Шон Уильямс - Наследники Земли

Следовательно, вопрос вот в чем: где именно в будущем находится эта точка возможного отрыва? Оказалось ли человечество — или то, что от него осталось, — пойманным в ловушку на миллионы лет, как Юлы, или их спасение близко?

— Вполне возможно, разрешить сомнение способен Практик, — сказал Эландер после некоторого раздумья. — Если впереди они обнаружили еще некоторое количество Даров, значит, миграция продолжается, и она не зависит от того, что произошло в системе Пи-1 Большой Медведицы.

— Наверное, кто-нибудь его спросит, — заметил Сингх. — Когда найдет.

— Если найдет, — криво усмехнулась Лючия.

Эландер не мог вечно оставаться взаперти, и сам понимал это. С течением времени, осаждаемый напоминаниями со стороны Сол, Питер сумел представить собственную, осмысленную в спокойной обстановке картину событий. Не зная заранее, как примут его точку зрения, он тем не менее понимал: его собственная роль убийцы двух Эксфордов и разрушителя фабрики по производству андроидов — центральная.

Лючия всюду сопровождала Питера, облаченная в свое И-тело — сначала в Хаб, затем в Библиотеку, где проходило его главное «расследование». Он работал с материалами, пользуясь рабочим местом руководителя экспедиции, со всем вниманием и скрупулезностью, на какие был способен. Понимая, что события двух прошедших недель невозможно рассматривать изолированно, Питер все же заметил — его руки вспотели, когда дошло до описания сцены с Эксфордом-1313. Ощущение, как от удара его ноги с хрустом сминается грудная клетка, прессуя внутренние органы, оставалось ужасающе натуральным. А запах сгоревшей крови, опасался Питер, вообще невозможно позабыть.

Затем они отправились в Медицинский Центр, где планировали подробное обследование тела Питера. Инструментарий, имевшийся для этого в Четвертой башне, значительно превосходил все, что Питер видел когда-то на Земле, и он заранее испытывал трепет перед тем, что может обнаружить в нем Кингсли Оборн — самый близкий к медицине член экспедиции, тысячи участников которой не имели человеческого тела в полном смысле слова. Стиснув зубы, Питер без звука вытерпел сканирование таинственных датчиков, метавшихся туда и обратно вдоль тела — чувствуя, как странные нанопотоки струятся по всем его тканям.

Выводы Оборна казались неопределенными. Он действительно обнаружил свидетельства обширного вмешательства в тело Эландера на клеточном уровне, однако не мог понять смысл произведенных изменений.

— Сейчас я работаю над новой конструкцией тела для андроидов, — задумчиво произнес он, теребя подбородок там, где у обычных людей должна расти борода. — И если удастся внести в нее то, что Практик внес в твое тело…

— Из какой ты экспедиции? — спросила его Лючия.

Оборн с нескрываемой завистью окинул взглядом ее И-костюм.

— Торус-10. Я смотрю в будущее — чтобы вернуться к жизни, как только все кончится.

— Чтобы жить?

Биотехник неопределенно пожал плечами.

— Хотелось бы. Хотя понятно, что если все разбегутся по углам, ничего хорошего с нами не произойдет. Нам придется держаться вместе. Потом, когда все встанет на свои места, можно говорить о переходе к нормальной жизни.

— К жизни в обновленном теле?

Оборн посмотрел на Лючию.

— Разумеется. Кому хочется навеки остаться только с КоннЦом?

Эландеру еще не приходилось слышать этого выражения, так что он немного смутился, что не ускользнуло от Лючии. Все выяснилось, когда Лючия и он остались в Медицинском Центре одни.

— Имеется в виду КоннЦентр, — пояснила она Питеру. — Кое-кто из андроидов открыто презирает состояние, когда их запирают в виртуальной реальности, даже несмотря на факт, что интерфейсы КоннЦентра предоставляют более комфортабельную среду и в целом удобнее, чем искусственная плоть. Есть, разумеется, и оборотная сторона: над «Конами» смеются за их тупость и медленные реакции, естественные для программной модели.

Эландер хмыкнул, гадая, не становятся ли они свидетелями проявления нового, уже внутреннего несоответствия культур? Что, если с развитием событий в будущем это перейдет в конфликт между андроидами, облеченными в плоть и бестелесными энграммами? Возможно, тогда люди без реального тела, подобные Лючии, помогут смягчить расслоение общества.

— Можно представить себе энграмму безтела, но можно ли вообразить тело без энграммы? — вдруг спросил Питер, обращаясь к Лючии.

— Возможно, да, — ответила она. — По крайней мере, думаю, кто-то работает над этим, пока мы разговариваем.

На общем пространстве странного виртуального пейзажа Несогласия Эландер смог уловить неясные признаки того, что часть чужих существ помнит события, происходившие с ними в начале миграции. Из тех, кто остался, чтобы стать подвидом Мечтателей — таких набралось несколько. Но хотя они помнили, как Прядильщики впервые посетили их родной мир, воспоминания их были нечеткими и скучными. Учитывая пластичность, свойственную мозгу Юлов, все они со временем оказались в значительной мере переработанными.

— Мы утратили все, — сказал Питеру один из старейших Юлов, не имевший специального статуса, но которому, однако, разрешалось высказываться от лица тех, кто сохранил эту расу. — Миллиарды погибли на обжитых нами лунах, горевших, как муравейники. Пламя пожрало все, созданное нами. Двуличию нет дела до наших требований. Оставшиеся в живых встретили Практика, и рок, преследовавший Юлов, отступил.

Эландер выслушал повествование с интересом, думая о том, каково это, осознавать конец исхода, продолжавшегося тысячи лет. Он не вполне доверял встроенной в его сознание способности понимать речь Юлов, однако почувствовал в словах старейшины определенную печаль, когда тот рассуждал об альтернативе их общего освобождения. Имел ли в виду смерть этот последний из выживших представитель родного мира Юлов, или он еще надеялся выйти на свободу? Вполне вероятно, в глазах Юлов один из выходов не казался лучше другого. Ничто не слишком после тысяч лет эмиграции.

Вид, к которому принадлежал этот гигант, путешествовал с Прядильщиками достаточно долго — дольше Юлов — и достиг, таким образом, понимания их могущества, так же, как и еще одного: менее развитая раса может стать лишь паразитом на теле более мощной цивилизации.

— Это рассвет новой эры, — сказала Сол, и ее голос ясно и громко прозвучал среди Юлов и подключенных к среде общения энграмм.

Эландеру были хорошо знакомы ее сомнения относительно той роли, которую сама Сол играла среди сообщества энграмм, однако Питер не собирался демонстрировать этого.

Сол продолжала речь:

— Что за будущее ожидает наши расы — неведомо никому, но раз мы встречаем его с уверенностью и достоинством, тогда…