Джон Уиндем - Паутина [ Авт. сборник]

Петра выдала свой обычный оглушающий всплеск и вскоре кивнула.

— Да, она тут. Она хочет знать, что здесь происходит.

— Прежде всего, скажи ей, что мы все живы и с нами все в порядке.

— Она поняла, — сказала Петра.

— Теперь скажи… вот что… Ей нужно потерпеть… дня два-три, пока я не доберусь до дому и… не увезу ее. Можешь передать ей это?

Петра мысленно повторила все, что сказал Мишель (в головах у нас при этом словно били молоты), и принялась ждать ответа.

— Да ну ее, — вдруг сказала она, нахмурившись. — Она опять плачет!.. Здорово же любит поплакать эта ваша Рэйчел!.. И совсем непонятно почему… Ведь там, ну, сзади … за мыслями она совсем не кажется несчастной. Наоборот, она очень рада…

Мы все смотрели на Мишеля, не решаясь заговорить.

— Что ж, — сказал он наконец, — вы двое объявлены вне закона, никто из вас не может пойти за ней.

— Но Мишель… — начала было Розалинда. Но он перебил ее.

— Она там одна , — сказал он. — Тут не о чем и говорить. Разве ты оставила бы там Дэвида? Или Дэвид тебя?

На это ему никто ничего не ответил. Да и что можно было на это ответить?

— Ты… сказал, что заберешь ее? — спросила Розалинда.

— Другого выхода нет, — задумчиво произнес он. — Остаться там? Чтобы рано или поздно нас… или наших детей… обнаружили и… Нет! — решительно отмел он это. — Это невозможно. Сбежать в Джунгли? — он с отвращением огляделся вокруг. — Это тоже не выход. Значит, остается одно: Рэйчел должна быть с нами всеми… И если машина не может забрать ее, кто-то должен сделать это.

Селандка вся подалась вперед и напряженно смотрела на Мишеля… В глазах ее вспыхнуло восхищение. Но она тут же как-то угасла и медленно, с сожалением покачала головой.

— Это очень… очень далеко. Вам придется идти по страшной земле… Нет, это нереально, — сказала она.

— Я знаю, что далеко, — ответил Мишель. — Но, в конце концов, земля круглая, и наверняка есть другой путь.

— Даже если и есть, он тоже будет нелегок… И опасен, — предупредила селандка.

— Не опаснее, чем оставаться в Вакнуке, — пожал плечами Мишель. — Да и как мы можем остаться, зная , что на свете есть другое … Зная, что нам есть куда идти ?! Если бы то, что с нами произошло, было случайностью… Если бы мы были простым отклонением от НОРМЫ… Но теперь! Есть ведь разница между обычным стремлением спасти свою шкуру и жизнью для чего-то, во имя чего-то!

Минуты две селандка молчала, потом подняла на него свои огромные, прекрасные глаза.

— Когда вы дойдете до нас, — сказала она, — вы можете быть уверены: для вас у нас найдется место, и принадлежать оно вам будет по праву .

Дверца захлопнулась за нами с глухим щелчком. Машина вздрогнула, по всей поляне промчался вихрь, поднимая пыль и раскачивая деревья. Через окошки мы видели, что Мишель с трудом устоял на месте. Даже громадные уродливые деревья на опушке леса начали качаться и гнуться.

Пол под нами задрожал, и земля начала удаляться — мы быстро поднимались в темнеющее вечернее небо. Подъем вскоре закончился, и мы устремились вперед, на юго-запад.

Петра пришла в дикое возбуждение: мы сразу это почувствовали.

— Как здорово! — воскликнула она. — Я все вижу вокруг! Далеко-далеко! На много-много миль!.. Мишель! Ты такой смешной и маленький!..

Одинокая крохотная фигурка на поляне помахала нам рукой.

— Это я только теперь маленький и смешной, — услышали мы «голос» Мишеля. — Но это ненадолго. Мы дойдем до вас! Обязательно дойдем!..

Все было точь-в-точь, как я видел это в своих детских снах. Яркое солнце, гораздо более яркое, чем в Вакнуке, освещало широченный голубой залив… Волны с белыми барашками медленно катились к берегу. Небольшие лодки с яркими, разноцветными парусами (а некоторые и вовсе без парусов) плыли в гавань, подхваченные приливом. Раскинутый по всему берегу и сужающийся там, где он уходил от моря к горам, простирался под нами Город с белыми домами среди зеленых садов и парков. Я мог даже различить крохотные экипажи, движущиеся по широким, просторным улицам. Мы пролетели немного вглубь острова, туда, где на зеленой площадке стояла высоченная башня, с верхушки которой сиял яркий, ослепительный свет. Наша рыбообразная машина повисла над площадкой возле самой башни.

Все это было мне так знакомо, что я даже испугался. На какой-то момент мне почудилось, что все это сон, что я проснусь и окажусь в своей убогой комнатенке в Вакнуке. Я схватил Розалинду за руку, чтобы убедиться в том, что она рядом.

— Это все настоящее? — спросил я ее. — Ты… тоже все это видишь?

— Дэви! Это… Это прекрасно! — тихо сказала она. — Я никогда не думала, что на свете может быть такое! А ведь тут есть еще… Ты мне никогда не говорил об этом!

— О чем? — не понял я.

— Ты не слышишь?.. Ну, послушай же! Раскройся весь… Еще… Петра, детка, если б ты хоть на секунду перестала бубнить!..

Я сделал то, что она просила: мне был отчетливо слышен разговор водителя нашей машины с кем-то, кто был снаружи, но за этим… Вернее, везде… ощущалось что-то еще, незнакомое… Это было похоже на ровный гул пчелиного роя, а если сравнить с красками — неяркий, ровный свет отовсюду… Везде… Всюду…

— Что это? — удивленно спросил я.

— Ты не догадался? Дэви! Это — люди!! Их много! Много-много таких, как мы!..

— Наверно, она была права, и я постарался раскрыться и вслушаться, но Петра так возбудилась, что я вынужден был снова закрыться. Мы уже были над самой землей и видели, как Город стремительно приближался нам навстречу.

— Я, кажется, только теперь начинаю верить, что все это не сон! — признался я Розалинде. — Ты… Я никогда еще не чувствовал тебя такую …

Она повернулась ко мне. Глаза ее сияли. Другая Розалинда смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Ее маска слетела, как ненужная шелуха, и я мог теперь заглянуть в ее душу до самого дна… Она раскрылась, как… дивный, невиданной красоты цветок…

— Дэви… — сказала она тихо-тихо. — Теперь, когда…

Договорить она не успела. Мы все зажмурились и зажали уши ладонями. Даже пол под ногами вздрогнул.

Отовсюду «послышались» отчаянные вопли протеста.

— Ой!.. Простите! — сконфуженно извинилась Петра перед теми, кто был внутри машины, и перед всем Городом. — Я нечаянно… Но ведь это так здорово !!

— Ох, детка… — простонала Розалинда, медленно отводя ладони от лица. — Ну, да ладно, — она постепенно пришла в себя, — на этот раз, родная, мы тебя, так и быть, простим… Я понимаю, ты просто не могла удержаться. Это действительно так здорово !.. [2] Читателю может показаться странным название прочитанного романа. Дело в том, что слово «хризалиды» означает «куколки», «коконы» и происходит от греческого chrysallis — золотистая куколка бабочки. Очевидно, автор видел в своих героях куколки, которые дадут начало качественно более совершенной человеческой, расе.