Игорь Чичилин - Орган времени

– Хм. Ну, здесь я, пожалуй, правильно подметил. Действительно что-то в этом есть, – он посмотрел на меня. – Слушайте, а не могли бы вы в следующий раз сказать мне…

– Нет-нет, – прервал я его, – хватит. Я чувствую, еще немного, и вы друг другу письма начнете писать, а я у вас буду почтальоном.

– А что? – улыбался он. – Это мысль!

– Нет уж. Это не по правилам, так нечестно. Надо все-таки уважать время.

– Почему же? По-моему, это очень даже удобно. Можно, например, проблему какую-нибудь сообща решать. Или, скажем… в шахматы сыграть.

– В шахматы?! – возмутился я. – Да вы что?! Это уже просто наглость по отношению ко времени.

– Ничего не наглость, – в шутливой серьезности говорил он. – Е-два, е-четыре – запомните? И ждать долго не надо, пока противник думает – вы ведь перемещаетесь мгновенно.

– Ничего не выйдет, – буркнул я.

– Почему же?

– Все время ничья будет – вот почему.

– Ну, может, и не все время, – с сомнением произнес он.

– Все время, все время, – злорадно ответил я.

– Нет, не обязательно, – в смятении проговорил он. – Не каждый раз, а… – он улыбнулся. – А вот давайте и проверим. Прямо сейчас. Шахматы у меня есть, – он склонился, собираясь открыть ящик стола.

– Нет, – твердо произнес я. – Даже не думайте.

– Всего одну партию, – выпрашивал он. – Давайте попробуем. Зря, что ли, я вас делал?

– Вы меня что?

– Ну, – смутился он. – Я имел в виду… Ну, в общем, вы понимаете. Давайте, а? Одну партию. Что вам стоит?

– Я буду жульничать, – глумился я, – сам буду играть с вами. А хуже того, стану заглядывать в будущее и смотреть, как вы ходите.

– Н-да?

– Да.

– Ну ладно, – сдался он. – Я вас в следующий раз попрошу, когда у вас настроение будет получше. Все-таки интересно сыграть с самим собой.

Турнир устроить между разными годами, – мечтательно произнес он. – А?

– Нет, – отрезал я.

– Ах, – вздохнул он.

Мы молчали. Каждый думал о своем. А потом оказалось, что мы думаем об одном.

– Так что же нам делать? – сказал Сергей Степанович.

– Я как раз тоже об этом думал, – ответил я. – Хотя, собственно, все ясно. И нужно не думать, а действовать.

– Опять начинать сначала?

– Другого все равно ничего не остается. И, по-моему, это не так уж и страшно или сложно. Просто придется потратить еще месяц-другой, чтобы снова собрать нужную сумму – только и всего.

– Да, – вздохнул он. – Но все-таки… столько денег! Неужели мы так просто оставим это?

– А что вы предлагаете?

– Не знаю, – грустно ответил он.

– Вот и я не знаю. Хотя… – я улыбнулся. – Вы можете позвонить в австралийскую полицию и сказать, что в субботу к ним прилетели двое наркодельцов из русской мафии, скрывающихся под видом семейной пары.

– Вы все шутите, – покачал головой Сергей Степанович.

– Почему бы и нет? – легкомысленно произнес я. – Что, собственно, такого уж страшного произошло? Что мы потеряли? Ничего, кроме денег. Это ведь только деньги, всего лишь деньги, и ничего больше.

– Это была моя мечта, – вздохнул Сергей Степанович. – Я держал ее в руках, – он посмотрел на меня как-то печально и даже жалостливо. – Ну почему все так? То профессор, то эти… – он сжал зубы и опустил взгляд. – Да их убить мало за это! – проговорил он. – А я-то им верил. Леночке этой… Действительно последнее время она какая-то тихая стала и улыбчивая. А сама там… И Миша… «Я все сделаю, все помогу», – с противным лицом и противным голосом цитировал он Мишу. – А ведь он не только нас обокрал, он еще и семью бросил. Вообще всех вокруг предал.

