Александр Шепиловский - Феномен

— Давайте в «кинга», — предложил я.

— Научи!

Владимир тоже сел за компанию, потому что играют вчетвером.

Мы в Горгазе, в аварийке в свободное от заявок время частенько вечером, когда нет начальства, играли в «кинга», а для остроты и стимула — на деньги. На копейки, конечно, много не выиграешь и не проиграешь, а интерес совсем уже другой. Нам запрещали играть, карты считались азартной игрой и даже идеологически вредной, а играющие чуть ли не морально разложившимися. Но мы все равно поигрывали, нас ловили, нас стыдили, грозили, но игра продолжалась. Время проходило быстрее и веселее и на нашей боеспособности это ничуть не отражалось, мы, наоборот, всегда были в форме. Но нельзя! Начальству игра щекотала нервы.

Мои ученики быстро разобрались что к чему, уяснили правила, поняли игру и втянулись в нее. Мы шумели, галдели, хохотали и спорили. А когда я для стимула предложил проигравших бить картами по ушам, то и вовсе весело стало. У меня рука не поднималась бить по ушам Потапова и Попова, они в моих глазах были необычными людьми — героями, учеными. Они же хлестали меня и Владимира с удовольствием, со смаком, с прикряхтыванием. Вовка ходил по столу, заглядывал всем в карты, советовал и выдавал секреты. Его несколько раз предупреждали, а потом Потапов рассердился и накрыл Вовку тяжелой хрустальной вазой, а чтобы тот не задохнулся, подложил под нее карандаш. Вовка что-то кричал о справедливости, о правах человека и о свободе, бесновался, но поняв, что его не освободят, смирился с заточением, следил за игрой молча и болел за меня, потому что видел только мои карты.

— Довольно! — неожиданно сказал Попов. — Я уже сплю, хр-р.

— Я тоже, — как эхо откликнулся Потапов. — Хр-р.

Я освободил Вовку и мы распрощались.

На следующий день Потапов и Попов были в нашем институте, изучали результаты экспериментов по раскалыванию кА-спирали, знакомились с работами американцев по замедлению и ускорению времени. Вечером друзья выступили по всемирному головидению и скромно рассказывали о своем шестилетнем пребывании на астероиде Жуся. Были и у меня в гостях, обращались со мной на равных, похвалили, что я занимаюсь боксом и сказали, чтобы я по-свойски называл их Потой и Попой. Но язык не поворачивался так называть. К Потапову я успел даже привязаться. Высокий, статный, он мягко улыбался, смотрел на меня влюбленными глазами, деликатно расспрашивал о житейских мелочах и с юмором рассказывал о себе и о друге, о разных казусах в их жизни. Попов застенчиво улыбался и говорил, что так оно все и было.

Ночью друзья вылетели в Краснокаменск, где находилась установка по преобразованию «застывших» электромагнитных волн прошлого — хроноскоп. Значит, они всерьез хотят докопаться до моих предков, используя изображение прошлого.

Вовка жил у меня. Если он в первые дни был весел, разговорчив и даже болтлив, то в последнее время стал задумчив, ел мало, был апатичным и вялым. Я забеспокоился:

— Не заболел ли ты, Вовка? Не стесняйся, говори.

— Тебя ли мне стесняться. Я здоровее всех вас вместе взятых. Но тут, Шурик, — он показал на сердце, — болит.

— Не влюбился ли? — в шутку спросил я, с опозданием поняв, что шутка здесь совершенно неуместна.

— В кого влюбляться? Нарочно подкусываешь меня, такого маленького и беззащитного, бессовестный феномен. Но ты почти угадал. Я как Наташу увидел, то сразу понял, что братан мой любит ее. А у меня на это никаких шансов. Дело даже не в этом. Миссию я свою выполнил, и вот теперь одинок. Ты понимаешь меня? Мне тепло, я сыт, одет, у меня любимая работа, все меня любят, уважают, но я все равно одинок! Мне бы для компании любого маленького человечка, хот бы вредного и сварливого, хоть бы кривого и косолапого, лишь бы он только был. Что там в институте по создании новой расы на Земле? Думают они создавать нас? Вызови-ка Току.

Я подошел к видофону и вызвал Току. Тот сконфуженно сжался и виновато проговорил, что мнения о целесообразности создания расы маленьких человечках расходятся, хотя организационные работы и ведутся.

— Так я и знал! — возмутился Вовка. — Сам к ним слетаю, разберусь на месте. Без толкача не могут! А сейчас, Шурик, позови моего непутевого старшего брата. Вообще-то мы с ним сегодня поссорились, но виноват-то больше я. Скажи ему, что я прошу прощения и беру свои некрасивые слова обратно. Пусть приходит сюда для важного разговора. Только один, без Наташи.

Владимир пришел быстро.

— Идея? — сразу спросил он.

— Тебе бы все идеи, — нарочно насупился Вовка. — А ты подумал, когда создавал меня, что производишь на свет живую душу? Она может страдать, ненавидеть, любить. Сам-то, небось, с Наташей гуляешь, развлекаешься. А я тебе кто? Мне, может, Наташа тоже нравится. Не забывай, что у нас с тобой вкусы одинаковые.

— Вовка, я все понял. Тебе без общения с людьми твоего калибра жить невмоготу. Ошибочку свою мы исправим. Давай, не будем входить в тонкости, без нюансов, будем действовать смело и решительно — я поговорю с Наташей, и мы получим ее маленькую копию. И ты будешь счастлив!

Вовка напружинился, крохотные глазенки его засверкали:

— Ты настоящий человек и брат, Вова! А она согласится?

— Я знаю ее — согласится.

— Но говорят, что женщине на ум всякое может прийти. И как еще на это посмотрят люди, ведь дятлов у нас полно.

— По-моему, — сказал я, — не найдется человека, который был бы против получения копии Наташи. Это же естественно — человеку необходимо общение с себе подобным. Не обрекать же Вовку на вечное одиночество.

— Правильно, Санек, говоришь, — улыбнулся Владимир. — Короче, Вовик, я начинаю действовать.

— Действуй, Вовочка! Ну, что еще потерял? Беги!

Владимир убежал. Взволнованный Вовка не мог найти себе места. Потом стал усиленно крутить «солнце» на перекладине и бешено носиться по комнате, сказав мне в минуту передышки, что так он успокаивается.

Вернулся Владимир не один — с Наташей. Вовка сразу застеснялся, начал разглядывать свои ногти, что-то подчищать в них, потом нагнулся и занялся пряжками на туфлях. Наташа тоже была смущена, но смело смотрела на Вовку и ждала, когда тот освободится.

— Я согласна, Вова, «раздвоить себя» и разделить все неудобства жизни с тобой.

— Я тоже согласен, — ответил Вовка, будто делал одолжение. — А неудобств здесь нет, у меня комфорт. Тебе понравится.

— Но одно условие — об этом должны знать все. Я не хочу делать так, как вы практиковали с братом. Подождем до утра.

— Не надо ждать, — замотал головой Вовка. — Не надо! Вдруг ты передумаешь. А вдруг я сам передумаю. Володя, браток, организуй это мероприятие прямо сейчас.

Владимир немедля вызвал по видофону Тараса и Добрыню и ошарашил их нашим предложением, от чего получил большое удовольствие.