Герберт Уэллс - Пища богов

- Мистер Редвуд, сэр, - начал он, - не будете ли вы так любезны отправиться со мной к мистеру Кейтэрему? Он желал бы видеть вас безотлагательно...

- Видеть меня!.. - В мозгу Редвуда вспыхнул вопрос, который ему не сразу удалось выговорить. Он чуть помедлил. Потом спросил срывающимся голосом:

- Что Кейтэрем сделал с моим сыном?

Затаив дыхание, он ждал ответа.

- С вашим сыном, сэр? Насколько мы можем судить, ваш сын чувствует себя хорошо.

- Чувствует себя хорошо?

- Вчера он был ранен, сэр. Разве вы не слыхали?

От этого лицемерия Редвуд вышел из себя. В голосе его звучал уже не страх, а гнев:

- Вы прекрасно знаете, что я не слыхал. Как вам известно, я не мог ничего слышать.

- Мистер Кейтэрем опасался, сэр... Такие события, бунт... И так неожиданно... Нас застали врасплох. Он арестовал вас, чтобы спасти от какой-либо несчастной случайности...

- Он арестовал меня, чтобы я не мог предупредить сына и помочь ему советом. Ну, что же дальше? Рассказывайте. Что произошло? Вы победили? Удалось вам их перебить?

Молодой человек шагнул было к окну и обернулся.

- Нет, сэр, - ответил он кратко.

- Что вам поручили мне передать?

- Уверяю вас, сэр, столкновение произошло не по нашей вине. Для нас это была совершенная неожиданность...

- Что вы хотите сказать?

- Я хочу сказать, сэр, что гиганты в какой-то степени сохранили свои позиции.

Весь мир словно светом озарился. Потрясенный Редвуд чуть не зарыдал, горло сжала судорога, лицо исказилось. Но тотчас он глубоко, с облегчением вздохнул. Сердце радостно заколотилось: значит, гиганты сохранили свои позиции!

- Был жестокий бой... разрушения ужасные. Какое-то чудовищное недоразумение... На севере и в центральных графствах многие гиганты погибли... Это охватило всю страну.

- И они продолжают драться?

- Нет, сэр. Поднят белый флаг.

- Кто поднял, они?

- Нет, сэр. Перемирие предложил мистер Кейтэрем. Все это - чудовищное недоразумение. Потому он и хочет с вами побеседовать, изложить вам свою точку зрения. Настаивают, чтобы вы вмешались.

Редвуд перебил его:

- Вам известно, что с моим сыном?

- Он был ранен.

- Да говорите же! Рассказывайте!

- Он шел с принцессой... тогда еще не был завершен маневр по... м-м... окружению лагеря Коссаров... этой ямы в Чизлхерсте. Ваш сын с принцессой шли напролом сквозь чащу гигантского овса, вышли к реке и наткнулись на роту пехоты... Солдаты весь день нервничали... вот и началась паника.

- Они его застрелили?

- Нет, сэр. Они разбежались. Но некоторые стреляли... С перепугу, наобум. Это было нарушение приказа, сэр.

Редвуд недоверчиво хмыкнул.

- Можете мне поверить, сэр. Не стану кривить душой, приказ был отдан не ради вашего сына, а ради принцессы.

- Да, этому модою поверить.

- Они оба с криком бежали к крепости. Солдаты метались во все стороны, потом кое-кто начал стрелять. Видели, как он споткнулся.

- Ох!

- Да, сэр. Но мы знаем, что рана несерьезная.

- Откуда знаете?

- Он передал, что чувствует себя хорошо, сэр.

- Передал для меня?

- Для кого же еще, сэр.

Минуту Редвуд стоял, прижав руки к груди, и старался осмыслить услышанное. Потом его возмущение вырвалось наружу:

- Так, значит, вы, как дураки, просчитались, не справились и сели в лужу, а теперь еще прикидываетесь, что вовсе и не думали убивать! И потом... Что с остальными?

Молодой человек посмотрел вопросительно.

- С остальными гигантами, - нетерпеливо пояснил Редвуд.

Его собеседник больше не притворялся, что не понимает.

- Тринадцать убито, сэр, - ответил он упавшим голосом.

- И есть еще раненые?

- Да, сэр.

