Герберт Уэллс - Пища богов

- Думает, это они от его дурацкого порошка так вырошли.

И мистер Скилетт хмыкнул, подавляя смешок.

Поистине, в этот день мистер Бенсингтон чувствовал себя именинником. И ему вовсе не хотелось придираться к мелочам. Правда, при свете этого солнечного дня, как никогда, бросалось в глаза, что Скилетты - неряхи и хозяйничают спустя рукава. Но он ни разу не повысил голос. В изгородях загонов кое-где оказались дыры и прорехи, но он удовольствовался объяснением Скилетта, что тут виноваты "лиша или шобака, а может, еще какой зверь". Потом мистер Бенсингтон заметил, что инкубатор давно не чищен.

- Ваша правда, сэр, - со смиренной улыбочкой, скрестив руки на груди, ответила миссис Скилетт. - Только когда ж нам их чистить? Поверите, за все время минутки свободной не было...

Скилетт жаловался, что их одолевают крысы, надо ставить капканы, и мистер Бенсингтон поднялся на чердак; норы и впрямь оказались громадные, и вокруг - грязь и мерзость запустения, а ведь здесь хранили и смешивали с мукой и отрубями Пищу богов! Скилетты принадлежали к той породе людей, что никак не могут расстаться с битой посудой, со старыми пустыми коробками, банками и склянками, - весь чердак был завален этим хламом. В углу медленно гнила сваленная Скилеттом на хранение куча яблок; с гвоздя, вбитого в скошенный потолок, свисало несколько кроличьих шкурок, на которых Скилетт собирался испробовать свои скорняжные таланты ("по чашти мехов я первый знаток", - сообщил он).

Глядя на этот хаос, мистер Бенсингтон неодобрительно морщился, но шум поднимать не стал и даже при виде осы, которая лакомилась из аптечной фарфоровой баночки Гераклеофорбией номер четыре, только заметил кротко, что не следует держать этот порошок открытым, не то он отсыреет.

А потом, забыв обо всех этих досадных мелочах, он сказал Скилетту то, что все время было у него на уме:

- Знаете, Скилетт... надо бы зарезать одного из тех цыплят... как образец. Давайте сегодня же и зарежем, и я его захвачу с собой в Лондон.

Он притворился, будто разглядывает что-то в другой аптечной баночке, потом снял очки и тщательно протер.

- Мне бы хотелось, - продолжал он, - очень бы хотелось сохранить что-нибудь на память... такой, знаете, сувенир о сегодняшнем дне... и об этом именно выводке... А кстати, вы не давали этим цыплятам мяса? спросил он вдруг.

- Что вы, шэр! - обиделся Скилетт. - Не первый день за птицей ходим, видали кур вшякой породы, ш чего бы это нам делать такие глупошти.

- А остатки от своего обеда вы им не бросали? Мне, знаете, показалось, что там в дальнем углу валяются кости кролика...

Они пошли посмотреть и увидели дочиста обглоданный скелет, но не кролика, а кошки.

- Никакой это не цыпленок, - сказала мистеру Бенсингтону кузина Джейн. - Что же, по-вашему, я никогда в жизни цыплят не видела? - Кузина Джейн начинала горячиться. - Во-первых, он слишком большой, а во-вторых, сразу видно, что это не цыпленок. Это больше похоже на дрофу.

- Что до меня, - нехотя сказал Редвуд, поняв по лицу Бенсингтона, что отмолчаться не удастся, - судя по всем данным, я, признаться...

- Ну, конечно... - сказала кузина Джейн. - Умные люди верят собственным глазам, а вы тут с какими-то данными...

- Но позвольте, мисс Бенсингтон!..

- А, да что вас слушать! - сказала кузина Джейн. - Все вы, мужчины, одинаковы.

