Сойер Роберт - Золотое руно (сборник)

— Пятьдесят семь секунд, — пробормотал он тихо, почти про себя. Потом разжал кулак с часами Ди. — Шестьдесят секунд!

— Конечно, — быстро сказал я. — Мы же знали, что они спешат.

— Заткнись, ЯЗОН. Просто заткнись, хорошо? — Он вышел из квартиры. На борту было утро, и травянистые коридоры заливал розовый свет зари. Аарон прошагал к остановке лифта, и я раскрыл перед ним дверь. Задержавшись на мгновение, он развернулся, выпятил челюсть и направился ко входу в лестничный колодец.

Он вышел из него сорока четырьмя уровнями ниже, немного запыхавшись. Он, однако, всё ещё находился в трёхстах метрах от входа на ангарную палубу, и этот путь по коридорам с покрытыми водорослями стенами его дыхания не выровнял. Он зашёл на склад оборудования, помещение несколько неправильной формы из‑за проходящих за его стенами вентиляционных и канализационных трубопроводов.

В помещении работал пылевичок, крошечный робот‑пылесос, чистивший пол. Автомат направил на Аарона свой глаз‑эхолокатор, вежливо бибикнул и запрыгал в сторону. С пола он вскочил на крышку стола; гидравлика его конечностей при этом зашипела сжатым воздухом. На столе он подпрыгнул снова и приземлился на крышу стоящих в ряд металлических шкафов; его резиновые ступни поглотили если не весь, то бо́льшую часть звука удара о металл. Его пылесос зашипел, и пылевичок принялся пожирать успевшую скопиться там пыль.

К сожалению, действия, предпринятые пылевичком, чтобы убраться с дороги Аарона, пропали втуне. Он прошёл прямиком к ряду шкафов и начал их все открывать. Пылевичок, очевидно, ощутил вибрацию листового железа, из которого были сделаны шкафы, и впал в оцепенение до тех пор, пока Аарон не уберётся восвояси.

Сначала Аарон нашёл себе инструментальный пояс с петлями для подвешивания инструментов и множеством мелких карманов на «липучках». После этого он выбрал ручной фонарь, плоскогубцы, слесарные ножницы, запасной счётчик топлива и горсть электронных компонентов, большинство из которых он брал из пластиковых контейнеров так, чтобы мои камеры не могли этого видеть. У меня, разумеется, была опись содержимого каждого шкафа, но что где лежит внутри шкафа, я не имел ни малейшего понятия. Он захлопнул металлические дверцы, и пылевичок снова принялся за работу.

В торце складского помещения имелась шлюзовая камера. Это была защищённая от дурака вращающаяся модель: цилиндрическое помещение достаточно большое, чтобы вместить пару человек, с единственной дверью. Аарон вошёл внутрь, задвинул за собой дверь и наступил на педаль, поворачивающую цилиндр на 180 градусов. Он снова откатил в сторону дверь и вышел в огромное пространство ангарной палубы. Там он быстро оглядел окна П‑образного центра управления в десяти метрах у него над головой, опоясывающие три из четырёх сторон ангара. Они были темны — так же, как в ночь, когда умерла Диана.

Аарон зашагал вглубь ангара. Упругое биопокрытие уже давно оттаяло и приглушало его шаги вместо того, чтобы отмечать их громовым хрустом. Некоторые из повреждённых участков уже были заменены, для остальных пока выращивали замену в гидропонных лабораториях.

Но путь Аарона лежал мимо мест с потрескавшимся и расколотым покрытием. Он направлялся не туда, где я припарковал «Орфей», и это стало для меня неожиданностью. Широким уверенным шагом Аарон направился прямиком к «Поллуксу», самому дальнему от «Орфея» в тесном ряду челноков. Биопокрытие закончилось прежде, чем он достиг цели — оно не было достаточно прочным, чтобы выдерживать давление колёс. Когда он сошёл с него на металлическую поверхность, его шаги стали громче и решительней.

«Поллукс» выглядел в точности как «Орфей» перед его незапланированным полётом, за исключением, разумеется, названия и бортового номера, начертанных полуметровыми буквами на серебристом корпусе.

Корабль удерживали над полом телескопические шасси, оканчивавшиеся толстыми резиновыми колёсами: одно под углом бумеранга, два других под серединой каждого из крыльев. Кончики крыльев находились примерно на уровне глаз Аарона. Он согнулся в пояснице и забрался под крыло, пропав из моего поля зрения. Звуки его движения, приглушённые крылом, порождали странное эхо от титанового с боровыми добавками корпуса, и за ними было трудно следить.

Внезапно он затих. Я триангулировал его канал медицинской телеметрии и предположил, что он находится непосредственно под центральным цилиндрическим корпусом челнока. Эта часть аппарата находилась менее чем в метре от пола, так что он не мог там стоять в полный рост. Ага — слабый признак напряжения в его телеметрии, за которым последовало небольшое дрожание ЭКГ. Он лёг на пол, и от прикосновения спины к холодному полу его сердце подпрыгнуло. Более чем вероятно, что он расположил тело вдоль оси «Поллукса». Это означало, что прямо у себя над головой, а также в отдалении справа и следа он мог видеть колёса посадочных шасси.

Я услышал звяканье инструментов, потом громкое потрескивание. Это, вероятно, означало, что он воспользовался гаечным ключом, чтобы открыть технический люк. Который из них? Вероятно, AA/9, квадратный люк со стороной около метра. Внезапно диафрагма моей настенной камеры немного сжалась, что означало, что он включил фонарик. Я знал, что он видит в пляшущем жёлтом луче: топливопроводы толщиной от одного до пяти сантиметров; фрагмент пузатого главного топливного бака, вероятно, покрытый моторным маслом; гидравлику, в том числе насосы и клапаны; переплетение оптических волокон, местами собранных клипсами в пучки; и аналоговый топливный счётчик с круглым циферблатом.

— Что ты делаешь? — спросил я в пространство ангара, делая небольшие паузы между словами, чтобы скомпенсировать эхо из‑за открытой полости в корпусе у него над головой.

— Плановое техобслуживание, — ответил он. Даже с его нечитаемой телеметрией я знал, что он лжёт.

Он стучал и звякал в течение трёх минут двадцати секунд, а я всё не мог сообразить, что он задумал. Потом он уронил что‑то, сначала лязгнувшее, а потом издавшее второй металлический звук потише. У его плоскогубцев рукоятки были обтянуты резиной; видимо, он их уронил, и они отскочили от пола, дважды стукнувшись об него. Он их подобрал. На самом пределе слышимости я различил скрип сжимаемых плоскогубцев, но стука я перед этим не слышал — видимо, он зажал ими что‑то мягкое. Топливопровод, ведущий к топливному счётчику, представлял собой резиновую трубку: это был, вероятно, он.

Я слышал, как Аарон едва слышно постанывает, а его ЭКГ показывала, что он производит физические усилия. Потом из‑под «Поллукса» вырвалась струя янтарной жидкости. Должно быть, он воспользовался ножницами, чтобы перерезать топливопровод. Струя быстро иссякла, и я предположил, что он пережал его выше разреза, прекратив утечку.