Редвуд задохнулся от ярости.

- И Кейтэрем хочет, чтоб я с ним разговаривал! - крикнул он. - Где остальные?

- Некоторые добрались до крепости еще во время сражения, сэр... Они, видимо, этого ждали...

- Мудрено было не ждать. Если бы не Коссар... А Коссар там?

- Да, сэр. И там все уцелевшие гиганты... Те, что не добрались в Чизлхерст во время боя, уже пришли туда, пользуясь перемирием, или идут сейчас.

- Стало быть, вы разбиты, - сказал Редвуд.

- Мы не разбиты. Нет, сэр. Нельзя сказать, что мы разбиты. Но ваши гиганты ведут войну не по правилам. Они нарушают все законы, так было прошлой ночью и вот теперь опять. Мы уже прекратили атаку, оттянули войска. И вдруг сегодня - бомбардировка Лондона...

- Это их право!

- Но снаряды начинены... ядом...

- Ядом?

- Да, ядом. Пищей...

- Гераклеофорбией?

- Да, сэр. Мистер Кейтэрем хотел бы, сэр...

- Вы разбиты! Теперь ваша игра проиграна! Молодец, Коссар! Что вам остается делать? Как ни старайтесь, толку не будет. Теперь вы будете вдыхать ее с пылью на каждой улице. Какой же смысл драться? Воевать по правилам, как бы не так! И ваш Кейтэрем воображает, что я приду ему на выручку?! Просчитались, молодые люди! На что мне этот пустозвон? Он лопнул, как мыльный пузырь! Довольно он убивал, и врал, и путал, его песенка спета. Зачем я к нему пойду?

Молодой человек слушал внимательно и почтительно.

- Дело в том, сэр, - вставил он, - что гиганты непременно хотят вас видеть. Они не желают признавать никаких других парламентеров. Боюсь, что, если вы к ним не пойдете, сэр, опять прольется кровь.

- Ваша? Очень может быть.

- Нет, сэр, и их кровь тоже. Человечество больше этого не потерпит - с гигантами будет покончено.

Редвуд обвел взглядом свой кабинет. Задержался на портрете сына. Обернулся - и встретил вопрошающий взгляд молодого человека.

- Хорошо, - сказал он наконец. - Я пойду.

Встреча с Кейтэремом вышла совсем не такая, как ожидал Редвуд. Он видел великого демагога всего два раза в жизни: один раз на банкете, второй - в кулуарах парламента - и представлял себе его больше по газетам и карикатурам: легендарный Кейтэрем, Джек-Потрошитель великанов, Персей и прочее. Встреча с живым человеком опрокинула это представление.

Он увидел не то лицо, что примелькалось на портретах и шаржах, но лицо человека, измученного бессонницей и усталостью: морщинистое, осунувшееся, с желтоватыми белками глаз и обмякшим ртом. Конечно, карие глаза были те же, и те же черные волосы, и тот же четкий орлиный профиль, но было и нечто иное, от чего гнев Редвуда сразу погас, и он не разразился приготовленной речью. Этот человек страдал, жестоко страдал: в нем чувствовалось непомерное напряжение. В первую секунду он, казалось, только играл самого себя. А потом один жест, пустячное, но предательское движение - и Редвуд понял, что Кейтэрем подхлестывает себя наркотиками. Он сунул большой палец в жилетный карман и после нескольких фраз, уже не скрываясь, положил в рот маленькую таблетку.

Более того, несмотря на неестественное напряжение, сквозившее во всем его облике, несмотря на то, что он был лет на двенадцать моложе ученого и во многом перед ним не прав, Редвуд сразу почувствовал: еще и сейчас есть в Кейтэреме какая-то особая сила - личное обаяние, что ли, - которая принесла ему славу и губительную власть. Этого Редвуд тоже не предвидел. Кейтэрем сразу взял над ним верх. Он задавал тон и направление разговору. Это произошло как-то само собой. В присутствии Кейтэрема все намерения Редвуда разлетелись, как дым. Здороваясь, Кейтэрем протянул руку - и Редвуд пожал ее, а ведь он решил было отвергнуть эту фамильярность! И с первого слова Кейтэрем разговаривал так, как будто их постигла общая беда и они должны вместе найти выход.