Владимир Михайлов - Восточный конвой

— Вот, возьмите, — сказал старик. — Прочтите про себя и запомните. Текст отдадите мне тут же.

На бумажке было имя того, к кому следовало обратиться за помощью, когда в конвое откроется водительская вакансия. И одна фраза. Не на технетском. На другом языке.

Милов глянул вопросительно. Старик усмехнулся.

— Именно так, — сказал он. — Запомнили?

Милов кивнул. Отдал клочок. Старик щелкнул зажигалкой, тут же поджег его.

— Можно произнести, — сказал он. — А можно и спеть. По обстановке.

Проехали лугами. Потом дорога нырнула в лес. Разрывы слышались всё отчетливее. Вскоре стала доноситься и автоматная стрельба.

— Вот еще что, — сказал Орланз негромко. — Боюсь, что полной секретности нам соблюсти не удалось. Собственно, чего-то подобного я и ожидал: если у меня там есть свои информаторы, то было бы наивным предполагать, что они не имеют своих людей в моем хозяйстве. Имеют. Следовательно, им известно, где вы. Точнее — где вы были до этого часа. Зная это, нетрудно вычислить, куда вы можете направиться. Для них вы приговорены и обречены. Они будут стараться ликвидировать вас, чем раньше — тем лучше. Остерегайтесь.

— Постараюсь, — произнес Милов первое слово за поездку. Сидя сзади, он поверх плеча водителя поглядывал на спидометр. Тридцать километров позади. Тридцать пять…

Мина хлопнула неподалеку, менее чем в сотне метров.

— Шальная, — сказал Орланз. — Но как знать — может быть, нас и засекли. Становится опасно.

И — водителю:

— Подрулите к месту разрыва. Хочу посмотреть, что за калибр…

Водитель даже не кивнул, но исправно сработал рулем. Машина запрыгала по корням. Остановилась. Старик распорядился:

— Выйдите, посмотрите — не найдется ли осколочка…

«Глупо. И зачем: на память, что ли?» — подумал было Милов.

Водитель, однако, не рассуждая, вылез. Побрел к воронке. Склонился. Орланз выстрелил ему в затылок. Пистолет в его руке возник как-то неожиданно, Милов не уловил мгновения — откуда он появился и в какой миг. Орланз, видимо, неплохо владел ремеслом.

Он подошел к воронке и выпустил еще две пули. Вернулся к машине. Милов напрягся. Но старик уже прятал пистолет в кобуру под мышкой. Маленький плоский кольт.

Орланз спокойно встретил его взгляд.

— Одним информатором у них меньше, — сказал он. — А кроме того, война, по сути, началась. На войне не бывает без трупов. Это поможет вам выиграть хотя бы несколько часов.

Он вытянул перед собой руку, внимательно поглядел на нее. Рука не дрожала.

— Здесь комфорт кончается, — сказал он затем. — Трамвай дальше не пойдет. Вам придется пробираться самому. Не лучший вариант, согласен. Однако, события в какой-то мере вышли из под контроля и начались раньше условленного. Это все же лучше, чем если бы они не начались вообще. Вся остальная программа остается в силе. Буду наблюдать за вами. Желаю успехов и ожидаю их. Кстати, так вы сохраните и тайну вашего схрона — иначе я его увидел бы.

Орланз не протянул руки на прощание, и Милов был этому только рад.

— Счастливого пути, — сказал он.

Орланз уже сидел за рулем. Включил мотор и стал разворачиваться.

Милов проводил его взглядом. Прислушался к разрывам. Пожал плечами. И двинулся вперед, в чащу леса.

«Быть может, — думал он, пробираясь, — это и лишнее — то, что я собираюсь сделать. Там, конечно же, ничего не осталось. Но сейчас это лишь предположение. А нужна уверенность. Значит, пойдем, поищем — может, и найдем эту самую уверенность. Чтобы впредь действовать уже без сомнений. В моем возрасте уже нельзя совершать грубых ошибок — особенно при выполнении домашних заданий».

