Борис Каминский - Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.

- Кто это написал?

- Прочтите что-нибудь еще.

- Похоже на Хлебникова ...

Федотов бросил демонстративный взгляд на наручные часы:

- Извините, господа, но я едва успеваю к поезду. В следующий раз непременно. Все потом, позже.

Сидя в пролетке, Борис вспоминал прихожую и лежащие на его плечах руки. Поддразнивающую улыбку и ... ироничный взгляд сверху. На смену отчаянному желанию прижать к себе рыжеволосую красавицу, пришла трезвая мысль: 'На фиг, на фиг. Знаем мы таких дразнилок. Проходили, - Федотов горестно вздохнул. - Лучше мы зарулим к мадам Жю-Жю, а завтра пригреемся у нашей Натальи Фадеевны'. Судя по изменившемуся взгляду, местная Элис читать мысли умела.

1 июля

Москва встретила Федотова летним зноем и очередными хлопотами. Пока он в Питере ковал будущую победу, москвичи не прохлаждались. Первый мишенинский детектив уже продавался, а второй недавно ушел в набор. В набор ушла и первая фантазия Бориса. Кроме того стараниями Дмитрия Павловича друзья перебрались на Большую Грузинскую, где в трехэтажном особнячке была снята половина верхнего этажа. Кроме трех спален в квартире была просторная гостиная и столь же просторная кухня. Имелось комнатка для прислуги, а в подвале располагался местный холодильник системы ледник. Присыпанный опилками зимний лед до осени успешно хранил холод.

Переселенцы без напряжения могли снять по отдельной квартире, но что-то их удержало. Скорее всего подспудное ощущение оторванности от родного мира. Ощущение ощущением, но Зверев мог прибежать под утро и продрыхать до обеда, а Мишенин так и вовсе по неделям жил у Настасьи Ниловны.

Борису досталась угловая комната. Окна смотрели на московский зоосад и Пресненское озеро. Достопримечательностью спальни была громадная постель, навившая естественную мысль: 'А не пригласить ли сюда Наталью Фадеевну? Покувыркаться, значит'. Крамольную мысль Федотов благоразумно отбросил - за полгода вдовушка не то чтобы надоела, но ее специфические намеки стали настораживать.

Вторым достоинством федотовской спальни был пузатый балкончик, на котором он сейчас покуривал. Настроению способствовало утреннее солнце. Прихлопнув очередного кровососа, с тоской вспомнил о противомоскитных сетках - ночью кровопийцы изрядно достали.

Сменой жилья и тренерской работой бурная деятельность Зверева не ограничилась. Между гулянками и репортерскими побегушками, он снял небольшой офис на Кудринской-Садовой. В этом мире офис именовался архаичным словечком контора. До 'места службы' было пятнадцать минут неспешного хода. Этот адрес Федотов раздавал в Питере - мало ли кто обратится с предложением денег, а пока там творили нанятые 'литераторы'.

От 'европейцев' пришла телеграмма о реализации драгоценностей и успешном патентовании в континентальной Европе. Оставалось посетить Англию и Америку. В ответном послании Федотов просил после Лондона возвращаться домой, того требовала ситуация с кредитами, а в Америку отправить одного поверенного от Техбюро. В университете, где сын Усагина бился над полукиловаттным выходным пентодом, Борис прознал о планах русского изобретателя лампы накаливания вернуться из Америки на родину. По всему выходило - приезд Лодыгина следовало ускорить. Поэтому в телеграмме звучал прямой приказ: поверенному из Техбюро без ученого не возвращаться, денег и обещаний на это дело не жалеть.

Последнее время Федотов занимался организацией радиомастерской и поиском средств. В идеале переселенцам требовалось около полумиллиона. На эти средства можно было бы нанять толковых специалистов и на десятилетия уйти в отрыв от конкурентов. Увы, с кредитами оказалось не просто. Без залога недвижимости дать кредит желающих пока не нашлось, а состоятельных поручителей у переселенцев не оказалось. В этом направлении предстояла большая работа.

Выпустив последнюю струйку дыма, Борис неохотно оторвал взгляд от копошащихся на берегу гусей. Левая рука привычно нащупала донышко от крынки, правая похоронила в нем окурок. Увы, алюминиевой банки из-под пива в этом мире не нашлось. Повернувшись, Федотов в очередной раз поймал укоризненный взгляд гипсового льва. Лепное чудовище добросовестно охраняло балконную дверь, но взамен недвусмысленно требовало бросить курить. 'Похоже, все вокруг сговорились. Эти обалдуи зудят о вреде курения, теперь достает прислуга. Нине Васильевне, видите ли, не нравится донышко моей крынки, мол, вот же в комнатах целых три пепельницы, а сама смотрит похуже этой гипсятины. И где только этот хренов Психолог таких находит'.

Под собственное ворчание Федотов сбежал с третьего этажа. Выйдя на улицу, привычно уже перекрестился на луковки ближайшей церквушки и резво порысил в сторону офиса. Сегодня была назначена встреча с очередным кандидатом на роль главного охранника фирмы.

***

Первый этаж дома номер 133, что стоит на пересечении Кудринской-Садовой с Малой Никитской, сдавался под многочисленные конторы и общества. Среди множества вывесок выделялась одна, выполненная в непривычно легкой манере. Четкими тонкими линиями художнику удалось показать, как на фоне православных луковок и сталинских высоток в небо взметнулась гиперболическая конструкция радиобашни Шухова. В правом углу таинственно перекрещивались эллипсоиды электронных орбит, а поверху шла загадочная надпись 'Радиоклуб-777'. Ниже планировалось добавить запись о родстве с акционерным обществом 'Российским Радио', сокращенно РР или RR, это кому как понравится. Если бы мимо прошел житель конца ХХ века, он бы непременно догадался, откуда растут ноги, но местных вывеска привлекала лишь непривычным стилем. Ухмыльнувшись по поводу зверевского шедевра, Федотов нырнул в подъезд доходного дома. За третьей по коридору дверью, скрывались комнаты клуба трех семерок. В дополнении к надписи 'Радиоклуб-777', на входной двери сиял символ опасности ионизирующего излучения - череп с костями и драпающий клиент.

Впервые в свой офис Федотов заглянул неделю назад. В тот день взору предстали голые стены и полуразвалившийся письменный стол. По всем признакам прежние арендаторы только съехали, а новые еще не обустроились. В комнате о чем-то бурно спорили долговязый парень в студенческой тужурке и черноволосая девица. Второй студент занимал нейтральную позицию. Мимоходом отметив женские прелести и гармонию белой блузы при черной юбке, Борис прислушался:

- Сюжет надо сделать динамичнее, помните, что нам говорил господин Мишенин?

Голос обладательницы роскошной гривы выдавал в ней потенциальную спикершу или комсомольскую богиню. Все зависело от эпохи. Бориса же насторожила вторая на этой неделе грива. Первая, рыжая в Питере и эта черная в Москве! Подсознание тут же откликнулось, мол, на хрен нам такие совпадения.