Иван Тропов - Цензор

Он сорвал жалюзи, вытянул руку и стал стрелять - в небо, чтобы никого не задеть.

Время тянулось невыносимо медленно. Доли секунды растянулись в вечность - он жал курок раз за разом, и больше ничего не происходило. А потом снизу ответили. Первая пуля ударила в левое плечо. Его мотнуло и обожгло, но он устоял и продолжал стрелять. И в голове пульсировала только одно: "Быстрее бы все кончилось!"

На него обрушился град пуль. В живот, в грудь, в голову...

Он встретил их с радостью.

32.

И вдруг тьма расступилась. Сквозь веки пробился свет.

Наверно, это ад? Он открыл глаза.

От лица отъезжали окуляры, вверх поднимался шлем вира-контакта.

Накатило такое облегчение, которого Стас не испытывал ни разу в жизни. Это была всего лишь игра! Слава Билли всемогущему!..

Возле кресла стоял его шеф. И тот парень, который представился практикантом из Питера. Теперь парень был без грима и не притворялся. Никакой он не практикант. Психолог он.

- Стасик, - вкрадчиво говорил шеф. - За последний месяц вы проверяли семь игр, потратили двести пять часов полноценного вира-погружения, оплаченных государством, но ни в одной игре не довели тестовую сумму даже до трехсот лембед. Проверка не в счет.

Стас вдруг все понял. Все кусочки мозаики встали на свои места, - и то, зачем психолог под видом практиканта плел ему байки про американских цензоров; и почему вира-клуб "Реальность грез" был таким незаметным снаружи; и то, что там оказалась только одна не лицензированная игра, о которой он никогда не слышал, и почему на самом деле она до мелочей походила на реальный клуб; и почему в этой игре были такие реалистичные персонажи; и беременная женщина, и такая трогательная маленькая девчушка, все встало на свои места.

- Стасик, - говорил шеф, потихоньку распаляясь. - Вы неудовлетворительно прошли сегодняшнюю проверку на профпригодность. Собственно, вы ее совсем не прошли. Надеюсь, вы все понимаете? - Шеф сделал паузу, холодно разглядывая Стаса, словно пришпиленного булавкой, но еще извивающегося таракана. - Завтра. Сами. Ко мне на стол. По собственному желанию.

Стас кое-как выбрался из кресла. Слова шефа струились по краю сознания, но куда-то проваливались. Думать сейчас он не мог. Пережитый ужас и внезапное избавление выбили из него способность думать. Стас на всякий случай кивнул и на негнущихся ногах вышел из комнаты. Его била дрожь.

Обеспокоенный психолог вышел за ним.

А распалившийся старший цензор еще долго месил воздух ладонями, словно убеждал кого-то невидимого:

- В конце концов, здесь не место нытикам и слюнтяям! Что это за моральные страдания, что это за пацифистская муть! Мы не благотворительностью занимаемся! Мы служащие министерства по борьбе с пропагандой насилия и жестокости, черт возьми!..

Старший цензор все говорил и говорил. С напором, изо всех сил стараясь кого-то убедить. Да только не было в комнате никого, - кроме него самого.