(72 часа до)

На мгновение Милову показалось, что пронесло. Цепь прочесывавших миновала его, так и не заметив, и теперь удалялась — все так же неторопливо, приминая бутсами палую хвою и валежник. Со спины даже заметно было, что гулять здесь с автоматами наизготовку технетским солдатам вовсе не так уж нравилось: хотя бы потому, что в такой обстановке всегда есть возможность схлопотать пулю.

«Да, они все-таки совсем как люди, — мелькнуло в голове, — если не знать, то и не скажешь, что роботы, технеты. Теперь выждем, пока они не скроются из виду, и двинемся помаленьку дальше… Ничего себе кашу заварили ребята, шум на всю епархию, и по ту сторону границы наверняка уже внимательно вглядываются и вслушиваются. Только одному, отдельно взятому мне от этого в данный момент не легче…»

Он позволил себе чуть-чуть расслабиться, перевести дыхание и даже заметить, что погода сегодня на диво хороша, солнце пробивается сквозь кроны сосен, земля источает тепло, и пахнет лесом — сильно, сладко, жизнеутверждающе. Да, по меньшей мере нелепо было бы сейчас лежать тут пристреленным в спину. Пусть лучше согревают ее летние лучи. Конечно, если быть честным, ты не предусмотрел такого варианта — что придется пробираться на брюхе, и вернее всего, совершенно зря: конечно же, ничего не осталось на старых позициях. Но… снявши голову, ходят без шляпы, ничего не поделаешь. Ничего, и не из таких переделок выкручивались. Все-таки они прошли, не заметив.

Однако, тут же пришла пора одернуть себя: рано успокаиваться, слишком еще рано. Если технеты заимствовали военные навыки от своих предшественников — людей, то они, прочесав весь лес и никого не обнаружив, на этом не успокоятся. Каспары, породившие их, не зря считались, да и на самом деле были хорошими солдатами, всегда готовыми драться, едва ли не безразличными к смыслу драки, ее содержанию. А коли так, облава непременно пройдет здесь еще раз, продвигаясь в обратном направлении — и тогда уже вряд ли повезет так, как только что. У тебя не так много времени, — напомнил себе Милов, — чтобы найти хоть сколько-нибудь надежное укрытие, в котором можно будет пересидеть, отдохнуть, обдумать — как поступать дальше. Сколько же у меня на самом деле времени? Часики-то тикают, и если я вовремя не успею в это самое лесное хозяйство, то все планы могут полететь псу под хвост: и замыслы Орланза, но это бы еще полбеды, даже меньшая её половина, — и мои собственные; вот это было бы совсем ни к чему, тоща получится, что зря весь огород городили. Значит, задачи три: первая — выжить, вторая — найти и проверить барсучьи норы, и третья — потратить на это как можно меньше времени.

Он прикинул. Опушка леса, к которой продвигались сейчас солдаты, находилась километрах в трех отсюда; это он знал более или менее точно, потому что сам пришел с той стороны — с запада. Учитывая, с какой скоростью они продвигаются, цепь достигнет опушки — ну, этак минут через двадцать. Передышки устраивать не станут, поскольку это все-таки не люди, и уставать им не положено. Значит, повернут и двинутся назад. Пойдут чуть быстрее: как-никак, однажды этот путь ими уже проделан. И вернутся они еще минут через пятнадцать. Ладно. Пять минут сбросим для верности. В общем, у меня есть полчаса; если за это время я не ускользну в норку, не растворюсь в воздухе, не научусь становиться невидимым — солоно мне придется, даже и с перцем солоно. Нашлась бы только хоть мышиная норка, пока искомые барсучьи не попадаются. А если и ее тут не окажется?.. Хорошо, что хоть команда ускользнула, по всему судя, без потерь. Все-таки утешение.