- Судя по всем данным, эту птицу, безусловно, следует отнести к разряду... без сомнения, она ненормально гипертрофирована, однако же... тем более, что она вывелась из обыкновенного куриного яйца... Да, мисс Бенсингтон, я вынужден признать, что... что иначе, как цыпленком, эту птицу не назовешь.

- Так что же, по-вашему, это цыпленок?

- Думаю, что да, - сказал мистер Редвуд.

- Какая чепуха! - воскликнула кузина Джейн и смерила его гневным взглядом. - Всякое терпение с вами лопается!

Она круто повернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

- И, должен сказать, для меня большое облегчение, что он остался просто цыпленком, хоть и очень большим, - сказал Редвуд, когда смолкло эхо захлопнувшейся двери.

Не дожидаясь приглашения мистера Бенсингтона, он уселся в низкое кресло перед камином и признался в поступке весьма опрометчивом даже для человека, далекого от науки.

- Вы, конечно, упрекнете меня в легкомысленной поспешности, Бенсингтон, - сказал он, - но... но неделю тому назад я положил немного Гераклеофорбии... совсем немножко, правда... в бутылочку моему малышу.

- Как! - воскликнул мистер Бенсингтон. - А вдруг бы...

- Да, я знаю, - сказал Редвуд и покосился на огромного цыпленка на столе. - Слава богу, все обошлось, - прибавил он и полез в карман за сигаретами. Потом отрывисто стал рассказывать подробности. - Бедный малыш совсем не прибавлялся в весе... я так беспокоился... Уинклс не врач, а жулик... бывший мой ученик, но такой проныра... Моя жена верит в него, как в господа бога. Бывают, знаете, такие... величественные... важности хоть отбавляй... Ну, а мне в доме никакой веры... И ведь это я его учил... меня даже в детскую не пускают... Не могу же я сидеть сложа руки... Прошмыгнул туда, пока няня завтракала... и подсыпал в бутылочку.

- Но теперь он будет расти, - сказал Бенсингтон.

- Уже растет. За неделю прибавил двадцать семь унций... Вы бы послушали Уинклса! Хвастает, что это все от хорошего ухода.

- Ну, еще бы! Совсем как Скилетт!

Редвуд опять покосился на цыпленка.

- Теперь задача, как его дальше подкармливать. Меня одного в детскую не пускают... помните, еще с тех пор, как я пытался вывести кривую роста Джорджины Филис... Уж не знаю, как я ему дам вторую порцию...

- А надо ли?

- Он уже два дня криком кричит... Ему теперь не хватает обычной еды. Нужно добавлять Пищи.

- А вы скажите Уинклсу.

- К черту Уинклса! - сказал Редвуд.

- Столкуйтесь с ним, и пусть даст ребенку порошок...

- Да, видно, придется, - сказал Редвуд и, подперев кулаком подбородок, уставился на огонь.

Бенсингтон стоял у стола, поглаживая пушок на боку цыпленка-великана.

- Огромные вырастут птицы, - сказал он.

- Да, - отозвался Редвуд, не сводя глаз с пламени.

- Наверно, с лошадь, - продолжал Бенсингтон.

- Больше, - сказал Редвуд. - В том-то и загвоздка.

Бенсингтон повернулся к нему.

- Редвуд, - сказал он, - а ведь эти птицы поразят весь мир.

Редвуд кивнул, по-прежнему глядя в огонь.

- И ваш мальчик тоже! Вот честное слово! - выпалил Бенсингтон, блеснув очками, и шагнул к Редвуду.

- Об этом я и думаю, - сказал Редвуд.

Он со вздохом выпрямился в кресле, швырнул недокуренную сигарету в камин и глубоко засунул руки в карманы.

- Именно об этом я сейчас и думал. Надо будет обращаться с Гераклеофорбией поосторожнее. Этот цыпленок, видно, рос уж с такой быстротой...

- Если мальчик станет расти в таком темпе... - медленно произнес мистер Бенсингтон и уставился на цыпленка. - Да, знаете ли! Это будет настоящий великан!