Александр Мееров - Сиреневый Кристалл

Я получил предписание вылететь в метрополию Западного Паутоо.

Как члену Международной комиссии мне пришлось участвовать в расследовании всего, что случилось в Таркоре и Пропилеях, довелось побеседовать и познакомиться со многими участниками этих событий. В Пропилеях я, правда, побывал уже после того, как там похозяйничали «черепаха» и танк капитана Феррана, но все же рискну описать их и попробую возможно обстоятельнее изложить, что же произошло в метрополии с 25 по 28 апреля.

Вилла Отэна Карта, не совсем удачно, хотя и звучно, названная Пропилеями, не походила ни на одну из загородных вилл столицы. Обычай строить для себя загородные виллы появился у богатых людей еще во времена Юлия Цезаря. С тех пор немало вилл перестали служить своим хозяевам загородными домами и стали музеями. Что же касается виллы Отэна Карта, то она никогда не служила ему загородным домом, а была задумана и строилась как своеобразный музей.

Отэн Карт слыл человеком не лишенным оригинальности, и, пожалуй, не без оснований. Однако оригиналом он был лишь в той мере, в какой из этого можно было извлечь выгоду. Сооружение Пропилеев он затеял в тридцатые годы, именно в то время, когда после невиданного «процветания» деловой мир охватила небывалая депрессия. Расчет незаурядного предпринимателя оказался правильным: вилла строилась как нечто единственное в своем роде, стоимость ее сразу бросалась в глаза, и ни у кого не могло возникнуть подозрений, что Отэн Карт именно в это время, как никогда, был близок к разорению. Уже одно то, что виллу строил знаменитый Антонио Ульмаро, говорило о неограниченных возможностях богатого заказчика.

Архитектор и превосходный скульптор, Ульмаро много лет носился со своей идеей создания Анфилады Искусств, не имея возможности осуществить ее, нигде не находя человека, который мог бы по достоинству оценить эту идею, а главное, хотел бы затратить достаточные средства для воплощения ее в камень, мрамор, гипс. Встреча с Отэном Картом решила дело, и вскоре неподалеку от города, в низине, заросшей тополями, буком и светлым ясенем, сотни рабочих стали возводить сооружения, которые должны были принести славу архитектору и упрочить кредитоспособность дельца.

Начались работы успешно, воздвигнуты удивительные сооружения, собраны произведения искусств со всего света, однако по мере того как укреплялось финансовое положение Отэна Карта, исчезала надежда на славу у Антонио Ульмаро. Разговоры о необычайном сооружении постепенно стали стихать, строительство затянулось на добрый десяток лет, Карт с каждым годом все меньше и меньше отпускал средств. С началом второй мировой войны работы вовсе прекратились и Ульмаро умер, так полностью и не завершив задуманное.

Пропилеи Отэн Карт считал довольно обременительным приобретением. Огромные деньги, вложенные в их постройку, не приносили дохода, продать недостроенное сооружение было невозможно, да, вероятно, и не имело смысла, так как репутации одного из богатейших людей страны способствовал сам факт обладания оригинальной виллой-музеем. В дни, когда голова Карта бывала занята каким-нибудь важным делом, требующим особой собранности, он ненадолго заезжал в Пропилеи, бродил по величественным, хранившим вдохновенное творчество прошедших времен залам и в этом инстинктивном стремлении к красоте обретал покой и сосредоточенность, так необходимые в деловом сражении.

Изредка в Пропилеях появлялась шумная толпа друзей дочери Отэна Карта, и тогда римский атриум оживал, наполнялся запахом роз, пряных яств и звуками джазовой музыки. Но как только пиршество стихало и автомобили увозили молодых людей в город, вилла погружалась в тишину и снова ее единственным обитателем оставался скульптор и искусствовед Поль Ритам.

Я немало беседовал с Полем Ритамом. Заходил к нему в больницу, когда он уже стал поправляться и приходить в себя после бурных и необычайных событий в Пропилеях, бывал в его маленькой квартирке, смотрел его скромные и какие-то очень трогательные работы. Словом, я успел узнать этого доброго и умного человека хорошо, успел полюбить его искренне.

Поль Ритам, всю жизнь проживший в искусстве и живший для искусства, как никто другой подходил для управления и надзора за Пропилеями. С тех пор как в голову Отэна Карта, ворочавшего большими делами и никогда не допускавшего ненужной расточительности в малых, пришла мысль назначить Ритама на эту должность, он мог больше не беспокоиться о своей вилле-музее. Ритам беззаветно любил все собранное в Пропилеях, начиная с самой дешевенькой геммы в глиптотеке и кончая монументальными статуями, высеченными выдающимися мастерами.

В последние годы жизни знаменитого скульптора и архитектора Поль Ритам работал с ним, и это давало ему возможность считать себя «учеником самого Антонио Ульмаро». Ритам ничего не создал в искусстве, оставаясь неудачником и мечтателем. Будучи дилетантом, он хотел стать творцом, будучи малоталантливым, он стремился к славе и подвигу в искусстве, не понимая или не имея мужества понять, что, кроме мечты о творчестве, у него не было ничего творческого. Война отняла у него руку и ногу, и этим примирила его с самим собой: ему осталось утешение, что, не случись этого, он смог бы стать Праксителем современности, но сейчас он живет в прошлом искусства, верно охраняя это прошлое, талантливо воспроизведенное в Пропилеях, Впрочем, он не только охранял его, он изучал его и если не стал знаменитым скульптором, то огромным трудом развил в себе глубоко таившиеся способности оригинального искусствоведа. Я не много смыслю в живописи, в старых работах скульпторов, художников, но с удовольствием тешу себя надеждой, что именно я убедил Ритама целиком отдаться искусствоведению. Скажу только о фактах. Выздоровев, Поль Ритам уже не вернулся к Отэну Карту, а совсем недавно я получил с его авторской подписью превосходно написанную и хорошо изданную книгу об Антонио Ульмаро. Но я забегаю вперед и несколько отвлекаюсь. Вернусь к описанию событий, происходивших в те апрельские дни в Пропилеях.

Каждое утро в половине десятого Поль Ритам аккуратнейшим образом появлялся у массивных ворот Пропилеев. Дружески поприветствовав привратника (старый привратник мне запомнился не меньше Ритама, но — что поделаешь — в этих записках о всех не расскажешь), Ритам каждый раз привычно сокрушался, что металлическая ограда ржавеет, и очень подробно излагал, как именно он намерен уговорить господина Карта раскошелиться на поддержание Пропилеев. Разве можно жалеть средства на содержание в порядке такой красоты? Ведь ограда изготовлена по эскизам самого Канибуно! Ее отливали лучшие мастера Пьеррона и, когда окончили отливку первого варианта решетки…