Майкл Муркок - Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик

Манфред улыбнулся хмурящемуся Арфлейну.

— Унылый человек кузен Длинное Копье. Может быть, вы теперь выслушаете меня, капитан?

Арфлейн сплюнул в стоящий рядом китовый череп.

— Это не принесет мне вреда, — сказал он.

Во время спуска на нижние уровни, избегая пьяных китобоев, Манфред Рорсейн хранил молчание, а Арфлейн слишком устал, чтобы заниматься расспросами. Опьянение прошло, все больше давала о себе знать боль избитого тела. Рядом с ними проходили к своим кораблям спешащие китобои. Изредка они шли с криками, но по большей части их сопровождало лишь поскрипывание башмаков. Тут и там кто-то из них хватался за веревочное ограждение, подойдя слишком близко к обрыву.

Лишь только когда Арфлейн остановился перед входом в гостиницу, Рорсейн наконец заговорил:

— Мой дядя чувствует себя лучше. Он хочет вас видеть.

— Ваш дядя?

— Петр Рорсейн. Ему уже лучше.

— Когда он хочет меня видеть?

— Прямо сейчас, если можно.

— Я слишком устал. Эта драка…

— Сожалею, но я не хотел вашего вмешательства…

— Вы не должны были приходить в эту гостиницу.

— Верно. Это была ошибка, капитан. В самом деле, если бы кузен Длинное Копье не принес хорошие новости, ваша смерть была бы на моей совести.

— Не будьте идиотом, — с отвращением произнес Арфлейн, — Почему вы называете Уркварта кузеном?

— Это бесит его. Наш фамильный секрет. Я не должен говорить, что Уркварт — родной сын моего дяди Вы пойдете к нам? Вы могли бы попасть к нам, если сильно устали, могли бы поспать и встретиться с дядей утром.

Пожав плечами, Арфлейн последовал за юношей Пьяные воспоминания возвращали его к дочери Петра Рорсейна.

Проснувшись в слишком мягкой и слишком теплой постели, Конрад Арфлейн с изумлением осмотрел небольшую комнату. Ее стены были богато украшены расписанными полотнами, изображавшими знаменитые корабли Рорсейнов во время походов или на охоте. Здесь четырехмачтовую шхуну атаковали гигантские сухопутные киты, капитан убивал кита отравленным гарпуном, где-то еще корабли продирались сквозь ледяные заторы или входили в город. Старые войны и старые победы, но в любом случае на переднем плане красовался доблестный отпрыск Рорсейнов, как правило, держа перед собой семейный стяг. Во всех углах — подвиги и насилие.

При взгляде на картины губы Арфлейна тронула улыбка. Он отбросил меха с обнаженного тела. Его одежда лежала тут же, на скамейке рядом с дверью. Опустив ноги на пол, он встал и по меховому ковру подошел к приготовленному умыванию. Умывшись холодной водой, он понял, что его представление о том, как он попал в эту комнату, довольно туманное. Должно быть, он был сильно пьян вчера вечером, коль согласился на предложение Манфреда Рорсейна провести ночь в их доме. Надев куртку и брюки, он подумал: увидит ли он сегодня Ульрику Ульсенн.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Манфред Рорсейн с меховым халатом в руках. Он хитро улыбнулся Арфлейну.

— Все в порядке, капитан? Как вы себя чувствуете?

— Полагаю, что вчера я здорово набрался, — неохотно ответил Арфлейн, как бы ставя это в вину юноше. — Мы встретимся с лордом Рорсейном прямо сейчас.

— Думаю, что сначала — завтрак.

Манфред вывел его в широкий коридор, также увешанный картинами. Войдя в дверь в конце коридора, они оказались в большой комнате, в центре которой стоял квадратный стол из китовой кости, украшенный изумительной резьбой. На столе лежали хлебцы из растений, обитающих в теплых водоемах, блюда с китовым, тюленьим и медвежьим мясом, супница, полная жаркого, и большой кувшин с хессом — напитком, вкусом напоминающим чай.

За столом в платье из черной кожи уже сидела Ульрика Ульсенн. Бросив взгляд на Арфлейна, она улыбнулась и вновь опустила глаза к своей тарелке.

— Доброе утро, — резко бросил Арфлейн.

— Доброе утро, — едва слышно произнесла она.

Манфред Рорсейн сел в соседнее с ней кресло, предложив кресло с другой стороны Арфлейну:

— Присаживайтесь, капитан.

Арфлейн неохотно занял предложенное место. Подвинув кресло к столу, он случайно коснулся ее коленей.

Тут же они оба резко отодвинулись в разные стороны. Манфред тем временем накладывал себе тюленье мясо и хлеб. При этом он бросал на свою кузину веселые взгляды. В комнату вошли две горничные в длинных коричневых платьях с инициалами Рорсейнов на рукавах. Одна из них остановилась у дверей, другая, подойдя к столу, присела в реверансе. Ульрика Ульсенн улыбнулась ей.

— Еще немного хесса, Мирейн.

Девушка сняла со стола наполовину пустой кувшин.

— Что еще прикажете, миледи?

— Благодарю, ничего, — Ульрика бросила взгляд на Арфлейна. — Вам что-то предложить, капитан?

Арфлейн покачал головой.

Сразу после этого в комнату вошел Янек Ульсенн. Увидев рядом с женой Арфлейна, он нехотя кивнул и, сев за стол, приступил к еде.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Арфлейн избегал взгляда Ульрики. Янек Ульсенн хмурился, но не поднимал глаз от тарелки. Манфред Рорсейн, усмехаясь, разглядывал остальных присутствующих, умышленно подогревая возникший дискомфорт.

— Я слышал, что кто-то заметил большое стадо, — наконец произнес Янек, обращаясь к Манфреду.

— Я был первым, кто услышал эту новость, — улыбнулся Манфред. — Не так ли, капитан Арфлейн?

Промычав себе под нос, Арфлейн продолжал есть.

— Мы пошлем туда корабль? — спросил Манфред, обращаясь к Янеку Ульсенну. — Мы просто обязаны сделать это. Судя по разговорам, рыбы хватит на всех. Мы должны взять двухмачтовую яхту.

Казалось, что Ульрика поддерживает предложение.

— Прекрасная идея, Манфред. Отцу уже лучше, и я ему больше не нужна. Я тоже отправлюсь с вами, — ее глаза заблестели. — Я не была на охоте уже три сезона.

Потерев нос, Янек нахмурился.

— У меня нет времени на такое безрассудное путешествие.

— Мы сможем вернуться в тот же день, — увлеченно произнес Манфред. — Мы пойдем вместе, Ульрика, даже если Янек не расположен к охоте. Командовать кораблем может капитан Арфлейн…

Арфлейн сидел с хмурым видом.

— Лорд Ульсенн выбрал верное слово — безрассудство. Яхта — женщина на борту — китовая охота. Я не возьму на себя такую ответственность. Советую вам забыть эту идею. Достаточно одному быку свернуть в сторону, и наш корабль будет разбит в считанные секунды!

— Не будьте таким пессимистом, капитан, — усмехнулся Манфред. — Так или иначе, но Ульрика пойдет с нами. Верно, Ульрика?

Женщина легко повела плечами.

— Если только Янек не возражает.

— Я возражаю, — ответил Ульсенн.

— Вы правы, отговаривая ее от этого предприятия, — произнес Арфлейн.

Ему не хотелось выступать на стороне Ульсенна, но в данном случае это был его долг.