Петр Заспа - Аэронавт

– Пять.

Внутри гондолы дирижабля было темно. Грузовое помещение освещалось через крохотные окна, размером не превышавшие форточку в квартире, и их явно не хватало. Смородин и Стефан стояли рядом с таким окном и видели, как команда в кожаных крагах отвязала гайдропы дирижабля от мачт и теперь волочилась по траве, ожидая приказ разом бросить канаты. Большую часть грузового помещения занимали открытые ящики, доверху наполненные короткими цилиндрами, с приклёпанным хвостовым оперением из тонких медных пластин.

«Да ведь это бомбы! – осенила Смородина догадка. – Примитивные, допотопные, даже не выдержанные в одном калибре, но это бомбы!»

На глаз, вес их казался от пяти до десяти килограммов. В носу каждой бомбы блестел навёрнутый поверх взрывателя металлический стакан, покрытый мелким рифлением, а поверх её серого брюха шли красные полосы, обозначающие предназначение. Ящиков с бомбами было много. Они занимали всё свободное место, оставляя узкий проход в серединную часть гондолы, где висели гамаки команды, а дальше уже была видна дверь в следующий отсек, перегороженный деревянной переборкой. Занятый работой экипаж пока не обращал на новобранцев внимания, и Смородин мог обследовать эту часть гондолы, переходя от одного борта к другому. На его взгляд всё здесь было тривиально, просто и элементарно. Никаких хитрых инженерных решений, никаких таинственных загадок. Даже входная дверь запиралась на примитивный засов, смахивающий на большой шпингалет. Палуба под ногами поскрипывала деревом, а над головой потрескивали по оболочке дирижабля канаты, напоминая хлопанье на ветру парусов.

Неожиданно за спиной залился трелью боцманский свисток, и усиленный через переговорные трубы голос прокричал новую команду:

– Слить балласт!

Мимо Смородина пробежали с десяток аэронавтов и, оттолкнув в сторону Стефана с Марко, навалились на скрывающиеся в полумраке вентили. Хлынувшая из внутренних баков вода тут же образовала под дирижаблем небольшое озеро. Теперь уже ничего не могла поделать повиснувшая на гайдропах команда, обслуживающая взлёт, и, пробежав ещё с десяток метров, бросила канаты, отпустив «Августейшую династию» в небо.

Взлёт получился очень стремительный, и Смородин едва устоял на подогнувшихся от перегрузки ногах. Небольшой клочок поля, видимый в окно, мгновенно сменился синевой неба, и не прошло минуты, как тот же голос объявил:

– Триста метров!

Прильнув к окну, Смородин смотрел на удаляющуюся землю, по привычке стараясь запомнить детали внизу. Всюду тянулись зелёные леса. Они, будто гигантский ковёр, скрывались где-то за горизонтом, а на краю этого ковра зияла уменьшающаяся на глазах рыжая проплешина с серыми контурами дирижаблей. Их было не менее двух десятков. Миша попытался их посчитать, но «Августейшая династия» ворвалась в облака, и земля исчезла за белым туманом. А дальше произошло то, что впервые его озадачило. С обеих сторон гондолы, впереди и сзади, на ферменных мачтах стояли двигатели с короткими двухлопастными винтами. Поначалу Смородин не обратил на них внимания, больше занятый изучением самого дирижабля. Но сейчас они заработали, и это заставило его изрядно удивиться, потому что работали двигатели совершенно бесшумно. Первой мыслью было, что виной тому хорошая звукоизоляция, но он тут же понял ошибку своего предположения, потому что отчётливо слышал шипение винтов. Тогда Смородин перешёл к окну, расположенному напротив одного из двигателей. Больше всего его удивляло, что они не только не издавали шум, но и не выделяли выхлопных газов. Никаких пышущих огнём труб, никаких свистящих паром клапанов. На массивных креплениях стояли чёрные баллоны, сращённые с такими же чёрными округлыми боками двигателей. За ними, прикрытые от спутной струи винтов, находились деревянные короба с блестящими баллонами поменьше, соединёнными в одно целое множеством медных труб. Дальше изучение моторов прервали хлопнувшие двери, и в грузовой отсек вошёл командэр Юлиус.

Свободный от работы экипаж выстроился вдоль стен, по обе стороны гондолы. Глядя, с каким подобострастием застыли аэронавты, вытянув вперёд подбородки, Смородин невольно и сам стал по стойке «смирно».

Командэр прошёл вдоль строя, выглянул в окно и спросил не отстающего от него ни на шаг боцмана:

– Сколько?

– Полторы тысячи метров, ваше превосходительство!

– Достаточно. Прекратить подъём и открыть створки.

Пол под ногами заскрипел, и вдруг две его половины рухнули вниз, открыв квадратный проём больше метра в ширину. Внизу показались проплывающие хлопья облаков, а в редких разрывах пробивалась зеленью земля.

Командэр Юлиус застыл на краю и, задумчиво глядя вниз, вновь начал перекатываться с носков на пятки. Свежий воздух врывался внутрь гондолы и шевелил перья на его кивере, носы сапог висели над пропастью, но он, казалось, этого не замечал. На лице генерала блуждала загадочная ухмылка. Затем, будто спохватившись, он встряхнулся от задумчивости и, оглянувшись, приказал новобранцам стать с ним рядом. Смородин заметил, что парашютов у аэронавтов не было. И по всей видимости, они их даже не знали. Тем более странной показалась генеральская бравада в игру – «сорвусь – не сорвусь». Достаточно было лёгкого толчка или неловкого движения, и кивер командэра сорвался бы вниз вместе со своим хозяином. Миша догадался, что это до сих пор продолжается их проверка, потому сделал пару уверенных шагов и стал рядом с генералом, застыв с невозмутимым видом – не этому расфуфыренному фазану пугать его высотой!

Дирижабль вошёл в облака, и теперь люк заполнился плотным туманом. Генерал прошёлся перед неровным строем новобранцев, и вдруг будто выстрелил чётким и хорошо поставленным командным голосом:

– Огонь! Огонь – самый главный наш враг!

Командэр достал из кармана спичечный коробок, покрытый тонким слоем парафина.

– Вы должны это запомнить крепче, чем собственное имя! И вы это запомните!

Командэр поднял коробок над головой и гулко потряс.

– Спички, табак и даже запах табака на борту – преступление!

Он неспешно прошёлся перед строем, продолжая чеканить правила аэронавтов:

– Любой из вас, заметивший даже сожжённую спичку в кармане соседа, обязан доложить первому попавшемуся на глаза офицеру или боцману и не допустить, чтобы эта спичка оказалась на борту. Это вам ясно?

– Ясно, ваше превосходительство, – нестройным ропотом ответили новобранцы.

– Не уверен.

Командэр взглянул в лицо Смородину, затем долго изучал потупившего взгляд Стефана, но прошёл дальше и остановился рядом с Луйку. Подбросив на ладони, генерал вложил спичечный коробок в его оттопыривавшийся карман. Отойдя на шаг, он указал на Луйку пальцем: