Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

Король сжал браслет в кулаке.

КараБансити попытался слабо воспротивиться, но лицо короля мгновенно преобразилось, и ярость вспыхнула в каждой его черточке. Как хищная птица, он быстро наклонился вперед.

— Тебе, безбожнику, не понять, что Борлиен живет и умирает только своей религией. Разве не грозят нам со всех сторон варвары и неверные? Без веры империя не сможет существовать, без веры она — ничто. Браслет, который ты осмелился потребовать у меня назад, олицетворяет собой угрозу вере, а следовательно, и самой империи. Эти мигающие цифры порождены миром, который способен принести нам гибель… — Понизив голос, король добавил: — Таково мое убеждение, а убеждение — это то, с чем мы должны жить и умирать.

КараБансити укусил себя за костяшки пальцев и промолчал, а король, окинув его задумчивым взглядом, продолжал:

— Я предлагаю тебе должность моего Главного Советника. Подумай, и если решишься принять мое предложение, приходи во дворец завтра. Мы продолжим наш разговор. А эту еретическую игрушку я оставлю себе.

Проследив взглядом, как исчезает браслет в складках королевской одежды, КараБансити вздохнул.

— Я благодарю вас, ваше величество, за столь лестное для меня предложение. Но прежде чем принять окончательное решение, я должен посоветоваться со своим главным советником — с женой…

Король повернулся и без слов покинул зал. КараБансити склонился в поклоне.

В коридоре неподалеку от приемной зала посланник Святейшего Це’Сарра готовился предстать перед монархом.

Медальон с портретом королевы королев, счастливым обладателем которого Элам Эсомбер являлся, был сделан из бивня морского чудовища. Лицо МирдемИнггалы, с четкой линией безупречных бровей, обрамленное густыми локонами, рассыпанными в хорошо продуманном беспорядке, было прекрасно. Глаза королевы цвета темной морской голубизны были затенены густыми ресницами, упрямый подбородок придавал ее лицу властности.

Рассматривая портрет, посланник Святейшего Це’Сарра позволил своим мыслям принять весьма фривольное направление. Совсем скоро, может быть, всего через день-другой, он увидит оригинал этого чудесного портрета воочию, и эта мысль отдавалась тянущим жаром в его чреслах.

Элам Эсомбер был не один. Перед ним стояли два шпиона Святейшего Це’Сарра, которые принесли свежие новости. Не отрывая глаз от портрета королевы королев, посланник выслушал последние сплетни Оттассола. Главной темой пересудов на рынках и в кабаках была та опасность, которой королева королев подвергнется, едва ее брак с королем ЯндолАнганолом будет расторгнут. Когда она подпишет грамоту, король скорее всего постарается удалить МирдемИнггалу со сцены совершенно. Окончательно.

Симпатии большинства и знати, и простолюдинов были на стороне королевы. Короля можно было обвинить во многом: он упрятал в застенок собственного отца и разорил страну. Ввиду этого существовала опасность бунта, который приведет на престол королеву. Что, по сути дела, не противоречило закону наследования.

Заставив себя наконец оторвать взгляд от портрета, Эсомбер ласково взглянул на шпионов.

— Ах вы, черви, — тихо проговорил он. — Еретики. Собиратели грязных сплетен. Короли всегда разоряют свои страны — на то они и короли, это их первейшее занятие. Мало кто из королей, получив власть, не бросил в темницу папашу. И разве быть королевой — это не смертельно опасно? А простолюдины? Разве не мечтает любая толпа взбунтоваться и свергнуть кого-то — все равно, того короля или этого, им безразлично. То, о чем вы осмелились судить, — обычное дело для власть предержащих в нашем мире. В ваших донесениях нет ничего нового. В Олдорандо за такие донесения шпионов просто-напросто порют.

Шпики виновато понурились.

— Еще мы хотели доложить вам, что встречали в Оттассоле агентов Олдорандо.

— Уверен, что в отличие от вас они не проводят все время за бутылкой дешевого вина в припортовых кабаках. В следующий раз я жду от вас действительно ценных сведений, а не сплетен.

Шпионы поклонились и удалились, улыбаясь, как люди, получившие значительно больше того, на что рассчитывали.

Элам Эсомбер вздохнул и вновь посмотрел на портрет королевы.

— Наверняка она глупа или имеет какой-то другой изъян, уравновешивающий столь поразительную красоту, — тихо проговорил он и убрал медальон в потайной карман.

Посланник Це’Сарра Киландра IX происходил из благородной глубоко религиозной семьи Берущих, обладающей обширными связями в подземельях Святого Города. Его отец, суровый член Верховного Суда, которого Элам всегда презирал, считал, что успех в карьере пришел к его сыну чересчур рано. Свою нынешнюю поездку посланник Эсомбер считал больше развлекательной, чем деловой. С благоволения Святейшего ему вышли внеочередные каникулы, а на каникулах не грех и развлечься. И в планах посланника эти развлечения в немалой степени были связаны с королевой МирдемИнггалой.

Посланник решил, что настала пора предстать перед королем. Он вызвал слугу и потребовал отвести себя к королю. Через несколько минут старые друзья заключили друг друга в объятия.

Эсомбер отметил, что с последней их встречи король стал еще более нервным и озабоченным. Монарх повел посланника в пиршественную залу, где веселье по-прежнему шло полным ходом. Рунт Юлий не отставая бежал за королем. Посланник Эсомбер с отвращением взглянул на фагора, но промолчал.

— Итак, Ян, — сказал он, когда они уселись за стол, — милостью Господней мы оба добрались в Оттассол живыми и невредимыми. Меч недругов миновал нас на нашем пути.

Дружба короля и посланника была дружбой в том смысле, как ее понимали в этих кругах. Больше всего в Эсомбере короля привлекали циничное отношение к жизни и манера всегда держать голову чуть набок, словно от вечного желания задать миру каверзный вопрос.

— Да, Ундрейд Молот пока прекратил свои разбойные вылазки. Думаю, что о моих попытках покончить с Дарвлишем Черепом ты тоже наслышан?

— Не сомневаюсь, что эти проходимцы так же устрашающи, как их имена. Интересно, если бы они звались по-другому, не так неуклюже, это отразилось бы как-нибудь на их манерах?

— Надеюсь, тебя хорошо устроили?

— Сказать по правде, Ян, я всегда чувствовал себя в твоем подземном дворце неуютно. Что будет, если Такисса вдруг выйдет из берегов?

— Крестьяне возведут на пути паводка дамбу из собственных тел. Как ты смотришь на то, если мы отплывем в Гравабагалинен завтра же? Приближается сезон муссонов, а дело уже и без того очень сильно затянулось. Чем раньше я получу развод, тем лучше.

— Хорошо, можно отплыть и завтра. Ты же знаешь, я не имею ничего против морских прогулок — конечно, непродолжительных и поближе к берегу.