– Да, я же вам го…

И тут понимание пронзило меня, словно молния ударила из небес. Я вдруг понял одну простую вещь, которая, в общем-то, была ясна с самого начала, но почему-то я только сейчас понял это. Хотя раньше, наверно, просто было не до того и… Короче. Миша ведь бросил свою жену, ушел от нее. Нет… Он. Ушел. От Нее! И это значит… это значит… Господи! Это значит, что Она теперь свободна. Я сидел, так и застыв на полуслове с открытым ртом, чувствуя, что холодный пот выступил на лбу. Она свободна – все становилось понятным, пророчество сбывалось.

Пророчество? Я усмехнулся, выйдя из застывшего состояния. Н-да, пророчество… Если так можно сказать о том, что уже было, в чем я уже принимал участие, но что еще ждет меня впереди, еще только должно случиться. Она свободна, Она придет ко мне с письмом от Леночки. Письмо от Леночки? Теперь становилось понятным и это, и почему, как Она говорила, оно пришло к Ней. Все, все становилось понятным. Я смотрел на Сергея Степановича, начиная видеть, куда я смотрю, и слышать то, что он говорит.

– …и что я теперь жене скажу? – жаловался Сергей Степанович. Похоже, он тоже не слишком обращал внимание на мои слова. Да, интересный у нас был разговор. – Я ведь ей все рассказал: и то, что денег уже достаточно и скоро все будет по-другому. Да и здесь, в больнице, я уже хотел увольняться. А теперь… – он горестно махнул рукой. – Все пошло прахом. Все…

– Ладно вам, – успокаивающе произнес я, пребывая в эйфории от понимания, пришедшего ко мне, и чувствуя, что по сравнению с тем, что Она теперь стала свободна, все как-то уходит на второй план, все эти деньги, заботы. – Не сокрушайтесь вы так. Ничего не пошло прахом. Соберем мы вам денег столько, сколько нужно. Попробуйте взглянуть на это с другой стороны. Теперь ведь стало даже лучше. Теперь нам никто не будет мешать, и все пойдет на лад. Никуда оно не денется, счастливое будущее, – я улыбнулся. – По крайней мере, мы знаем, что и как делать – остается только взять и сделать. Помните, как вы мне сказали тогда, перед операцией? Теперь-то как раз все и начинается.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением проговорил Сергей Степанович.

День за днем неделя проходит, месяц за месяцем – год. А все это вместе называется время. А еще оно бывает быстрое или медленное, яркое или серое, наполненное заботами или в плавном покое проходящее мимо, незаметно, неслышно.

Я собрал дома вещи Леночки и выбросил их в мусоропровод. Не знаю… Ничего не чувствовал при этом – ни злобы, ни печали, ни ревности, ни тоски. Пусто. Просто пусто было в душе. Она ушла – я никак не относился к этому. Воспринимал это просто как смену времен года: я был один, потом с Леночкой, потом опять один – как осень приходит после лета или весна после зимы. Просто одно время прошло, и наступило другое.

Конечно, не очень-то хорошо было то, что она сделала. Но, пожалуй, я не слишком удивился. Правда, нельзя сказать, что ожидал такое, но это было вполне в духе Леночки: сломать устройство, украсть деньги… Бог с ней. Пусть живет там, в этой своей Австралии. Я усмехнулся, представив Леночку среди кенгуру. Возможно, там ей и будет лучше.

Снова деньги, снова лотереи, ипподромы, казино. В этот раз все было как-то тяжелее. Просто чувство новизны и азарт первых выигрышей давно исчезли, и добывание денег превратилось в нудную рутину. Опять выигрывать там, здесь, делать ставки с заранее известным результатом. Надоело, просто надоело все время выигрывать. А хуже того, на людях приходилось изображать радость от победы… Никакой радости не было. Мы просто собирали деньги как грибы, выращенные в оранжерее на определенной грядке ровными рядами.