си» в 1963 году, но с 1966 переехала в США, соответственно изменив написание своего названия. В США она выходила на различных телеканалах до 2001 года. .

В музее не было никого. Пустота этих нескольких комнат была свидетельством того факта, что людям не особенно интересно прошлое.

Мониторы крутили отрывки из старых программ «Си‑би‑си» — некоторые из них он вспоминал, большинство — с содроганием. В здешних подвалах, должно быть, до сих пор хранились ленты с ужасным барахлом типа «Короля Кенсингтона» и «Ракетного Робина Гуда». Возможно, некоторым вещам следует позволить изгладиться из людской памяти; возможно, некоторые вещи должны стать эфемерами.

В экспозиции присутствовала кое‑какая теле‑ и радиоаппаратура, в том числе машины, с которыми он и сам работал в начале своей карьеры. Он покачал головой. Нет, в музее вроде этого он должен быть не хранителем. Его должны здесь показывать, как реликвию ушедшей эпохи.

Конечно, он уже не выглядел как реликвия — а на Канадской Национальной Выставке больше не бывает шоу уродов; он смутно припоминал, как был на Выставке ребёнком и слышал, как зазывалы описывают людей с рыбьими хвостами и бородатых женщин.

Он покинул музей, покинул здание и вышел на Фронт‑стрит. В городе есть и другие телерадиокомпании, но он сомневался, что там ему повезёт больше.

Кроме того, ему нравилось работать над радиодрамами и документальными радиопрограммами того типа, каких уже нигде, кроме «Си‑би‑си», не делают. С точки зрения других компаний в его резюме могло говориться, что он расписывал стены пещеры Ласко́ [118] Пещера во Франции, известная наскальной живописью времён палеолита (примерно 17300 лет назад). — ничего бы не изменилось.

Дон вернулся на Юнион‑стэйшн — на перекладину буквы «U», образованной изгибом старейшей линии городского метрополитена. Он спустился вниз и прошёл через турникет, оплатив обычный взрослый — не пенсионерский — тариф, и спустился на эскалаторе на платформу. Он встал под одними из свисающих с потолка табло с часами. Поезд ворвался на станцию, и он почувствовал, как поднятым им ветром ему взъерошило волосы, и…