Сойер Роберт - Золотое руно (сборник)

— Да, это я, — ответил Кадим.

Дэррил кивнул.

— Мы проверили и перепроверили: это все. Ваш беглец — Оррин Джиллетт — был единственным пограничным случаем; если подвергся воздействию и он, то всего получается двадцать.

Сьюзан нахмурилась и повернулась к профессору Сингху.

— Вы видите какую‑нибудь систему в связях, которые мы уже установили? Что‑нибудь вроде, скажем, вы связываетесь с тем, кто к вам ближе, независимо от того, видите вы его или нет? Или вы связываетесь… не знаю… с тем, кто ближе всего к вам по возрасту или чему‑то ещё?

Сингх пожал плечами — похоже, это стало его излюбленным жестом.

— Я искал корреляции, но ничего не бросилось в глаза. Ясное дело, это не просто расстояние. К примеру, хирурги были гораздо ближе к президенту, чем рядовой Адамс. И если бы всё определялось расстоянием, то связи были бы двусторонними — A связывался бы с B, а B с A.

— Значит, — сказал Марк Гриффин, вставая — он был на добрые десять дюймов выше Сьюзан и явно хотел воспользоваться преимуществом, которое давал его впечатляющий рост, — как только мы изолируем всех людей из этого списка, мы сможем снять блокаду здания и снова разрешить людям входить и выходить, верно?

Сьюзан посмотрела на него снизу вверх — она терпеть этого не могла. Однако, надо полагать, нельзя стать главврачом крупной больницы, не выучив несколько приёмов психологического давления.

— Пока мы не идентифицируем того, кто на самом деле читает память президента, я бы не хотела рисковать.

— Агент Доусон, — сказал Гриффин, — записи покажут, что Мемориальная больница Лютера Терри немедленно подчинилась всем вашим требованиям. Наш персонал сотрудничал с вами по всем вопросам. Однако это не может продолжаться вечно; если необходимо, я обращусь к вашему руководству. Полагаю, это директор Хексли, верно? — Сьюзан пришлось отдать ему должное: он был в этом хорош — явно готовился к противостоянию. — Это больница. Мы обеспечиваем обширную территорию службой скорой помощи и амбулаторным лечением. Мы не можем оставаться закрытыми. И видит Бог, после того, что случилось сегодня, люди имеют право отправиться домой, к своим близким, и попытаться решить, как им жить дальше.

— Они также имеют право на то, чтобы безопасность их страны была под защитой, — сказала Сьюзан.

— Вероятно. Но вы не можете держать всех под замком, и мы должны снова начать принимать пациентов. У нас уже едва не случилась трагедия, агент Доусон: пациент, которого легко могли спасти здесь, едва не умер по пути в Бетесду, когда машину «скорой» перенаправили туда. И хотя нам невероятно повезло с тем, что при взрыве Белого Дома никто не пострадал, мы должны быть готовы к приёму жертв других терактов, которые могут произойти в Округе Колумбия.

— Я вас выслушала, доктор Гриффин. Теперь вы послушайте меня. Мы постараемся сделать всё как можно быстрее; мы будем опрашивать каждого человека из списка, пока не выясним, кто из них связан с президентом. Но я не позволю вам открыть здание до того, как мы это сделаем, вы понимаете?

Прежде чем Гриффин успел ответить, зазвонил «блэкберри» Сьюзан; рингтоном у неё была тема из «Внутри кольца» [40] Вымышленный телесериал о жизни Белого Дома. Под «кольцом» (the Beltway) имеется в виду кольцевая автодорога вокруг Вашингтона, столицы США; выражение «Внутри кольца» (Inside the Beltway) означает деятельность федерального правительства и государственную политику вообще. .

— Доусон!

— Здравствуйте, — произнёс мужской голос. — Меня зовут Дарио Соссо. Я агент ФБР, из группы в аэропорту «Рейган».

— Да? — вскинулась Сьюзан.

— Мы его взяли.

Сьюзан шумно выдохнула. Как начальник смены президентской охраны она постоянно получала новости о ситуации на Мемориале Линкольна. Отсутствие Дирка Дженкса было замечено, и она приказала найти его и задержать. В конце концов, именно Дженкс должен был проверить лифт в Мемориале Линкольна перед прибытием Джеррисона; он запросто мог оказаться сообщником Данбери. И это Дженкс запустил лифт, когда Данбери раскрылся и попытался сбежать — по‑видимому, получив результат, на который и рассчитывал: заставив Данбери упасть и разбиться насмерть.

— Спасибо, — сказала Сьюзан. — То, что он бежал, достаточное доказательство его причастности, но сообщите мне, если на допросе выяснится что‑то ещё.

— Обязательно, — ответил агент ФБР. Сьюзан завершила звонок, оглядела окружающих её людей и внезапно осознала, что не в силах встретиться взглядом с Дэррилом Хадкинсом. Один агент‑предатель — это само по себе очень плохо. Двое — уже заговор. И кто знает, сколько ещё людей участвовало в этом заговоре.

Сьюзан рекрутировала профессора Сингха помогать ей опрашивать потенциально связанных людей; он опросит половину группы, она — другую половину. Они завершили бы опрос быстрее, если бы привлекли к нему других агентов Секретной Службы, но она не знала, кому из них она могла доверять. Сингх же, у которого, как она вспомнила, за плечами было достаточно курсов психологии, чтобы знать, как эффективно допросить человека, не имел от неё секретов, и она получала доступ к его воспоминаниям о каждом интервью сразу по его окончании; это было почти так же хорошо, как самой быть в двух местах одновременно.

Следующей в списке Сьюзан значилась женщина по имени Рэйчел Коэн, работавшая в приходной кассе здесь, в Мемориальной больнице Лютера Терри; она оказалась на четвертом этаже, проходя как раз над лабораторией Сингха в момент, когда случился эффект сцепки памяти.

— Я не понимаю, — говорила Рэйчэл с весьма несчастным видом. — В этом нет никакого смысла.

— Мы все пытаемся его найти, — ответила Сьюзан. — Это был несчастный случай.

— Но это же… Боже, это извращение . То есть, я и не знала, что что‑то не так, пока вы мне не сказали.

— Похоже, что чужие воспоминания не приходят, пока не сработает какой‑то триггер, или вы сами о них не подумаете. Некоторые люди сразу понимали, что подверглись этому эффекту; другие, как вы, не знали об этом, пока я их не спросила напрямую.

Рэйчел в смятении покачала головой.

Но теперь, когда вы меня спросили, я уже не могу перестать вспоминать то, что знает он.

— Он? — переспросила Сьюзан, подаваясь вперёд. — Вы знаете его имя?

— Конечно. Оррин.

Вероятность того, что Орринов окажется двое, Сьюзан оценивала как весьма низкую, но всё же спросила:

— А фамилия?

— Джиллетт.

Сьюзан надеялась, что не дала отвращению отразиться на лице; Оррин Джиллет был тем самым адвокатом, который пытался бежать в самом начале изоляции. Для пущей уверенности она задала Рэйчел несколько вопросов о Джиллетте: имена его адвокатских партнёров, какую он закончил юридическую школу и прочее, а потом сверила эту информацию с его личный веб‑сайтом.