Джеймс Кори - Пожар Сиболы

— А она тебя заодно не отключит?

— Думаю, может. Со сложными инструментами всегда так. К нужной тебе функции прилагается уйма всякого в нагрузку. — Не понимаю, — сказала Элви.

— Оно меня выстроило, чтобы найти пропажу, — сказал Миллер. — Но, оказывается, я гожусь еще и на то, чтобы умереть, когда потребуется для решения проблемы. Серьезно, у меня уже есть опыт. Так что давай, подведи меня поближе к этому самому. Только касаться его я не хочу. Если сунусь раньше, чем подцеплю все остальное, почти уверен, что ваше дело швах.

— Хорошо, — сказала Элви и встала так, чтобы видеть одновременно робота и тьму. — Повернись примерно на тридцать градусов влево.

Робот дернулся внезапно и резко, как вспугнутое насекомое.

— Его граница примерно в полуметре перед тобой. Зачем так близко?

— Ну, эта штука, частью которой я стал, — она, может, и не мыслит, но отнюдь не глупа. Когда я начну, очень многие из инструментов узнают то, что знаю я, и не факт, что обрадуются принудительному отключению. Мне не известно, для чего еще была предназначена эта шутка, но она хочет существовать, пока не выполнит свою работу. А я — совсем наоборот.

В голосе робота Элви услышала улыбку. Откуда? Связи и привычки умершего мозга? Или фатализм был просто хорошим дизайнерским ходом? Может, эволюция создает раз за разом не только глаза, крылья и органы чувств, но и горькую насмешку над смертью?

— О’кей, — сказал Миллер, и робот шевельнулся, подобрался, готовясь к прыжку. — На счет три. Раз. Два…

Удар — словно новое крушение челнока. Мир сжался в крошечный комок в голове Элви, а потом медленно и мучительно стал распускаться заново. Она попыталась сесть, сосредоточить взгляд. Подумать. Миллер взорвался? Она умерла? Какофония терзаемого металла не давала ей опомниться.

Она сидела спиной к стене. Кругом выползали из своих ниш механизмы. Многие были неисправны — бессильно скребли ногами по стенам, не продвигаясь вперед, или, выпав, судорожно кружились наподобие отравленных ос. Воздух наполнился бессмысленным стрекотом суставов. Три тяжелые машины пришпилили к полу робота-Миллера, а его голос выкрикивал: «Черт, черт, черт…» Один из атакующих ухватил Миллера за лапу и дернул. Конечность оторвалась, дождем посыпались искры и яркие брызги. Он не справится. Никак.

Маленькая крылатая машина со светящимся голубым штыком на месте клюва спикировала с высоты, прошла сквозь тьму и, дребезжа, покатилась по полу. Элви подбежала и подобрала ее. Машина была достаточно легкой, чтобы удержать в руках, длиной с ее предплечье и заостренной спереди. Элви с воем кинулась на атаковавшие Миллера механизмы. Ударила так, что закололо в пальцах. Что-то хлестнуло ее по спине, и мир снова съежился, но она все колола, что было сил.

Одна из больших машин бросила Миллера и развернулась к ней, растопырив трехметровые когти. Элви отскочила, упала, заскользила. Пульсирующая, злобная чернота мертвого места оказалась слева, и она поползла вокруг в надежде скрыться за нею от тяжеловесного противника.

Робот надвигался, взмахивая когтями как косами, — пока не наткнулся на границу тьмы. Там он упал мертвым. Труп по инерции прокатился дальше, но конечности и когти вяло обвисли. Внимание артефактов переключилось на Элви. Та наступила ногой на павшего монстра, сжала кулаки и завыла. Миллер дернулся, дотянулся оставшимся когтем и проткнул одну из двух наседавших на него машин. Кругом снова застрекотало, громче прежнего. Сам звук был нападением: глушил, сбивал с ног.

Элви стояла посреди невидимого водопада, грозы, урагана. Скорее адреналин, чем рассудок перебросил ее через тело павшего врага и увлек за мертвое место. Еще одна машина, выпав из ниши, разбилась у ее ног. Элви переступила дергающееся тулово. Последний из исправных противников замахнулся и вонзил когти глубоко в тело Миллера. Тот зацепил его конечность уцелевшим когтем, притянул к себе, погружая острие еще глубже. Из Миллера хлестала едкая жидкость, наполнившая воздух вонью керосина и кислоты. Элви подхватила ногу разбитого робота и с размаху вышибла искры из противника Миллера. Удар разве что озадачил нападавшего — повредить его Элви было не легче, чем усилием воли взлететь в воздух или поднять корабль. Но и этого мгновения неуверенности хватило.

Опрокинутый на спину Миллер затянул себя под тулово нападающего. Четыре из шести суставчатых ног впились в его нижнюю обшивку. В брюхо. Элви не знала, с чем это можно сравнить. Коготь робота вырывал из бока Миллера клочья металла, но не сумел нанести скрытому снизу врагу смертельного удара.

Тонконогий робот-паучок выбежал из проема в стене и бросился в драку. Элви перехватила его и швырнула в мертвое место. От брюха атакующего уже отслаивались пластины, и Миллер погрузился глубже. Из раны хлынул мутный вонючий ихор. Смерть была медленной и жестокой — ни капли поэзии. Когда робот замер, Элви подошла ближе. Мертвая машина придавила собой Миллера. Испарения от скопившихся вокруг луж резали глаза.

— Ну, бывает и лучше, — заметил Миллер.

— Получилось? Ты подсоединился?

— Да, — сказал Миллер, — только не знаю, много ли толку Идет новая волна этих тварей, а я не вижу способа попасть отсюда туда.

Элви подставила под мертвого робота плечо, нажала так, что чуть не лопнули жилы на шее. Она вложила в этот толчок все, что было, ничего не оставила про запас. «Что случится потом — не важно», — решила она. Когда нет будущего, оставлять запас — мотовство. Она закричала от натуги.

Робот даже не шевельнулся.

Она упала на колени. Миллер, застонав, выставил коготь, нежно положил ей на плечо. Голос его прозвучал чуть приглушенно — как из могилы.

— Да, непростая штука, — сказал он. — Придется попросить тебя еще об одной услуге, детка. И времени осталось немного, они уже рядом.

— Да, — сказала Элви, — да, что угодно.

— О’кей, посторонись немножко, я распущу застежки.

Она отодвинулась. Слизь на полу просочилась по штанинам до лодыжек. Что-то зашипело, будто пар выходил в дырочку, потом мясисто щелкнуло, и Миллер развалился на пластины и чешуи. Машина, лежавшая на нем, откатилась и замерла рядом.

Элви встала над трупом Миллера. Больше всего он походил на огромное насекомое, раздавленное подошвой великана. Стрекот вокруг усилился до визга.

— Что мне делать? — выкрикнула Элви. — Что мне теперь делать?

Из развала послышался голос Миллера:

— Здесь внутри есть деталь, примерно метровой длины, ярко-голубая, на боку семь… нет, восемь точек в ряд. Откопай ее.

Элви шагнула вперед. Пластины были острые как ножи. Они резали ладони, и едкая жидкость заливала раны.

— Я не нарочно, — сказал Миллер, — но надо спешить.