Конни Уиллис - Даже у королевы

Конни Уиллис

Даже у королевы

Пер. - М.Гитт.

Телефон зазвонил как раз в ту минуту, когда я наблюдала за тщетными попытками защиты закрыть дело.

- Универсальный звонок, - доложил мой заместитель Байш, подходя к аппарату. - Это, наверное, подзащитный. Из тюрьмы запрещено звонить с опознавательным кодом.

- Да нет, - сказала я. - Это моя мать.

- О-о! - Байш снял трубку. - А почему она не пользуется своим кодом?

- Знает, что я не хочу с ней разговаривать. Похоже, она проведала о том, что натворила Пердита.

- Твоя дочка? - спросил он, прижав трубку к груди. - Эта та, у которой малышка?

- Нет, та у Виолы. Пердита - моя младшенькая. Бестолковая.

- И что же она натворила?

- Вступила в кружок циклисток.

Байшу, похоже, это ни о чем не говорило, но у меня было не то настроение, чтобы просвещать его. А также беседовать с мамулей.

- Я знаю совершенно точно, что скажет мамочка. Она спросит, почему я ей не сообщила о поступке Пердиты, потом захочет узнать, какие меры я собираюсь принять, а я отвечу, что не могу сделать больше того, что уже сделала.

Байш был сбит с толку.

- Хочешь, я скажу ей, что ты в суде?

- Нет. Рано или поздно с ней все равно придется разговаривать. - И я взяла трубку.

- Привет, мама, - сказала я.

- Трейси, - трагическим голосом произнесла мамуля, - Пердита стала циклисткой.

- Знаю.

- Почему ты мне не сказала?!

- Я решила, что Пердита должна сама рассказать тебе об этом.

- Пердита! - Она фыркнула. - Она бы нипочем мне не сказала. Она знает, что я бы ей ответила. Полагаю, ты уже сообщила об этом Карен.

- Карен здесь нет. Она в Ираке.

Нет худа без добра. Спасибо Ираку, который из шкуры вон лезет, силясь доказать, что он - ответственный член мирового сообщества, а его пристрастие к самоуничтожению осталось в прошлом. Благодаря ему моя свекровь находилась в единственном на всей планете месте, где телефонная связь настолько плоха, что я могла сказать матери, будто пыталась дозвониться, но не сумела, и ей пришлось бы мне поверить.

Освобождение избавило нас от всевозможных бедствий вроде иракских Саддамов, но свекрови, увы, в их число не попали. Я была почти благодарна Пердите за то, что она так удачно выбрала время, - конечно, в те редкие минуты, когда мне не хотелось хорошенько ее отшлепать.

- А что Карен делает в Ираке? - поинтересовалась мамуля.

- Ведет переговоры с палестинцами.

- А тем временем ее внучка ломает себе жизнь, - гнула свое мамуля. - А Виоле ты сказала?

- Повторяю, мама. Я подумала, что Пердита должна всем вам сообщить о своем решении сама.

- Ну так знай, что этого не случилось. Сегодня утром одна из моих пациенток, Кэрол Чен, позвонила мне и говорит: дескать, ей известно, что я от нее скрываю. А я даже понятия не имела, о чем это она.

- А как об этом пронюхала Кэрол Чен?

- От своей дочки, которая чуть было не заделалась циклисткой в прошлом году. Вот ее семья сумела отговорить девчонку, - произнесла мамуля с упреком. - Кэрол была убеждена, что какая-то медицинская компания обнаружила некий ужасный побочный эффект амменерола и скрывает это. И все же я не понимаю, как ты могла держать меня в неведения, Трейси!

Я в этот миг думала, что не понимаю, почему не попросила Байша сказать, что я в суде.

- Повторяю, мама. Мне показалось, что Пердита сама должна ввести тебя в курс дела. В конце концов это ведь ее собственное решение.

- Ох, _Трейси_! - воскликнула мамуля. - Неужели ты и в самом деле так считаешь?

Давным-давно, когда подул первый вольный ветерок Освобождения, я лелеяла надежду, что теперь-то все изменится, придет конец неравенству и засилью матриархата и мир избавится от тех лишенных чувства юмора особ, которые заливаются краской, слыша слово "сучка".

Конечно, ничего этого не произошло. Мужчины по-прежнему зарабатывают больше, слова-паразиты благоденствуют в цветнике родной речи, а моя мать по-прежнему произносит "Ох, _Трейси_!" таким тоном, что я начинаю чувствовать себя сопливой девчонкой.

- "Ее решение"! - передразнила мамуля. - Ты хочешь сказать, что собираешься безучастно взирать, как твоя дочь совершает главную ошибку всей своей жизни?

- А что я могу сделать? Пердите двадцать два года, и ей не откажешь в здравом смысле.

- Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы так не поступила. Неужели ты не пыталась ее отговорить?

- Конечно, пыталась.

- Ну и?

- И я не преуспела. Она твердо решила стать циклисткой.

- Нет, мы должны что-то сделать! Наложить судебный запрет, или подрядить депрограмматора, или устроить циклисткам промывание мозгов. Ведь ты судья, и ты можешь откопать какой-нибудь закон...

- Законом провозглашена независимость личности. А поскольку именно закон сделал возможным Освобождение, его вряд ли удастся обратить против Пердиты. Ее выбор отвечает всем критериям Определения Независимой Личности: это личное решение, принятое независимым взрослым человеком, которое не задевает никого...

- А как насчет моей практики? Кэрол Чен утверждает, что шунты вызывают рак.

- Медицинская наука вообще склонна считать любую болезнь результатом каких-то внешних воздействий. Вроде пассивного курения. Здесь этот номер не пройдет. Мама, нравится нам или нет, у Пердиты есть полное право поступить по-своему, а у нас нет никаких оснований вмешиваться. Свободное общество возможно лишь тогда, когда мы уважаем чужое мнение и не лезем не в свое дело. Мы должны признать право Пердиты на собственное решение.

Все это было правдой. Жаль только, что я не смогла сказать все это Пердите, когда она мне позвонила. Я только брякнула в точности мамочкиным тоном: "Ох, _Пердита_!"

- Во всем виновата ты, - заявила мать. - Я ведь _говорила_ тебе, что нельзя позволять ей делать на шунте эту татуировку. И не рассказывай мне сказки о свободном обществе. Что в нем хорошего, если оно позволяет моей внучке разрушать свою жизнь? - И она бросила трубку.

Я вернула телефон Байшу.

- Мне страшно понравилось, когда ты толковала об уважении права своей дочери на самостоятельное решение, - заметил мой помощник, подавая мантию. - И насчет того, чтобы не вмешиваться в ее личные дела.

- Я хочу, чтобы ты нашел мне прецеденты депрограммирования, отозвалась я, всовывая руки в рукава. - И посмотри, не обвинялись ли циклистки в каких-нибудь нарушениях свободы выбора - промывании мозгов, запугивании, принуждении...

Раздался звонок, и вновь универсальный.

- Алло, кто говорит? - на всякий случай спросил Байш. Неожиданно его голос смягчился. - Минутку. - И он зажал ладонью трубку. - Это твоя дочь Виола.

Я взяла трубку:

- Привет, Виола.

- Я только что говорила с бабушкой, - доложила моя дочурка. - Ты просто не поверишь, что на сей раз выкинула Пердита. Она примазалась к циклисткам.