Сойер Роберт - Золотое руно (сборник)

— Это было бы здорово.

— Это и было здорово. Но на самом деле мне в тринадцатом нравилось. Масса интересных курсов. Я даже латынь учил. Это был практически последний год, когда её преподавали в Торонто в общеобразовательных школах.

— Латынь? — недоверчиво переспросил Перси.

Дон важно кивнул.

— Semper ubi sub ubi.

— Что это значит?

— «Всегда носи трусы» [152] Старинная школьная шутка. На латыни это бессмысленный набор слов, но, будучи переведены на английский, эти слова образуют фразу «Always where under where», что созвучно осмысленной фразе «Always wear underwear». .

Перси заулыбался.

Игра возобновилась. «Кленовые листья» [153] «Toronto Maple Leafs» — команда НХЛ, базирующаяся в Торонто. играли неплохо, хотя сезон ещё только начинался. Дон почти не знал нынешних игроков, в отличие от Перси.

— А ещё, — сказал Дон, когда в игре наступило затишье, — в нашей школе была маленькая радиостанция, «Радио Хамберсайд» — по названию школы. Я работал в ней в тринадцатом классе, и это определило мой выбор профессии.

Перси непонимающе посмотрел на него; Дон вышел на пенсию ещё до его рождения.

— Я работал на радио «Си‑би‑си», — пояснил Дон.

— О, да. Папа слушает его в машине.

Дон улыбнулся. Когда‑то давно они дружески поспорили со знакомым, который писал для канадской версии «Ридерз дайджест». «Лучше, — говорил Дон, — делать то, что люди слушают только в машине, чем то, что люди читают только в туалете».

— И когда ты там работал? — спросил Перси.

— Я пришёл туда в 1986 и уволился в 2022. — Он подумал было добавить «И, чтоб ты не спрашивал, Салли Ын была премьером, когда я вышел на пенсию», но не стал. Он помнил себя в возрасте Перси и как он считал вторую мировую войну древней историей; 1986 для Перси был форменным плейстоценом.

Они ещё немного посмотрели хоккей. Защитник «Гонолулу» [154] По состоянию на 2014 год в НХЛ нет хоккейной команды с Гавайских островов. получил три минуты за высоко поднятую клюшку.

— И как, — сказал Дон, — у тебя есть мысли о том, чем бы тебе хотелось заняться… — Он едва успел остановиться, не сказав «когда вырастешь»; Перси, несмненно, не считал, что он ещё маленький, — …когда закончишь школу?

— Не знаю, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Может, в университет пойду.

— Чтобы учиться на…?

— Ну, кроме как на выходные.

Дон улыбнулся.

— Нет, я имел в виду, «чтобы учиться на кого?»

— О. Может быть, на орнитолога.

На Дона это произвело впечатление.

— Ты любишь птиц?

— Они ничего. — Снова началась реклама, и Дон отключил звук. Перси посмотрел на него и, по‑видимому, почувствовав, что диалог получается несколько односторонний, спросил: — А ты?

Дон моргнул.

— Я?

— Ну да. Ты ведь теперь опять молодой. Что ты теперь будешь делать?

— Я не знаю.

— Ты не думал вернуться на «Си‑би‑си»?

— Вообще‑то думал.

— И как?

Дон пожал плечами.

— Я им не нужен. Я слишком долго был вне игры.

— Это погано, — сказал Перси с удивлённым выражением на лице, словно не ожидал, что жизнь может быть несправедлива и к взрослым тоже.

— Да уж, — сказал Дон. — Ещё как.

— И что же ты теперь будешь делать?

— Я не знаю.

Перси немного подумал.

— Это должно быть что‑то… ну, что‑то важное . Я смотрел, сколько стоит роллбэк. Если тебе повезло его заиметь, то ты же должен с ним что‑то сделать, да?

Дон заинтересованно уставился Перси.

— Ты весь в бабушку.

Мальчишка насупился; эта мысль явно ему не нравилась.

— Это я к тому, — сказал Дон, снова включая звук в телевизоре, где возобновилась игра, — что ты зришь в корень.

Когда Карл и Анджела забрали детей, Дон решил пойти прогуляться. Ему нужна была свежая голова, чтобы всё обдумать. В трёх кварталах был ночной магазинчик; он мог бы дойти до него и купить орехов кешью. Они были его любимым лакомством — развращающе вкусные при достаточно низком содержании углеводов.

Была холодная ясная ночь, в некоторых домах в преддверии Хеллоуина уже зажгли тыквенные фонари; деревья с облетевшими листьями выглядели — очень подходяще моменту — голыми скелетами, тянущимися к безоблачному тёмному небу. Где‑то в отдалении залаяла собака.

Прогулка вывела его на точно, но без выдумки названный Диагональный проезд и по нему привела в окрестности средней школы Уиллоудейл. Без особой цели он свернул на футбольное поле позади школы, где изредка бывал ещё тогда, много лет назад, когда Карл школьником играл в футбол. Он забрался как можно дальше от уличных фонарей — хотя разницы особой не ощутил — и вытащил из кармана датакомм.

— Помоги мне найти Сигму Дракона, — сказал он ему, держа маленькое устройство прямо перед собой, словно собираясь сделать снимок.

— Повернитесь кругом, — сказал датакомм приятным мужским голосом. — Нацельте меня выше… ещё выше. Хорошо. Теперь поверните меня влево. Ещё. Ещё. Нет, слишком далеко, немного назад. Вот так. Сигма Дракона в центре вашего дисплея.

— Вон та яркая у верхнего края?

— Нет, это Дельта Дракона, также известная как Нодус Секундус. А яркая звезда ближе к нижнему краю — Эпсилон Дракона, или Тил. Сигма Дракона слишком слаба, чтобы её увидеть. — На дисплее появились две линии, скрещивающиеся на пустом участке неба. — Но она там есть.

Дон опустил датакомм и посмотрел непосредственно на ту же самую пустоту, фокусируя свои мысли на этой звезде, такой близкой по космическим стандартам, но тем не менее непостижимо далёкой по человеческим масштабам.

Несмотря на то, что драконианцы были частью его жизни уже сорок лет, как‑то так получилось, что они никогда не казались ему чем‑то реальным. О, он знал, что они есть — прямо сейчас, вон там, на другом конце луча зрения. Возможно, что в эту самую секунду там стоит какой‑нибудь драконианец, высматривая Солнце — которое на его ночном небе почти такое же тусклое, как и Сигма Дракона в небе Земли — и думает о странных существах, живущих где‑то там. Конечно, Сара скажет, что концепция одновременного «прямо сейчас» лишена смысла в релятивистской вселенной; даже если бы Дон сумел разглядеть Сигму Дракона, свет, который бы он увидел, был бы ею испущен 18,8 лет назад. И этот разрыв только усиливал ту нереальность, которую Дон всегда чувствовал по отношению к инопланетянам.

Но если они сделают то, о чём просят драконианцы, то они превратятся из абстракции в реальность, существующую здесь и сейчас, во плоти. Конечно, будучи рождёнными на Земле, они ничего не будут знать о своём родном мире, но, тем не менее, они будут с ним связаны.

Он закрыл датакомм, спрятал его в карман пиджака и снова зашагал.

Может быть, из‑за того, что он раньше думал о премьер‑министрах, ему пришло в голову, что Пьер Трюдо занимал этот пост, когда он сам ещё ходил в школу.