Арон Кобринский - Пацюк из НИИВельзевулпроекта

«...Пацюк молчал. Тут заметил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но вместо того на полу стояли две деревянные миски; одна была наполнена варениками, другая сметаною. Мысли его и глаза невольно устремились на эти кушанья. «Посмотрим, — говорил он сам себе, — как будет есть Пацюк вареники. Наклониться он, верно, не захочет, чтобы хлебать, как галушки, да и нельзя: нужно вареник сперва обмакнуть в сметану». Только что он успел это подумать, Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснулся из миски, шлепнулся в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать. «Вишь какое диво!» — подумал кузнец, разинув от удивления рот, и тот же час заметил, что вареник лезет и к нему в рот и уже вымазал губы сметаною. Оттолкнувши вареник и вытерши губы, кузнец начал размышлять о том, какие чудеса бывают на свете и до каких мудростей доводит человека нечистая сила...»

К сожалению, в известной гоголевской повести читатель больше с Пацюком нигде не встречается. Между тем истинная история Пацюка и его кормильного агрегата достаточно поучительна.

НИИВельзевулпроект — головное учреждение потустороннего мира, занимающееся разработкой методов и средств добычи и разведения грешников. К тому времени, когда туда поступил Пацюк, это была чрезвычайно разветвленная организация, вся деятельность которой базировалась на трех канонах.

Первый канон, простой и ясный, гласил:

Этот канон вполне соответствовал местным условиям, способствовал быстрому росту и, казалось бы, вечному процветанию института.

Однако со временем наметилась одна угрожающая тенденция. Рост численного состава вызывал увеличение объема выполненных работ, это вело к бурному расширению штатов, что, в свою очередь, вело к росту результатов работы. При ограниченных ресурсах грешников этот лавинообразный процесс угрожал быстрым истощением их природных запасов.

Именно тогда был сформулирован второй, центральный канон:

Другими словами, какое угодно расширение штатов не должно отражаться ни на объеме и качестве работ, ни на сроке их выполнения.

Этот канон должен был обеспечить вечное бескризисное существование института. Однако добиться оптимального режима деятельности было не так просто, как это казалось поначалу. Только в результате длительных статистических исследований был сформулирован третий канон, на базе которого удалось решить центральную задачу оптимизации. В краткой формулировке он выглядел так:

Принцип этот выражался формулой 1+2+4+8, понимание которой требует дополнительной расшифровки. Согласно этой формуле требовалось, чтобы одновременно с каждым новым сотрудником, который мог и хотелработать, в штат зачислялись два сотрудника, которые могли, но не хотели работать; четыре, которые хотели, но не могли, и восемь — полностью лишенных желания и умения работать.

После того, как длительный опыт убедил, что наращивание штатов такими строго нормированными звеньями практически никак не сказывается на производительности и экономической эффективности работ института, можно было считать, что найдены его идеальные структура и организация.

Так, опираясь на три канона, НИИВельзевулпроект раз и навсегда избавился от каких-либо структурных и организационных дефектов и заболеваний. Конечно, было бы неразумно скрывать от читателя этот полезный опыт.

Бесконечной длины коридоры, вымощенные самыми благими намерениями, были заполнены до отказа. Толпы сотрудников и сотрудниц всех возрастов и мастей непрерывно текли в двух направлениях.

Вдоль стен группами стояли сердцееды и остряки. Они высматривали в толпе институтских красоток и руководящих лиц и подробно обсуждали их достоинства и недостатки. В холлах и оконных фонарях негде было повернуться. Это признанная территория ораторов и критиков; любой сотрудник, стремящийся к интеллектуальному росту, потолкавшись там и переходя от одной популяции к другой, всегда мог найти ту из них, где обсуждался вопрос, представляющий для него острый интерес.

С лестничных площадок валили клубы дыма. Там скучивались однолюбы, единственной страстью и источником радостей и горестей которых были победы и поражения институтской команды класса «альфа». Вся атмосфера НИИВельзевулпроекта была насыщена бодрым трудовым гулом.

Внезапно послышались тревожные звонки и засветились многочисленные транспаранты с надписями: «Тише! Обеденный перерыв!»

В то же мгновение поток сотрудников помчался через широкие двери вниз, в пищеблок. Тоненькие струйки начали стекать в рабочие комнаты, оттуда потянуло уютными запахами кофе и пригоревшей серы. В опустевших коридорах установилась хирургическая тишина. И тут обнаружилась задумчивая фигура Патока, медленно бредущего к себе, в отдел бытовой техники.

Надо сказать, что его служебная карьера сложилась не совсем удачно, а точнее говоря, совсем неудачно. Свыше двух десятков лет назад в составе стандартного звена он был зачислен в штат, и до сих пор считался молодым специалистом, причем малоперспективным.

Все дело было не в его способностях, тщательно проверенных при зачислении, а в его наивности. По наивности он в свое время считал, что раз его зачислили на работу, то он обязательно должен получить какое-нибудь задание. Вместо того чтобы деловито и незаметно вживаться в трудовой режим института, он уже спустя пару лет стал напоминать о себе своему непосредственному руководству. Это была большая ошибка. У начальства начало складываться мнение о нескромности и неинициативности Пацюка. Заслуженно потерял авторитет Пацюк и у младшего состава института. Как-то еще в первые годы работы, забредя от нечего делать в технический отдел, он увидел, как двести с лишним молодиц, разделившись попарно, старательно причесывали друг друга. Наивно вытаращив глаза, Пацюк с удивлением произнес: «Так вот за что вам платят деньги!» По институту поползли слухи, что Пацюк обвиняет сотрудников в том, что они якобы требуют друг у друга деньги за небольшие дружеские услуги. Это свидетельствовало об аморальных и склочных наклонностях Пацюка.