Джек Чалкер - Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Девяносто триллионов Фаустов

Морок не стал зря тратить времени, да и все они хотели поскорее услышать, в чем будет заключаться следующее задание.

— Капитан, как далеко отсюда граница Биржи? В днях пути, не в световых годах.

— Мне нужно справиться по компьютеру и картам, — отозвался тот, — но определенно не более чем в шести днях по безопасному маршруту, огибающему миколианские регионы. Три, если мы осуществим право мирного пролета. Это до юридической границы.

— Мирного пролета! — фыркнула Манья. Мы не нуждаемся в разрешениях Ада, в особенности если речь идет о том, чтобы исполнять священный долг!

Чин нахмурился.

— Вы хотите, чтобы я летел на всех парах, не послав полагающегося запроса, по направлению к пограничному региону, на который заявляет права Биржа? Нас могут вытурить оттуда или вообще распылить, если мы не будем осторожны. Зачем?

— Как думаете, вы смогли бы справиться с этим? — настаивал Морок.

— Я… я могу попытаться. Это зависит от того, что находится в этой области. По соглашению граница почти не охраняется и довольно открыта. Кораблик у нас совсем маленький, а космос большой. Если мы потратим лишних полдня и сможем проложить такой курс, при котором не будем приближаться ни к каким миколианским системам и их обычным маршрутам, то можем и прорваться. Перешеек там у них довольно узкий, поэтому даже если они и обнаружат наш корабль, то вряд ли успеют послать кого-то на перехват, прежде чем мы окажемся за их границей. Защитные системы рассчитаны, чтобы обнаруживать флоты, а не единичные корабли. Но, оказавшись на территории Биржи, мы будем как на ладони, а они будут рады незваным пришельцам не больше, чем миколианцы — собственно, как были бы и мы в подобных обстоятельствах.

Морок кивнул.

— И все же это необходимо сделать. — Он ввел в компьютер код и снова обернулся к ним:

— То, что вы сейчас услышите, было перехвачено датчиками слежения на корабле Высочайшего менее суток назад. Сообщение было отправлено на ближайшую звездную базу, и с их помощью нам удалось сделать триангуляцию. Оно было послано в незашифрованном виде с корабля с позывными Биржи, и на самом деле пришло с той стороны перешейка. Послушайте. Компьютер, воспроизвести запись.

«…ВСЕМ СУДАМ БИРЖИ. ГОВОРИТ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ СУДНО „ВАБАФ“. КООРДИНАТЫ НА СПЕЦИАЛЬНОЙ КАРТЕ ПОГРАНИЧНОЙ ЗОНЫ ОДИН ОДИН ЧЕТЫРЕ ВОСЕМЬ ДВА ДРОБЬ ПЯТЬ. КООРДИНАТЫ ОБОЗНАЧАЮТ РАДУЖНЫЙ МОСТ. ПРОШУ ПОМОЩИ. ОНИ ВСЕ МЕРТВЫ. ОНИ ВСЕ ЗДЕСЬ, С ДЕМОНАМИ, И ОНИ ВСЕ МЕРТВЫ. ОСТАЛСЯ ТОЛЬКО ОДИН. НЕ МОГУ ВЫЙТИ. ПРИБЛИЖАТЬСЯ КРАЙНЕ ОСТОРОЖНО, НА МИНИМАЛЬНОЙ МОЩНОСТИ. ВСЕМ СУДАМ БИРЖИ. ПРИБЛИЖАТЬСЯ ОСТОРОЖНО. ДЕМОНЫ НА РАДУЖНОМ МОСТУ. КООРДИНАТЫ…»

— Достаточно, — сказал Морок, и сигнал отключился. — Дальше он повторяется, только еще более бессвязно. Сообщение, разумеется, подверглось компьютерному переводу, но должен сказать, что эмоции и интонации оригинала сохранились.

— Мы можем как-нибудь определить эти координаты? — спросил Савин. — Я не понимаю, что это за система.

— Это коммерческие, а не военные координаты, они применяются почти на всех торговых кораблях Биржи. Именно поэтому говорящий использует их, а не военные координаты, хотя судя по его речи, он настолько не в своем уме, что непонятно даже, как он додумался до этого. У нас, разумеется, есть координаты всех областей исследованного космоса, но здесь есть кое-какая проблема. Это место находится рядом с границей исследованного космоса, и его координаты есть далеко не на всякой карте — это я могу вам сказать, даже не заглядывая в них. Должно быть, его открыли совсем недавно.

— Наш локатор может выдать вам курс оттуда досюда безо всяких карт, — сказал Морок. — Мы очень хорошо знаем, где это, — это на краю Вселенной, за которым все известные вещи на всех картах пропадают в огромном белом море.

Капитан пожал плечами.

— Я так и не понял, какое отношение это имеет к нам и как оправдывает риск, на который вы просите нас пойти. Я, разумеется, сделаю это, но мне это кажется похожим на сигнал бедствия с какого-нибудь удаленного аванпоста Биржи, от единственного корабля, уцелевшего после нападения миколианцев.

— Разве соглашения не требуют, чтобы наши корабли отвечали на сигналы бедствия, вне зависимости от юрисдикции, если мы находимся ближе всех? — спросил Савин.

— Ну да, но я не думаю, что это послужит оправданием того, что мы вторглись на территорию Миколя. И даже если мы и доберемся дотуда, то можем наткнуться на небольшую миколианскую армию. У нас грузовик, а не военный корабль. Мы практически безоружны и совершенно беззащитны против нападения любого миколианского судна.

— Боюсь, что перевод все-таки исказил смысл, — сказал Морок. — Капитан, вы знаете торговый язык Биржи?

— Знал когда-то давно. От долгого неиспользования кое-что подзабылось, но думаю, что разберусь.

— Тогда прослушайте еще раз, только теперь оригинал. Компьютер, воспроизвести первоначальное сообщение.

Снова прозвучал сигнал — более слабый, временами пропадающий и появляющийся вновь, прерывистый, но достаточно четкий, чтобы можно было разобрать слова. Чин заметил, что Морок прав: программа-переводчик вполне точно передала эмоции. Оригинал сообщения звучал совершенно так же, и какой-то миг он не мог понять, что так встревожило Морока. Потом это вломилось к нему в сознание.

— Он сказал «демоны»! То есть, не миколианцы, не какое-нибудь прозвище или эвфемизм. Должно быть, это кодовое слово или какой-нибудь новый жаргон. Не мог же он действительно иметь в виду демонов!

Подвергшийся нападению мицлапланец вполне мог бы использовать какое-нибудь слово собственного сочинения, вроде «демона», для обозначения миколианца. По вполне понятным причинам эти слова у них были почти синонимами. Но в лаконичном и четком торговом языке Биржи слово «демон» имело одно и только одно значение и означало настоящего, сверхъестественного демона.

— Разве похоже, чтобы он использовал кодовые слова? — спросил Морок, обращаясь ко всем одновременно. — Разве по его голосу можно сказать, чтобы он был в состоянии вспомнить какие-то кодовые слова? На ею языке, если бы на него напали миколианцы, он бы так и сказал «миколианцы» или использовал какое-нибудь из полудюжины прозвищ или эпитетов. В его языке это слово недвусмысленно. Ни сам Высокочтимый, ни наша военная разведка не думают, что это слово может означать нечто другое, чем то, что оно обозначает.

Чин не смог удержаться, чтобы не испортить свою хорошую репутацию циничным замечанием:

— Вы пытаетесь убедить меня, что наши люди могли поверить, будто этот сигнал пришел от последнего уцелевшего корабля после нападения настоящих, живых демонов? Демонов?