Майкл Муркок - Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик

Там Ванай повернулся и взглянул назад, чтобы убедиться, что это место существует на самом деле. Они уже находились в тени леса, но лагерь был залит золотистым светом, лагерь из шатров, готовый в любую минуту сняться с места и быстро исчезнуть, раствориться в лесу.

Они въехали в лес, и сразу стало прохладней. На сей раз они ехали не по той тропе, по которой приехали сюда. Леллин пояснил, что они будут ехать по ней до полудня. Леллин шел перед Сиптахом, в то время как Сезар, словно тень, скользил в кустах. Время от времени кхел тонко посвистывал, и спереди доносилось эхо… а иногда, на радость Леллину, звуки эти были мелодией песен кхелов, дикие, странные.

— Не надо слишком рисковать, — сказала ему Моргейн после одной из таких перекличек. — Среди наших врагов не все не знают леса.

Леллин повернулся и ответил легким поклоном. Прогулка, похоже, доставляла ему наслаждение, и на лице его появилась улыбка.

— Сейчас мы окружены нашими людьми, — сказал он. — Но я не забуду вашего предупреждения, миледи.

Он выглядел хрупким, этот Леллин Эррирхен, но сегодня, как это ни выглядело странно для его народа, он шел вооруженным. С маленьким луком и колчаном со стрелами с коричневым оперением. Ванай отметил, что этот высокий, утонченный кхел, пожалуй, может пользоваться своим оружием с тем же искусством, с каким его кхемейс умеет бесшумно ходить в кустах. Несомненно, они с Моргейн производили такой шум, что их проводникам могло казаться, что они шумят нарочно. С таким же успехом они могли ехать по лесу и во все горло распевать песни.

Днем они отдохнули, и Леллин подозвал Сезара, велел ему сесть рядом у ручья. Кони напились, а странники перекусили. Они привыкли хорошо есть за последние дни, привыкли к регулярным трапезам, тогда как прежде путь и скудный рацион измотали их так, что доспехи висели на них, как на вешалках. Теперь они снова находились в пути и остановились на привал погреться на теплом солнышке. Глаза Моргейн были полуприкрыты, но она держала ухо востро, и смотрела на двух своих проводников, как будто они замышляли что-то против нее.

— Мы должны двигаться дальше, — сказала она гораздо раньше, чем им хотелось, и встала. Они поднялись, и Ванай взял с земли седельные сумы.

— Миледи Моргейн говорит, что наши враги знают леса, — сказал Леллин Сезару. — Будь очень внимателен.

Человек прижал руки к поясу, и коротко кивнул.

— Пока все тихо, никаких признаков опасности.

— Опасностей будет сколько угодно на нашем пути, — сказала Моргейн, — А сейчас мы отъехали на изрядное расстояние от вашего лагеря. Сколько еще времени вы будете нас сопровождать?

Двое с явным удивлением посмотрели на нее, но Леллин опомнился первым и церемонно поклонился.

— Я назначен вашим проводником, и буду сопровождать вас, куда бы вы ни пошли. Если на нас нападут, мы будем защищаться. Если вы нападете на других, мы будем в стороне. Если вам понадобится уйти на равнину, мы не поедем с вами. Если наши враги проникнут в Шатан, мы покончим с ними, и они не доберутся до вас.

— А если я попрошу вас проводить меня в Нехмин?

Леллин ответил ей прямым взглядом и покачал головой.

— Меня предупредили, что это — ваше желание, и теперь я предупреждаю вас, миледи: это опасное место и не только для ваших врагов. У него есть свои собственные защитники. Аррхи, о которых вам говорил мой дед. Для вас безопаснее не ходить туда.

— Все равно я туда поеду.

— Значит и я, миледи. Но если вы намерены напасть на это место, предупреждаю: лучше бы вам этого не делать.

— Если на него нападут мои враги, оно может не устоять. Если оно падет, то погибнет Шатан. Я говорила об этом с милордом Мериром. Он предупреждал меня о том же, о чем и ты, но сказал, что я могу поступать по своему усмотрению. И послал тебя охранять меня, разве не так?

— Да, — сказал Леллин, и с лица его исчезла вся радость и легкость. — Если вы решили обмануть нас, то естественно, ни я, ни Сезар не можем вам этого позволить. Хотя вы, возможно, сумеете ускользнуть от нас или сделать что-нибудь еще. Хотя мне хочется верить, что это не тот случай.

— Можешь мне поверить. Я обещала лорду Мериру, что ты вернешься домой в целости и сохранности, и постараюсь выполнить свое обещание.

— В таком случае, я отведу вас туда, куда вы просите.

— Леллин, — сказал Сезар, — мне это не нравится.

— Я ничего не могу поделать, — сказал Леллин. — Если бы дед сказал, что мы не должны идти в Нехмин, мы бы не пошли, но он ничего подобного не говорил.

— Как ска… — произнес Сезар и умолк. Все застыли, затаив дыхание. Приглушенный топот копыт, птичьи крики. И вновь то же самое, на сей раз рядом.

— Мы уже не в безопасности, — сказал Леллин.

— С чего ты взял? — спросил Ванай. Его интересовало, по каким признакам Леллин судит о таких вещах. Тот прикусил губу и пожал плечами.

— Ритм леса. Чем сильнее угроза, тем пронзительнее кричат птицы, тем быстрее движутся звери. Разные песни для разных целей, а это была песня предупреждения.

— Надо двигаться, — сказал Сезар. — Если мы не хотим напороться на опасность.

Моргейн нахмурилась и кивнула, и они поехали дальше.

Они не раз еще слышали такие предупреждения, и весь день ехали по лесу, огибая по дуге Азерот. И, хотя они ехали другим путем, места эти казались им знакомыми.

— Мы возле Мирринда, — наконец решила Моргейн, и Ванай почувствовал то же самое, хотя его и удивляло, зачем пришлось давать такой крюк.

— Вы правы, — сказал Леллин, — мы к северу от нее. Нам лучше держаться насколько можно дальше от края Азерота.

К вечеру они проехали мимо Мирринд и пересекли две маленькие речушки, едва замочившие копыта коней. Затем они въехали в рощу, где большинство деревьев было обвязано белыми веревочками.

— Что это? — спросил Ванай, видевший такие метки близ Мирринд. В тот раз он не спрашивал об этом, потому что такие вещи в Шиюене имели зловещий смысл. Леллин улыбнулся и пожал плечами.

— Мы близ деревни Каррхенд, а веревками мы помечаем деревья, которые им позволено срубить, чтобы они не рубили на дрова хорошие деревья. Так мы делаем во всем Шатане для их и для нашей пользы.

— Как садовники, — заключил Ванай. Эта мысль его позабавила, потому что в Андуре, тоже лесном мире, люди рубили деревья где хотели и какие хотели, и деревьев все равно оставалось много.

— Да, — сказал Леллин. Эта идея, похоже, пришлась ему по душе. Он постучал по затененному стволу старого дерева, мимо которого они проходили в наступающих сумерках. — Я изучил эти деревья больше, чем кто другой, и, осмелюсь сказать, я знаю их не хуже, чем деревенские знают своих коз. Еще когда я был мальчишкой, я ходил с одним стариком, и он меня многому научил. Действительно, мы садовники. Мы ухаживаем за этим лесом, как за цветником.