Дарослав Торунь - История с нетипичным концом

Он остановил лифт на одной из последних эстакад и был рад, что здесь так мало людей и на него никто не смотрит. Он шел домой. Он шел домой и хотел оказаться там как можно скорее. В этих нескольких комнатах, в той обстановке, которую он подбирал все эти годы в надежде, что подбирает не только для себя, в бережно сохраняемых сувенирах с Марса заключался весь его мир. Этот мир его успокоит и оправдает. Да, оправдает. Ведь он не имеет ничего общего с действительностью Новых Законов, Патрулей и женщин с огрубевшей кожей.

Он как раз наливал водку в большой стакан, наполнив его сначала на треть, затем наполовину и в конце концов до краев, когда услышал звонок. Отставив бутылку в сторону, Хейни подождал, пока звонок не повторился, подошел к двери и снял блокаду. У входа стоял Эндрью Маккаллиген.

Джордж Шеннон, 28 лет, категория С-4, возвращался домой. Он спешил, чтобы успеть до заката. Сегодня их очень задержали на фабрике. Мастер пришел только после десяти, и нельзя было раньше запустить конвейер, а дневную норму выполнять надо. Размашисто шагая, он присматривался к своим ботинкам. Никуда не годятся. Придется сказать Анне, чтобы из ближайшей зарплаты выкроила на новые. Ей это не понравится, как-никак серьезная трата, но эти уже так разбиты, что чуть с ног не падают. Было почти пусто, только время от времени кто-нибудь проскальзывал мимо, спеша, как и он, укрыться до заката. Значит, можно посмотреть в небо, не боясь, что случайно наткнешься взглядом на кого-нибудь с более высокой категорией. Солнце почти касается горизонта, а до дома еще далеко. Ускорив шаг, он представил себе, что случилось бы, застань его сирена на эстакаде, и перешел на бег. Собственная судьба его мало беспокоила, один раз живем, но что будет с Анной, останься она одна... Он вспомнил тот день, когда ему повезло. Рабочие его цеха бросали жребий и, хотя было их почти две сотни, именно он вытащил счастливый билет. Разрешение на создание семьи до получения категории С-2. Они с Анной были знакомы уже более трех лет, и кто знает, сколько им пришлось бы ждать еще. Как она радовалась, когда он сказал об этом!

Довольный тем, что успел до сирены свернуть в ответвление, соединяющее главную эстакаду с входом в здание, он пробежал еще немного и резко остановился. Прямо на него шел Патруль. Четверо молодых плечистых мужчин в черных мундирах. Они, вероятно, только что вышли из дома. Он медленно шел, пытаясь угадать, что, собственно, могло привести Патруль именно в этот дом. Увидев перед собой их ноги, остановился.

- Куда?

- Домой, - показал он вперед.

- Почему так поздно? Не знаешь, что вот-вот сирена?

Тон вопроса был острым и агрессивным. Шеннон стал оправдываться: говорил о мастере, дневной норме... Они слушали недолго.

- Фамилия?

- Шеннон. Джордж Шеннон, С-4.

- Как?

- Джордж Шеннон, С-4.

Тишина.

- Семья есть?

- Жена. Анна Шеннон, С-4.

- Брюс, это же...

Внезапно они рассмеялись, и Шеннон увидел, что их ноги отступают в сторону, освобождая проход.

- Ладно, возвращайся к ней. Она там, наверное, дождаться тебя не может.

Он бросился вперед, слыша за спиной их веселые голоса, но не разбирая слов. Когда он был уже у входа в здание, завыла сирена. Шеннон вбежал в лифт и нажал на кнопку. Анна будет смеяться, когда узнает. Сколько раз он ее поучал, чтобы избегала Патруля, а теперь сам попал к ним в объятия. Почему они смеялись? Лифт мчался вниз. Шенноны жили на одном из самых нижних этажей, но Джорджу в ближайшее время обещали новую работу, тогда они смогут переехать выше, туда, куда не доходит смрад гниющих на Начальном Уровне отходов.

Автомат разблокировал замки, и Шеннон хотел уже войти в квартиру, когда заметил торчащую из ящика на двери белую бумажку. Это был сложенный пополам листок с надписью "Уведомление". Выше, с краю, название учреждения: "Легион Закона и Порядка". Внутри у него все сжалось. Он шагнул за дверь, лязгнувшую за ним автоматическим замком, сбросил ботинки и босиком вошел в комнату. Пусто.

- Анна? - крикнул он в сторону кухни.

Тишина.

- Анна!

Он ворвался в ванну, потом побежал на кухню, снова в ванну. Никого. Шеннон остановился посреди комнаты с белой бумажкой в руке.

Прошло два часа. Он лежал на полу и перечитывал уведомление. В сотый раз. "Анна Шеннон, С-4, сегодня в 15:35 совершила преступление против Новых Законов, была задержана Патрулем N_18 Легиона Закона и Порядка, отдана под суд и осуждена. Приговор приведен в исполнение. Командир Патруля Брюс Харрис". Буквы впивались в мозг.

Еще минуту назад он извивался на полу, теперь же затих. Он знал, что ему нужно делать. Его жена лежит где-то на Начальном Уровне, на куче отходов. Одна. Он должен ее найти. Он должен быть там, возле нее. Шеннон встал и вышел из комнаты. Спустившись на несколько этажей, отделявших его от Начального Уровня, он открыл дверь наружу.

Эндрью Маккаллиген, 68 лет, категория А-2, шагал от стены к стене, погрузившись в размышления. Сегодня в Институте, позволив Хейни смотреть на себя, он принял решение. Теперь же его вновь терзали сомнения. Он готовил побег около двух лет и, опрометчиво доверив свою тайну не тому человеку, утратил бы не только шанс на его осуществление, но и то положение в обществе, которое занял в результате десятков лет работы. Однако Хейни был ему нужен. Как выдающийся конструктор ракетной техники и специалист по современным двигателям, он был незаменим. Кроме того, он единственный из всех, кого Маккаллиген знал, не боялся. Да, совершенно не боялся. Маккаллиген чувствовал это при каждой встрече. Хейни умен, воспитывался на Марсе - его не может удовлетворить жизнь в том мире, каким стала Земля после введения Новых Законов. Решено. Он взглянул на вырванный из блокнота листок, на котором записал адрес. Это недалеко. До сирены оставалось еще достаточно времени, чтобы добраться туда без спешки. Маккаллиген направился к двери, решившись действовать дальше без оглядки.

Через полчаса он нажал кнопку звонка под пластмассовой табличкой с фамилией Хейни. Нажал еще раз. Дверь открылась, и его встретил удивленный взгляд Хейни.

- Можно войти? - спросил Маккаллиген.

Хейни отодвинулся, сделав рукой жест приглашения. Он был обнажен до пояса, пиджак и рубашка валялись на полу, Маккаллиген, не дожидаясь, пока хозяин предложит ему сесть, опустился в подушки кресла. На столе он заметил открытую бутылку водки и стакан рядом; Хейни проследил его взгляд.

- Выпьете? - спросил он.

Маккаллиген покачал головой.

- Нет, спасибо.

Что-то тут было не так. Ему трудно было представить себе Хейни пьяницей, осушающим в одиночестве очередную бутылку. Вернулись сомнения. Еще есть время.

- Я пришел к вам с определенным предложением, - сказал он. - Сегодня я ухожу. И хочу, чтобы вы летели со мной.