Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том второй

Девушке совсем не желалось, чтобы что-либо менялось и ее звали госпожой, но она это не озвучила, ощущая в присутствии демоницы какую-то робость и единожды неловкость.

– Не бойтесь меня госпожа, – сызнова заговорила Кали-Даруга, стараясь снять той нежной молвью и томление с головы девочки, однако убрав от нее руку и более не пугая прикосновением перст, схожих с поцелуями. – Я вам кое-что принесла, госпожа, весть от Господа Першего.

– От Першего, – вмиг вздернувшись протяжно дыхнула Владу.

Она махом сотряслась всем телом и порывчато вздев голову, воззрилась в лицо рани, одновременно, обозрев и ее третий глаз во лбу, и второй язык на подбородке, да тотчас передернув плечами, вопросила:

– Что? Что за весть?

– Сейчас покажу, – все также умягчено произнесла рани Черных Каликамов, и, поднявшись с тахты, ступив влево опустилась пред девочкой на колени. – Я покажу, госпожа, только вы должны мне довериться и, естественно, позволить сие сделать.

– Да! Да! – с горячностью отозвалась Владелина, ощущая непреодолимую потребность в том, чтоб видеть Першего, слышать или хотя бы говорить о нем.

– Не тревожьтесь только, госпожа, – еще нежнее протянула демоница и враз обхватила руками девушку за плечи и голову, уставившись в ее лицо своими черными глазами. – Позвольте мне передать весть, госпожа. Позвольте мне передать весть, мой дражайший мальчик.

Владу не отозвалась, и как это почасту бывало, за нее ответил кто-то иной… Тот, кто составлял ее естество, или как она ошибочно предполагала душу. Он… Крушец нежданно вельми четко сказал так, что слова те гулким согласием прошелестели в голове девочки. И незамедлительно в очах Кали-Даруги завертелись многажды свершая круговерть золотые нити, вмале подавляя всякую черноту и окрашивая в ярко желтый цвет всю поверхность склеры. Миг погодя в голубой склере третьего глаза демоницы лучисто блеснула золотая полоса, и девушка всматриваясь в нее, внезапно увидела, как резко по той поверхности пролегла трещинка, стремительно разомкнувшаяся на две створки. Еще мгновение и Владелина оказалась в зеркальном зале печище Димургов с далеким сводом, напоминающим ночное небо, и полыхающими на нем серебристыми звездами. Перший возник в нем столь внезапно, что коли б не удерживающие юницу руки Кали-Даруги, она бы вскочила. Зиждитель мягко улыбнулся, его темная кожа заблистала златыми переливами, и с особой теплотой, присущей лишь ему, он молвил: «Любезная моя девочка прошу тебя принять помощь Кали-Даруги, она тебе нужна. И тогда… тогда мой бесценный, милый Крушец мы вскоре увидимся. Прошу тебя учись прилежно, исполняй все рекомендации Кали-Даруги. Любезная моя, дражайшая девочка… Мой драгоценный Крушец».

Голос старшего Димурга рывком смолк и тотчас пропал, и он, и его зала, а появились смыкающие створки голубого глаза рани Черных Каликамов.

– Перший… Перший, – громко вскрикнула девушка и не менее гулко хлюпнула носом, морг спустя надрывно зарыдав, и тягостно задрожала ее плоть. – Умру, умру без тебя.

Влада резко дернула головой стараясь высвободиться из рук рани, но последняя достаточно крепко удерживала ее, не давая возможности вырваться. В комнату меж тем торопливо вошла служка, и, приблизившись к столику, налила из кувшина в братину густо зеленой жидкости. Она все также спешно протянула полную посудину Кали-Даруге, и та, перехватив братину одной из рук, поднесла ее к устам девушки, мягко молвив:

– Господь Перший просил вас госпожа слушать мои рекомендации… Выпейте это, пожалуйста.

Юница, несмотря на плач и дрожь, послушалась рани Черных Каликамов и на миг сдержав рыдания, приложилась к братине, кажется, в один глоток выпив весьма кислый, густой отвар. Прошло совсем незначительное время, когда Влада, сама того не понимая почему, прекратила плакать и словно обмякла в руках Кали-Даруги, а та уже вновь вливала в нее напиток. Девушка выпила три такие братины, последнюю вже с трудом, потому как губы ей почти не подчинялись, да и все тело, расслабившись, стало вяло-неповоротливым. Рани демониц уложила девочку на кушетку, и замерла подле, нежно оглаживая перстами ее лоб, губы и ноздри. Владелина сейчас уже не подавала признаков жизни, веки ее широко раскрытые даже не мигали, и похоже не вздымалась грудь, принимающая в себя воздух… По-видимому, она впала в транс. Кали-Даруга еще подождала самую малость, посем склонилась к лицу юницы и коснулась кожи лба своим вторым языком задержав его там на чуть-чуть, и тотчас бойко поднявшись на ноги, повелительно сказала:

– Живее там. У нас мало времени. Госпоже вредно находится в таком состоянии.

И незамедлительно в комнату вошли еще две служки, торопливо направившиеся к кушетке, стоявшей справа. Они все также шибутно, ибо поспешали, подхватили кушетку за края, и, переместив, установили ее в середине помещения. Та же служка, что подавала рани братину, принялась закрывать окна, опуская вниз скрученные в рулон и нависающие по их верхнему окоему черные завесы, плотно скрывающую слюду. Кали-Даруга не доверяя никому бесценную девочку, сама подняла ее на руки. Бережно поправив дернувшуюся голову Влады, и пристроив ее себе на плечо, она направилась к кушетке. Все также заботливо-полюбовно рани Черных Каликамов опустила юницу на поверхность ложа и властно дополнила, обращаясь к застывшим подле кушетки и в целом вельми схожим меж собой служкам:

– Разденьте госпожу, да тактично, внимательно.

Покуда три демоницы раздевали и разували все еще расслабленную, не подающую признаков жизни девушку, иная служка, только днесь вошедшая в комнату, принесла и расставила по коло с десятка три свечей. Высокие, верно не менее локтя в длину, и дюже широкие в обхвате, они стояли столь плотно, что меж них почти не осталось проема, при том очерчивая границы самой кушетки. Установив свечи, демоница их подожгла при помощи ярко сияющего сферического камня. Однократное касание, какового до фитиля мгновенно вызвало пламя, весьма насыщенно запылавшего. И тотчас в помещении стало зримо светло, хотя все еще таилась мрачность, особенно вдоль стен.

– По углам, – скомандовала рани Черных Каликамов, оно как увидела, что в комнату вошла, остановившись в проеме, пятая демоница со стеклянным кувшином полным кроваво-красной жидкости и братиной в руках.

И не мешкая, следуя распоряжениям Кали-Даруги, все четыре служки разместились по углам комнаты. Правда одна из них оказалась вблизи от рани, так как в сам угол ей не давала встать объемная тахта.

Кали-Даруга медлительно подступив к кушетке, поправила голову, руки, ноги лежащей на ней Владелины. Засим, все также неторопко, она положила на лоб, уста, грудь и живот девочки свои длани и чуть слышно загудела. Легкие удары бубна раздались единожды с четырех углов помещения, точно по мановению чуда возникших в руках демониц, в определенный миг, поддерживая голос Кали-Даруги. А глас рани Черных Каликамов между тем набирал силу и гудел все выше и мощнее, и одновременно в ритм ему, нарастая, стучал бубен.