Алексей Рощин - Мир без страха

Справка: Венкория – государство в Северной Америке. Население – около 20 миллионов чел. Преимущественно белое. Государственной религии нет, традиционно население исповедует католичество и баптизм.

"Репортаж Вашего корреспондента начну, пожалуй, прямо из аэропорта. Вы спросите – почему репортер парижского еженедельника летит в Америку через Москву? Дело в том, что большинство авиакомпаний мира после всем известных деклараций Правительства и Народа Венкории отменили рейсы в эту страну. С тех пор добраться туда из Европы почти невозможно. Поначалу я собирался перелететь в США, чтобы сделать там пересадку на столицу Венкории – Таласу. Однако знающие люди мне объяснили, что этак я себе задачу не облегчу – ибо и из США в Венкорию почти нет рейсов, да и те, что есть, того и гляди отменят!

Я поговорил с представителями «Бритиш Эйрвейз», пообщался с «Дельтой» – везде мне один ответ: «Венкория? Таласа? Фи! Мы не летаем туда, где нам не дают возможность в полной мере обеспечивать безопасность наших дорогих авиапассажиров!» Я понимаю – безопасность превыше всего!

Милая девушка у стойки «Бритиш Эйрвейз» даже оставила свою фирменную холодную вежливость и спросила: «А зачем Вам нужно в Таласу? Неужели Вы – самоубийца?» Я ответил, что я корреспондент, и помахал девушке рукой.

Впрочем, как Вы прекрасно понимаете, это было лишь мое ни на чем не основанное предположение, будто мой собеседник – девушка. Девушкой была нарисованная картинка на мониторе, с которой я, собственно, и общался. Вот уже 3 месяца, как компания «БритЭйр» под давлением Евросоюза одной из последних приняла решение полностью скрыть от пассажиров лица и любые личные данные любых сотрудников авиакомпании. Теперь с нами общаются телемониторы, у всех одинаковые металлические голоса (говорят, операторы вводят текст ответов с клавиатуры, но точно этого никто не знает).

Немудрено – ведь иначе террористы могут войти в контакт с сотрудником авиакомпании, а через него каким‑то образом добраться и до святая святых – самолета!

Так что – кто знает; возможно, со мной разговаривал не в меру любопытный почтенный старец. Или, наоборот, юноша…

Я лечу в Венкорию, дорогие мои читатели, ради Вас! Не скажу, что я так уж рад этому поручению. Откровенно говоря, мы у себя в редакции тянули жребий – кто полетит… Выпало мне. Вот такой я «везунчик». Точнее сказать, сначала выпало нашему старшему лит. обозревателю месье Фернелю – но он тут же подал заявление об уходе. И вот уже во второй раз короткая спичка оказалась у меня.

Мне увольняться совсем не с руки. Я решил – рискну! Жена, правда, меня не поняла: назвала безответственным размазней и заявила, что не станет жить с человеком, которому не дорога собственная жизнь. Мол – если жизнь не дорога, то, значит, семья и подавно не дорога.

Так что билеты я искал уже, можно сказать, в ранге разведенного «члена общества». Надеюсь, редакция хотя бы оценит мою потерю дополнительной премией…

Шучу.

Итак, в Венкорию я лечу из Парижа через Москву. В «Орли» я прибыл, как обычно, за 8 часов до отлета. Чуть не опоздал, откровенно говоря. На дорогах к привычным блокпостам каждые 10 км добавили еще и передвижные. Хорошо, я догадался выехать, имея в запасе час!

В Орли всё, как обычно. Люди в непрозрачных шлемах, разговаривающие специально измененными голосами, разделили нас на три потока – женский, мужской и детский. Некоторые пары так трогательно прощались, как будто расстаются навеки. Дети плакали – ну, как же без этого…

Меня после того, как перетряхнули все вещи, допрашивали в спецкомнате часа три – уговаривая принять снотворный укол. Я отказывался, как мог – знал, что у меня после такого «сна» весь день жутко болит голова.

Устав уговаривать, мне объявили, что, поскольку я включен в группу «особо подозрительных», авиакомпания просто откажет мне в рейсе. Я вскинулся – с чего вдруг я «особо подозрительный»? Оказывается, им такие данные предоставило Министерство Безопасности. Якобы из телефонной прослушки они установили, что от меня только что ушла жена, и потому на меня автоматически повесили ярлык «потенциальный самоубийца»! Идиоты, крючкотворы проклятые, формалисты!

И главное, я точно помнил, что ни с кем по телефону свой развод не обсуждал. Остается одно – жена сама донесла, сразу после ссоры! Много она о себе понимает…

Короче, я понял, что без укола не видать мне Москвы и, следовательно, Таласы как своих ушей.

В специальной комнате мне (как и всем пассажирам) пришлось раздеться догола, после чего меня сначала обнюхала устрашающего вида собака, а затем брезгливо улыбающийся доктор сделал мне рентген, а также осмотрел все отверстия в моем теле. После этого мне выдали странного вида балахон с эмблемой «ЭйрФранс», и под конвоем двух дюжих охранников, похожих в своих шлемах на роботов, провезли на борт, в отведенный мне отсек.

– Хоть бы белье оставили, уроды! – пробормотал я вполголоса, стоя босиком на полу спецперевозчика. Хорошо, хоть ногти на ногах вчера постриг: длинные и острые ногти уже год как признаны оружием, и с ними на рейс лучше даже не соваться – ссадят без разговоров. Погрузка пассажиров осуществлялась по одному, чтобы избежать возможности массового захвата самолета – во многом из‑за этого посадка и занимает столько времени.

В отсеке меня приковали наручниками к ручкам кресла, и тут же один из охранников ловко всадил иглу мне в руку. Беспамятство наступило быстро, так что ни полета, ни даже взлета я не запомнил.

В Москве мужской и женский накопители оказались разделены одной тонкой перегородкой, вся одежда была свалена в кучу. И я заметил, что многие пассажиры не спешили одеваться, а стоят, припав глазом к дыркам в стене. У меня жутко раскалывалась башка, но я вспомнил свой репортерский долг и подошел к одному из «подглядывающих».

– Что интересного, старина? – спросил я.

– Ах, какая девочка! Слюнки текут! – мой почти облысевший собеседник с блуждающей улыбкой оторвался от дырки.

– Не, хотите посмотреть? – щедро предложил он.

– А что там?

– Женское! Как раз переодеваются! Я специально в Москву летаю в командировку – все ради такого зрелища. Вы только посмотрите, какие ножки! А попка!

Я отошел от восторженного шалуна и принялся тупо рыться в свертках с одеждой, на каждом из которых стоял штамп СБ «ЭйрФранс». Во рту было сухо, голова трещала после чертова укола, и впереди еще предстояла полная процедура опознания на русской границе совместно с Интерполом. Опять дактилоскопирование, сканирование сетчатки глаза, детектор лжи, рентген… Часа четыре, и все это время – никаких жидкостей! Да я повешусь. Какие уж тут голые бабы…