В Храмов - Сегодня - позавчера

- Раненный! Санитара! - закричал голос надо мной.

- Да не я! Он ранен! - крикнул я.

- А штанина тоже в его крови?

Пришлось идти в перевязочную. Кадет сопровождал.

Опять к " портным " .

Сколько же крови! Сколько раненных! Медики уже с ног сбились, а раненных всё несли и несли. У стены школы громоздилась гора окровавленных "доспехов". Тут же, рядом, куча оружия - многие не выпускали его из рук до самых палаток с красными крестами. Раненные лежали везде. На носилках, на земле. Подошла машина, водитель выпрыгнул, открыл борта. А там - кровь, обрывки окровавленных бинтов, рыжие от крови тряпки, в которых угадывалось то, что раньше было обмундированием.

- Марина, готовь партию к отправке! - прокричала, выбегая из палатки женщина в, когда-то давно, вчера, белом халате. Теперь он был ржавый от крови.

- Кадет, помоги погрузить раненных. Я против них - вообще здоров.

Кадет запрыгнул в кузов, ногой поспихивал весь мусор, стал принимать раненных и изувеченных, усаживая и укладывая их в кузов.

Я забил трубку, закурил. Женщина-врач понаблюдала за погрузкой, тяжело вздохнула, повернулась, наткнулась на мой взгляд. Вчера её карие глаза сияли, сейчас потухли. Устала.

- Не угостите? - спросила она меня.

- Махру? А может трофейных?

Она махнула рукой, стала присаживаться.

- Постой! - я скинул с себя "доспех", положил его на землю, - Садись. Не гоже на земле сидеть. Не легко вам, гляжу, пришлось.

Она взяла пачку, достала сигарету, прикурила от трофейной зажигалки, протянула обратно.

- Оставь себе. Я этого добра ещё добуду, как заштопаете.

Она сняла марлевую маску и теперь я её разглядывал. Она была красива. Даже сейчас, с посеревшим от усталости и горя лицом, помутневшим взглядом, чёрными кругами под глазами.

- Что?

- Извини, Снегурочка. Вчера только глаза видел, любопытно.

- И что?

- Ты красивая.

- Как кобыла сивая. Когда ты меня видел? Вчера?

- Пулю мне из груди выковыривали, потом ночью опять штопали.

- А! Недостреленный. Сегодня таких много. Сил уже нет. Хотя, если бы не эти "доспехи" - все бы там остались. Сколько жизней спас тот, кто его придумал. Узнала бы - расцеловала.

- Так расцелуй. Я его придумал и производство наладил.

- Врёшь!

- Очень надо! Для себя прежде всего делал. От двух пуль уже меня мой "доспех" спас. Сегодня ещё и в спину получил. Хорошо - из пистолета. Она не пробивает броню.

- Всё равно не верю.

- Твоё дело. Я тебя за язык не тянул.

- Ладно, спасибо за табачок. Что у тебя?

- В ноге что-то застряло. И грудь опять кровоточит.

- Жди, тобой займутся. Сейчас тяжелых оперирую.

- Подожди! Так как же тебя зовут, Снегурочка?

- Я сама прихожу, Медведь. Ладно, спасибо за подарки, - она легко встала, пошла.

- Не стоит благодарности. Тебе спасибо, красавица, за настроение.

Она фыркнула, скрылась в палатке. Я растянулся на земле, положив голову на "доспех", закрыл глаза.

- Кузьмин! - окликнул меня голос Степанова.

Я сел. Санёк висел на шее двух бойцов, одна нога была не в сапоге, а в красном снизу бинте.

- С тобой-то что? - спросил он меня. Бойцы опустили его рядом. Сами сели - оба тоже ранены. В руки, только в разные - один в плечо правой, другой - в кисть левой. Судя по повязке - по пальцам до десяти он не посчитает.

- Что-то в ноге засело, Саш. А ты?

- Пятку мне отстрелили, суки. Больно-то как! - он сморщился.

- А, ты как Ахиллес, ранен в пятку.

