Игорь Чичилин - Орган времени

Это именно то лето – я знал. Теперь я подошел уже ближе, попав в лето, которое было после тех событий в мае. Сейчас мы знакомы с ней уже почти два месяца. Я помнил ее, хотел видеть.

Господи! Какое сладкое чувство тоски и боли, желания, утраты, и словно я не весь, когда ее нет рядом. Я заставил себя думать о ней, чтобы полнее ощутить это, утонуть в тоске, раствориться в этом желании, неге. Звезды, сверкающие огромные звезды. То, что было во мне, измерялось ими. То, что было во мне, было как они. Звезды окружали меня, звезды забирали меня в свои небеса и были ближе мне, чем что-либо. Но кроме нее. Кроме нее. Звезды были вторыми после того, чем была она.

Ночь, огромная беззвучная ночь. Такая большая и такая тихая в своей бескрайности. Я не мог двигаться, боясь нарушить тишину, боясь, что все исчезнет, как только я разрушу равновесие своим движением. Я хотел застыть и остаться так навсегда. Но шея начинала ныть. Я опустил голову, оторвавшись от звезд, и, сделав шаг, сошел с места. Ничего не случилось – ночь осталась такой, как была. Я пошел к дому, но не стал заходить внутрь, пройдя мимо, и присел на лавочку у калитки. Нужно было решить, что же делать дальше.

Достал сигарету и закурил. Так. Оставалось всего два месяца на пути времени в прошлое до того майского вечера. Пожалуй, не имело смысла возвращаться в настоящее – я хотел переместиться отсюда, тем более что окружающая обстановка самая благоприятная – я был один в безмолвии и спокойствии ночи, ничто не мешало мне. Я курил, тихо сидя в тишине, и наслаждался великолепной ночью. Потом сигарета кончилась. Я выбросил ее и начал перемещение.

– Да ладно, какая разница? Не все ли равно, куда пойти? Главное, что завтра у меня последний экзамен и потом начинаются самые настоящие каникулы.

Я разговаривал по телефону у себя дома. Вот это да! Я говорил с ней! Мы договаривались о завтрашнем вечере, когда я сдам последний экзамен в этой сессии и, конечно, сразу начну отдыхать от всей этой суеты.

– Хорошо, – слышал я ее голос в трубке, – я освобожусь в пять – можем встретиться где-нибудь.

Я ждал, не мешая себе разговаривать, понимая, что опять попал не туда. Нужно было продолжать перемещения. Я ждал, когда закончу разговор, чтобы заняться делом: перестать говорить с ней и переместиться к ней. Хм…

Мы поболтали еще немного и потом распрощались. Он положил трубку, и я забрал себя в свои руки – отстранил его, того меня, от управления собой.

Всего месяц, мне нужно было переместиться всего на месяц, даже меньше. Я не думал о том, что будет, если вдруг промахнусь и уйду во времени дальше, чем на месяц, – смогу ли переместиться оттуда в будущее? Я старался не думать об этом, чувствуя, что уже начинаю понимать, как управлять перемещениями и регулировать их дальность.

Правда, пока это давалось с трудом, но я приспосабливался, учился. И еще. Я вдруг понял, что какая-то странная усталость появляется во мне, не в теле, а… Я не знал где. Это было странно и ни на что не похоже… Вернее, напоминало что-то, но сложно было сказать что. Ладно. Я не стал обращать на это внимание. Я закрыл глаза и начал перемещение.

– …и времени совсем мало. Всего два дня осталось, – говорил однокурсник, шедший рядом со мной по тихой вечерней улице.

Я огляделся вокруг, обратился к себе, к своим мыслям, и чуть не подпрыгнул от радости. Точно в цель! Это было как раз то время и тот вечер, куда я хотел попасть. Прямо в яблочко!

– Да, – устало кивнул я, – но ничего, успеем. Сегодня мы много всего сдали, остается уже ерунда.

– Да уж, – вздохнул однокурсник, – ерунда…

Теперь я знал, почему мы были уставшие. В тот день пришлось побегать: сдать пару зачетов и еще там – в общем, мы устало брели по улице, понимая, что это еще не все и завтра предстоит такой же трудный день, если не хуже.

Я смотрел, где мы идем сейчас. Вдалеке уже был виден тот заветный перекресток, скоро должны появиться они. И действительно. Не прошло и минуты, как две девушки обогнали нас и пошли впереди.

Как в сказке. Я снова видел это. Я помнил, как все происходило, и снова был здесь, участвовал в своих воспоминаниях. «Еще курсовик сегодня делать», – должен был сказать однокурсник.

– Мне еще курсовик сегодня предстоит, – сказал он. – Нужно успеть.

«Как по нотам», – улыбнулся я про себя.

Одна из девушек оглянулась и посмотрела на нас.

– Экая милашка, – кивнув на нее, сказал я, правда без особого энтузиазма.

Я наблюдал со стороны, словно призрак паря над вечерней улицей, впрочем находясь внутри себя.

– Если одна ничего, то другая обязательно так себе, – философски заметил однокурсник. – У них всегда так.

– Ага, – согласился я, – действительно. И почему это?

– Закон сохранения действует, – изрек однокурсник. – Чтобы не нарушался баланс в природе.

– Да-да, – авторитетно подтвердил я. – Равнодействующая должна быть равна нулю.

– И круговорот воды круглый.

Девушки свернули на перекрестке. На этот раз они обе посмотрели на нас. Лукавство во взглядах. Вторая тоже оказалась «ничего»… даже лучше. Это и была она. Она!..

Мы замолчали и так в молчании дошли до перекрестка. Там мы остановились.

– Ну и чего? – сказал я.

– Черт! – ругнулся однокурсник. – У меня еще курсовик…

– У меня тоже. Но его можно и на завтра отложить.

– Завтра других дел полно, – слабо возразил однокурсник, но скорее уговаривая себя, чем возражая мне.

Мы молчали, тупо уставившись друг на друга.

– Даже не знаю, – проговорил я. – Времени совсем нет.

– Угу, – подтвердил он.

Я витал над нами незримой тенью. «Ну! – думал я, глядя на однокурсника. – Ну же!»

– Давай монетку бросать, – вдруг сказал он, похоже неожиданно даже для себя. – Если орел – идем за ними, решка – по домам.

И вот тут-то настал мой черед, пришло мое время. Я-то точно знал, что выпадет орел. Это было так же точно, как то, что император Цинь Ши-хуан правил Китаем в III веке до нашей эры, или как то, что Вторую мировую войну выиграли наши. Это была история – достаточно точная вещь. В общем, пора было делать то, зачем я пришел сюда.

– Хорошо, – сказал я. – Только наоборот: решка – за ними, орел – по домам.

Однокурсник пожал плечами, соглашаясь, потом достал монетку и дал ее мне.

Я усмехнулся про себя и подбросил монетку высоко вверх.

Она сверкнула в последних лучах вечернего солнца и со звоном упала на асфальт. И…

И тут холодный пот прошиб меня. Я вдруг подумал, что если вмешался и сейчас именно я бросил монету, а не он, из того времени, то это будет не тот мой прошлый бросок, а новый, совершенный только сейчас, исход которого непредсказуем и абсолютно неизвестен. Мурашки побежали у меня по спине, я с ужасом склонился над монетой, глядя, что там.