Роберт Шекли - Кн.5. Выбор. Рассказы

— Не торопись, Тай, — прервал его Мак-Алистер. — Мне кажется, здесь есть кое-кто, с кем тебе необходимо встретиться.

Дверь, ведущая в подвал, открылась, и на веранду вышли одноглазый карлик, тощий человек в черном костюме и двое хихикающих белокурых девчушек-близнецов.

— Ну, а сейчас можно кое-что и прояснить, — сказал Мак-Алистер. — Во-первых, что касается этого загадочного пакета, который Эд Уайттэйкер обнаружил в трюме мусорной шаланды «Клотильда» за два дня до того, как он исчез…

— Ну, — выдохнула Патти.

— В нем находилась всего-навсего деталь двигателя для космического корабля. Ее было необходимо отправить некоему Мишкину на планету Гармония, и в присутствии судьи Кларка я отослал ее в службу срочной доставки в Дэйд-Каунти.

Патти облегченно откинулась назад.

— Ну что ж, значит, все в порядке? Все мы были компанией дураков.

— Возможно, — сказала Луиза. — Но мы до сих пор не услышали объяснения всего остального.

Профессор Мак-Алистер задумчиво оглядел всех собравшихся на веранде.

— Для этого, — сказал он, — потребуется еще немного времени. Он подошел к серванту и налил себе стаканчик.

Надпись на двери гласила: «Компания Непрерывность, Инк.». Дядюшка Арнольд вошел, и его провели в кабинет Томаса Грантуэлла.

— Я насчет своего племянника, — сказал дядюшка Арнольд. Его зовут Том Мишкин. Он застрял на планете под названием Гармония, и ему необходима какая-то деталь к двигателю, чтобы его космический корабль вновь заработал. Но я никак не могу выслать ему эту деталь.

— Вы посылали ее с космическим грузовиком? — спросил Грантуэлл.

— Пытался. Но мне заявили, что в этом году компания по межзвездным грузовым перевозкам не принимает заявок, так что они бессильны помочь мне.

— А вы спрашивали их, что может случиться с вашим племянником?

— Они сказали, что отказываются верить в его существование, пока не будет доказано обратное.

Вот вам забота правительства о налогоплательщиках, — сказал Грантуэлл, — значит, вы, вернее молодой Мишкин, в трудном положении.

— А ваша организация может хоть что-то сделать для парня? — спросил дядюшка Арнольд.

— Разумеется, — твердо заявил Грантуэлл. — Компания «Непрерывность» была организована с целью обеспечения связи между несовместимыми постулатами. Мы напишем сценарий, который и станет звеном между двумя различными реальностями без нарушения какой-либо из них.

— Прекрасно, — сказал дядюшка Арнольд.

И произошло так, что всех жаб успокоили, а различные виды слонов были тайно переписаны. Следующий шаг был более решительным: необходим был материал для заполнения трещины, нужно было повернуть голову и оценить обстановку. Посредственность умерла в Канзас-Сити, и ее заменили на неподкупность. На встревоженной Земле были запущены гигантские механизмы. Организовывались всевозможные демонстрации. Люди решали сами. Фабрики увеличили производство продукции. Но это было еще не все. Мир предстал одетым в темные одеяния. Некоторые факты о давно существующей прозрачности умирали в зародыше. Напряжение в причинно-следственной цепи достигло невероятной величины. Раздавались голоса протеста. Возникла угроза всеобщих беспорядков.

Тем временем автор пытался во всей полноте разобраться в трудностях сложившейся обстановки. Он представлял себе различные варианты, включая даже убийство Мишкина и написание новой книги — может быть, поваренной. Но все же…

— Черт побери, — сказал Мишкин, — еще одна нулевая игра.

Деталь двигателя была представлена во всем ее великолепии, в воображении автора. Это было не очень четкое представление, она то напоминала жаровню, то «ситроен». Деталь звучала, как ансамбль рок-н-ролла. От нее пахло, как от газовой горелки.

Мишкин отдыхал на поляне. Робот наслаждался псевдоотдыхом, поскольку он не нуждался в настоящем, реальном отдыхе. Мишкин поднял голову и увидел, что кто-то направляется в его сторону по траве.

— Привет, — сказал человек с тысячей лиц. — Я отвечаю за данную последовательность. Я лично прибыл сюда, чтобы вынести решение.

— О чем вы говорите? — удивился Мишкин. — Я сижу здесь и всего-навсего жду прибытия детали к двигателю космического корабля.

У человека перекосилось лицо.

— Мне очень жаль, что все так получилось, но, знаете ли, мы уже отбросили эту предпосылку. Вся эта концепция вашего пребывания на незнакомой планете, ожидание прибытия детали к двигателю космического корабля — все это считается неподходящим в драматическом отношении. Следовательно, мы все это отбрасываем.

— Это должно означать, что вы отбрасываете и меня?

Человек посмотрел на него с жалостью.

— Боюсь, что так. На ваше место найден новый герой.

Это была личность сложная: изобретательный, ужасно привлекательный, мужественный и разносторонний человек. У него были свои черты характера, свои привычки и идиосинкразии. У него была душа, особенности, организменные жидкости. У него была сексуальная жизнь. История его жизни была сложной и противоречивой. На левой щеке у него было небольшое родимое пятно. Брови у него были как у Мефистофеля. Он был неотразим.

— Вот ваша замена, — сказал человек. — Вы сделали все, что было в ваших силах, Мишкин. И в том, что вы попали в такое безвыходное положение, вашей вины нет. Но ведь нам необходимо покончить с этим, а для этого необходимо сотрудничество наших персонажей, а вы — вы просто не обладаете никакими особенностями, с которыми автор мог бы работать.

Мишкин немедленно обзавелся тиком, заиканием, манерой покусывать губы, усами и съемной вставной челюстью.

— Простите, я не это имею в виду, — сказал человек. — А сейчас я покину вас, чтобы вы могли познакомиться.

И человек тут же превратился в дерево.

— Как поживаете? — спросил Мишкин.

— Как поживаете? — спросил герой.

— Хотите чашечку кофе? — спросил Мишкин.

— Спасибо, с большим удовольствием, — ответил герой.

Мишкин налил кофе. Они пили его молча.

— Хорошая у нас погода, — сказал герой.

— Где? — спросил Мишкин.

— Да там, в чистилище, — ответил герой. — Я проводил там время с другими архетипами.

— Здесь тоже было неплохо, — заметил Мишкин.

Дерево превратилось в человека.

— Взаимодействуйте! — прошипел он и вновь превратился в дерево.

Герой застенчиво улыбнулся.

— Довольно неудобное положение, правда?

— Вполне согласен, — сказал Мишкин. — Лично я с тех пор, как все это началось, побывал не в одном неудобном положении. Вероятно, отдых пошел бы мне на пользу.