- Да пошёл ты! Не смешно!

- Да, я и не смеюсь. Не до смеха. На глазах столько народа потеряли.

- Да-а... - он вздохнул - Роты фактически больше нет. Большая часть, конечно, в строй вернётся, но не сегодня. А хорошо мы им дали! Четырнадцать танков подбили! И немцев положили немеренно! Три атаки отбили одной ротой. И отошли только по приказу. Как ты считаешь, неплохо для первого боя?

- Нормально. Лучше не получилось. Кадет танк сжёг.

- Молодец. А остальные? Я видел на твоём участке четыре машины подбитые.

- Не знаю. Там же все лупили, кто мог. Кадета танк подбили из орудия пушкари, а он их разметал и продолжил долбить. Кадет подполз под огнём и закидал танк этими ампулами. Из расчёта орудия только оглушенный старшина цел остался. Он потом ещё один танк подбил. А я из него, из подбитого - ещё один. И этот сжёг, чтобы не отремонтировали. Больше не знаю.

- Ты опять танк подбил?

- Не надо было?

- Надо. Просто, ловко у тебя это получается. Я вот уже в двух боях был - ни одного, а у тебя - два.

- Что там ловкого? Вон, Кадет свой первый танк сжёг сегодня. А твоё дело - не за танками гоняться, а боем руководить. Кто на роте сейчас? Мы-то оба здесь.

- Комвзвода-раз.

- Живой, значит.

- А взводный-три - погиб. Отвел нас комбат в тыл. Это ведь тыл? Не стреляют вроде. Зализываться отвёл. А назвал - в резерв.

- Третья рота была в резерве.

- Уже в бою.

Тут откинулся полог палатки, нас позвали внутрь. Степанов пропустил меня вперёд:

- С тобой должны быстрее управиться.

Я зашел. Она, Снегурочка.

- Раздевайтесь.

- Полностью?

- Старшина, я очень устала, давайте оставим шутки на следующий раз. Мне нужна ваша нога и грудь. Если предпочитаете, мы одежду разрежем.

- Не надо.

Я быстро скинул куртку, рубаху-гимнастёрку, снял и брезентовые и х/б штаны. Лег на стол, под свет.

- В этот раз я бы не отказался от обезболивающих.

- Может тебе ещё и сиську дать? Нет больше обезболивающих. Для самых тяжёлых оставили.

- Я так и знал. Ещё прошлый раз говорил.

- Я помню, помолчи. Чем это так? Рана глубокая, но кровь почти не течёт. Мина?

- Врят ли. Я в танке сидел, вернее уже пытался вылезти, но застрял. Вот и схлопотал. Но, не снаружи, а из танка. По танку в это время немцы стреляли. Может - осколок брони?

- Может. А что ты в танке делал? Ты танкист?

- Немцы бросили его, а пушка - исправна. Вот я на время и арендовал его. Ух, Ё!

- Терпи!

- Терплю, Ё!

- Удачно хоть арендовал?

- Ага. Вот, сувенир в ноге остался. Не могу больше! Может, ну его! Пусть там сидит? Зашей, да пойду я.

- А воспалиться?

- Антибиотика уколешь.

- Где ж его взять-то? У нас наркоз кончился, а ты - антибиотик! А я их ещё ни разу и не видела, антибиотиков этих. В журнале только о них читала. Ладно, глубоко больно сидит. Марина, зашивай! Так, а здесь что?

Мне уже "расшнуровали" повязку с груди.

- Плохо, старшина. Рана не подживает, швы расходятся, кровит. Кожа вокруг уже покраснела. Воспаление уже началось. Загноиться - помрёшь.

- Когда?

- Через неделю.

- Уф-фу! Это когда ещё будет! Ух, ёшкин кот! Неделя - это как в следующей жизни. Доживём ли до завтра? Глянь лучше, я спиной сегодня пулю словил, что там?

- Гематома и всё. В этот раз повезло. Марина, ты всё? Одевайтесь, больной Медведь. С такой мелочью могли бы и сами справиться.